Когда, несмотря на все, что было сказано и сделано, Цуруги все-таки вновь поднялась, сознание Ичиго обожгла неприятная мысль, которую он так старательно гнал прочь от себя с самого начала этого поединка. Она по-прежнему не желала сдаваться. Природная упертость была тому причиной, злоба, подавлявшая разум и страх, или просто нежелание принимать поражение - знала, наверное, только лишь она сама. Но, так или иначе, Цуруги просто не могла признать свою слабость перед таким противником, как Куросаки. Однако ему все равно предстояло заставить ее это сделать. Ведь настоящей победой в их схватке будет не только его успех, но еще и признание этого успеха со стороны побежденной.
Ичиго знал, что не будет наносить тот самый последний удар. Но не потому, что она не была его врагом, а потому, что только не ударив он докажет свое превосходство над всем, чем была эта женщина. Над той частью себя, которой она была. И только так, вся его истинная сила сможет собраться в единое целое, и лишь таким образом, он сумеет подчинить ее себе. Пусть на эту мысль его натолкнули другие, но сейчас, глядя на свою противницу - избитую, но не собиравшуюся сдаваться - шинигами видел, что это правда. Он вполне уже мог покорить ее силой, и он впервые мог подкрепить свое желание куда более весомыми "аргументами", чем она, но для полного подчинения, которое требовалось Куросаки, Цуруги должна была все-таки сломаться. Сама. И шинигами готов был добиваться именно такого финала.
- Думаешь, выйдет? - презрение и ненависть к нему еще придавали ей желание драться, но с ними он тоже быстро покончит.
- В данный конкретный момент, не вижу никаких препятствий для этого...
Ичиго глубоко вздохнул, увеличивая циркуляцию реяцу в мышцах, разгоряченных шюнко. К сожалению, каким бы мерзким послевкусием не отдавало все это, только так можно было рассчитывать на то, что в схватке с Айзеном и его приспешниками у него будет хоть какой-то шанс на успех.
- В этой жизни ничего не бывает просто, Ичи, - клинок, сплетенный из лепестков занпакто мертвого капитана Кучики, как лишнее напоминание, скользнул в руку к Цуруги.
В мыслях шинигами кивнул сам себе. Да, никогда не стоит забывать, кто перед тобой и каковы его былые прегрешения. Ведь как бы ты не хотел этого отрицать, в данном случае это были еще и твои ошибки. Ошибки, которые самое время было исправить.
- Мне казалось, ты готова преклонить колени перед победителем, лишь бы не умереть?
На уцелевшей части лица занпакто появилась искаженная улыбка.
- Прости, Ичи-кун, но даже мне противно начать подчиняться тому, кто сам лишь чья-то глупая марионетка. Твои слова выдают того, кто вложил их тебе в голову. Но с этим я разберусь попозже. Что же касается нас... Знаешь, лучше уж и вправду сдохнуть, чем безвольно склониться перед тем, к кому не испытываешь ни страха, ни уважения.
Пока рыжий ублюдок приближался ко мне, я окончательно отгоняла все лишние мысли и глупые идеи, так не вовремя лезшие в голову. От нынешней преображенной версии Ичи-боя с его новой скоростью и способностями мне точно не скрыться, во всяком случае, без помощи Лоренцо, так что не стоит и пробовать убежать. Сдаться? Хорошая идея. Только вот я не сдалась там, на пороге чудовищных врат потому, что поняла - как бы ни было заслуженно мое наказание, я сама отнюдь не разделяю убежденности Вселенной в его справедливости. И потому мой ответ был "нет", и мирозданию, как ни странно, пришлось с ним посчитаться. А сейчас с чего бы мне ответить по-другому, если во мне по-прежнему еще есть какие-то силы, если в моей руке зажат клинок, и если есть искреннее желание всадить его в сердце этому зарвавшемуся молокососу!
Что ж, поздравляю, Ичи, ты добился того, чего добивались немногие. Ты действительно сумел меня напугать. Напугать по-настоящему. Мне приходилось слышать, что страх может быть помощником в битве, но у меня никогда не получалось поставить его к себе на службу. Вот только есть здесь маленький нюанс, Ичи-кун. Из всех, кто сумел заставить меня бояться, в живых в свое время остался только один человек.
Босон Ким, тайный клинок Сун Шимина, полководца Чосон. Его имя и кто он такой я узнала намного позже. А тогда он просто нанял "Чонджон" в одном из минских портов, из числа тех, где чиновники и стража не столь щепетильны в проверке гостей. Когда тебе платят за один переход столько, сколько не получишь за две полные ходки с трюмами щелка и словной кости, ты не задаешь вопросов. Вот и я не задавала их тогда десятку пассажиров, весь груз которых составлял один-единственный шевелящийся мешок. Так и не знаю, кто в нем все-таки был - выкраденный дворцовый чинуша или кровник кого-то из приближенных Шимина. Да и не так уж это интересно, честно говоря. Не помню точно, из-за чего мы с Кимом в итоге сцепились, но то чувство собственной беспомощности... Нет, лучше и вправду помереть как желтоухая пунхуанская собака, чем пережить подобное еще раз. Тогда от смерти меня спасли лишь четыре десятка луков и самострелов, которые оказались в руках у матросов из моей команды. Видя каленые наконечники, нацеленные, все как один, в его сторону, Ким весьма мудро предложил "уладить наше маленькое недоразумение". Я хорошо запомнила этот момент, этот взгляд и этот голос. Он не боялся смерти, но не потому, что был сумасшедшим. Он верил в то, что легко сможет прикончить меня, а затем перебить и всех моих головорезов. Вот только оказаться в открытом море на корабле заваленном трупами ему просто не захотелось, и он бросил мне это предложение, как обглоданную кость, давая возможность "сохранить лицо" и поступить так, как того желал он сам. Ему была не нужна моя смерть, и не нужна моя жизнь. Только поэтому я и осталась цела...
Но Ичи не был Босон Кимом. И он не мог сделать того предложения, что устроило бы нас обоих. Да и не собирался, конечно. Как, кстати, не стала бы делать его и я, поменяйся мы вдруг местами. Все его желания были сейчас слишком тесно связаны с моим дальнейшим существованием. И в итоге, выбора-то большого у меня попросту не было...
Ладно, Ичи! Ты набрался сил и возомнил себя настоящим мужчиной?! Давай, посмотрим, сможешь ли ты оставаться им до конца!
Мои движения были довольно медленными и грубыми, а атаки смотрелись прямыми и лишенными всяких изысков. Лезвие тесака свистело, рассекая воздух, но Куросаки легко уклонялся от него, не прикладывая никаких видимых усилий. В глазах паренька отчетливо разгоралось злорадство. Еще бы! Я знаю, как это приятно, поглумиться над тем, кто раньше вытирал о тебя ноги, не считая достойным даже разрешить жрать грязь из-под своих сапог. Наслаждайся, Ичи, таких радостей в твоей жизни возможно уже не будет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
