Капрал, стоявший на часах у караульного помещения, дрожал и поднимал воротник. Когда он просунул голову в дверь караулки, на него пахнуло затхлым и теплым воздухом.
— Похоже, кто-то приехал, сэр.
Лейтенант оторвался от жаровни с горячими углями, над которой грел руки, и вышел под снег. К воротам приближалась кавалькада — белые призрачные фигуры в клубах снежной пыли.
— Седла испанские, — сказал лейтенант, потирая руки и хлопая в ладоши, чтобы согреться.
— Похоже, это леди бригадира. Этого коня я узнаю везде. Из снежной пыли возникли четыре лошади и остановились у коновязи. Двое всадников были ничем не примечательны, но третий оказался гигантом, подобным исполинскому дубу, и восседал он на массивном, под стать ему грубо скроенном жеребце. Рядом с ним в мужском седле на великолепном молочно-белом арабском жеребце ехал некто совсем крошечный.
— Добрый вечер, лейтенант, — приветствовал его миниатюрный всадник, сидевший на арабском скакуне.
С первых слов стало ясно, что это женщина, говорившая по-английски с очень слабым акцентом. И капрал изумленно воззрился на нее. Но лейтенант не обнаружил удивления.
— Добрый вечер, мэм. Вы прибыли как раз вовремя, к рождественскому балу в штаб-квартире герцога. Он начался всего час назад.
— Как удачно! — Тэмсин сверкнула улыбкой. — Надеюсь, вы сегодня на дежурстве не весь вечер?
— Я вытянул жребий — короткую соломинку, — ответил он с печальной усмешкой. — Но позже ребята поздравят нас с Рождеством.
— Кто это был? — спросил капрал, когда четверо всадников проследовали в город.
— Леди бригадира, — ответил лейтенант. — Ну, конечно, ты же новичок здесь. Ты здесь всего несколько недель, я и забыл. Он вернулся в караулку, топая сапогами, чтобы стряхнуть с них снег.
— Леди Сент-Саймон, — уточнил он, обращаясь к следовавшему за ним капралу. — Она — связной между партизанами и командиром. Великан-шотландец — ее телохранитель, откликается на имя Габриэль, Когда он навеселе, лучше с ним не связываться. Трезвый, он сущий ягненок, но когда наберется, становится настоящим дьяволом.
— Жена бригадира лорда Сент-Саймона? — спросил изумленный капрал. — И водится с партизанами?
— Да, так.
Лейтенант наслаждался изумлением товарища.
— Она любимица полка. Мы все рады, что она вернулась. — Он хихикнул. — Она должна была объявиться дня четыре назад, и бригадир так волновался, что чуть не заболел. Он ведь педант и любит порядок.
В этот момент бригадир лорд Джулиан Сент-Саймон изо всех сил старался быть любезным со своей партнершей по кадрили. Бальная зала в большом особняке, который занимал герцог Веллингтон, была украшена зеленью, уже увядавшей в удушающей жаре. Тепло от огня, разожженного и ярко горевшего в массивных каминах, расположенных в обоих концах помещения, усугублялось жаром мириад свечей, сверкавших в причудливых канделябрах. Смесь тонкого аромата духов, помады и запаха разгоряченных тел была почти нестерпимой — офицеры Полуостровной армии и их дамы наслаждались светскими радостями пребывания на зимних квартирах, стараясь забыть о лишениях летней кампании.
Но Джулиану не суждено было получить удовольствия от танцев, хотя его партнерша слыла одной из первых красавиц полка.
Благородная мисс Бизли, прекрасно понимавшая причину, заставлявшую ее партнера изъясняться только междометиями, проявляла чуткость и поддерживала легкую и ни к чему не обязывающую беседу, иногда напоминая бригадиру, который сегодня был рассеяннее обычного, что в вычурном танце пора сделать очередное па.
Часы пробили девять, и тут двухстворчатые двери бальной залы распахнулись настежь, впустив из холла освежающую струю холодного воздуха. Когда маленькая фигурка влетела на площадку, предназначенную для танцев, это было похоже на вихревой порыв ветра.
Бригадир Сент-Саймон отпустил руку своей дамы, и его жена, одетая в свои неизменные бриджи, с восторженным воплем бросилась в его объятия, повиснув на могучей шее и целуя его.
Смутно Джулиан понимал, что они делают что-то не то. Он удерживал ее на весу, и губы ее впились в его рот.
Голова бригадира кружилась от слабости, феерической радости и облегчения.
— Маленькая страстная кобылка, верно? — пробормотал Веллингтон, явно наслаждаясь этим зрелищем. — Красивые линии.
— Я полагаю, мне следует занять место Джулиана рядом с мисс Бизли, — сказал Тим О'Коннор с усмешкой. — У нее несколько заброшенный вид.
Он ступил на площадку для танцев и любезно и галантно увлек брошенную партнершу бригадира обратно в круг танцующих.
Джулиан торопливо освободил место для танцующих, все еще сжимая в объятиях прильнувшую к нему жену.
— Где ты была? — воскликнул он, когда на минуту она оторвала свои губы от его рта. — Я с ума сходил!
— На перевалах снег… некоторые из них непроходимы, — сказала Тэмсин, продолжая висеть у него на шее и улыбаясь ему, — И у нас была пара стычек… не очень серьезных, — добавила она торопливо, видя, как помрачнело его лицо.
— Ты дала мне слово, что не будешь принимать участия ни в каких стычках!
— Я и не принимала, — кротко сказала она. — Спроси Габриэля.
Она слегка провела губами по его губам.
— И спрошу.
Его голос был все еще немного мрачным, но Тэмсин, знавшая, как тяжело он переносит ее возвращение к партизанской войне, просто поцеловала его снова.
— Бог мой! — воскликнул Джулиан, вдруг осознав, где они находятся. — Что ты тут делаешь, одетая таким образом, в зале, где идет бал? Бесстыдница! — Он засмеялся, стараясь отстранить ее от себя и поставить на пол.
— Неужели лучше бы я целый час приводила себя в порядок, вместо того чтобы успокоить тебя и сообщить, что я вернулась? — спросила Тэмсин, надувая губы в притворной обиде.
— Нет, — заявил он. — Если бы ты промедлила хоть минуту, я свернул бы тебе шею.
— Я так и думала, — удовлетворенно сказала она и повернулась к подошедшему к ним мужчине:
— Герцог, у меня к вам сообщение от Лонга. Он хочет совершить несколько рейдов во Францию. Пожалуй, сейчас он уже в пути.
— Рад снова видеть вас живой и здоровой, Виолетта, — приветствовал ее Веллингтон. — Надеюсь, теперь я смогу рассчитывать на полное и нераздельное внимание вашего мужа.
Он поднял монокль и оглядел ее с довольным видом.
— Необычный костюм, мэм, для официального бала. Тэмсин состроила кислую гримаску, но улыбнулась:
— Примите мои извинения, герцог. Но я не могла дождаться, когда увижу Джулиана, а раз он тут развлекался, и не помышляя обо мне, у меня не оставалось выбора.
Она с упреком обратила свои фиалковые глаза на мужа.
