– Такое не скоро забудешь, – усмехнулся хозяин. – Тогда они наделали переполоху. Я хотел, чтобы они продали мне немного огненной воды – я люблю всякие диковины.
– Вроде этой? – Я кивнул в сторону исполинской кости.
– Представьте себе, сэр, эту штуковину выбросило на берег у причала лет двадцать тому назад. Тогда еще мой отец был жив. Во время прилива ее нашли в прибрежной тине. Люди тогда переворошили всю тину вдоль берега, думали найти еще какие-нибудь кости гиганта. Но ничего больше им не попалось. А эту кость взял мой отец. С тех пор она здесь и висит. Можете вообразить, какого роста был этот парень? В Библии говорится о великанах, которые населяли землю в древние времена. Должно быть, это был один из них. Конечно, здорово было бы заполучить весь скелет. Но и одна кость служит мне добрую службу. Люди частенько сюда заглядывают, чтобы полюбоваться на подобное диво, а торговле это на пользу.
Словоохотливый хозяин болтал бы еще долго, но мне хотелось побыть в одиночестве. Взяв свою кружку, я удалился в тот самый угол, где сидел с Бараком.
Однако последняя фраза хозяина упорно вертелась у меня в голове. «Люди частенько сюда заглядывают, чтобы полюбоваться на подобное диво, а торговле это на пользу». Да, человеческое стремление к наживе многое определяет в этом мире. Я размышлял об этом жизненном законе, о Токи и Райте, об их неведомом нанимателе. В течение полугода, прежде чем обратиться к Кромвелю, братья Гриствуды и их сообщники упорно работали, пытались получить собственный греческий огонь, гонялись за польской огненной водой. Несомненно, они рассчитывали на большие прибыли. Именно стремление к наживе заставило их затеять заговор против Кромвеля.
Внезапно меня пронзила догадка. Словно пелена упала с моих глаз, и механика этого запутанного дела стала мне ясна. Я по-прежнему не знал лишь одного: кто приводил ее в движение. Сердце бешено колотилось в моей груди. Я припоминал все известные мне факты, поверяя ими свою теорию. Ни одно из обстоятельств дела не противоречило моим умозаключениям. Все разрозненные части головоломки сложились воедино. Я резко встал и двинулся к дверям таверны. Поглощенный своим открытием, я не замечал ничего вокруг и натолкнулся на гигантскую кость, которая принялась раскачиваться на своих цепях.
Я поспешно направился в меблированные комнаты Джозефа, где оставил в конюшне Предка. Мерин, как всегда смирный и спокойный, ожидал меня в стойле. Выезжая со двора, я окинул здание взглядом: пансион явно относился к числу дешевых, однако пребывание здесь стоило Джозефу дороже, чем он мог себе позволить. Бесспорно, Джозеф был очень славным и добрым малым, хотя подчас он раздражал меня своим чрезмерно пылким благочестием и излишней суетливостью. Но, надо признать, неколебимая его преданность Элизабет заслуживала всяческого уважения.
«Сегодня непременно отправлюсь к Уэнтвортам», – пообещал я себе и тут же подумал, что неплохо бы взять с собой Барака.
Гай прав – в этом доме нашло пристанище беспощадное зло. А если моя догадка верна, мы сумеем оправдать доверие лорда Кромвеля и поправить его пошатнувшееся положение при дворе. Мне более ни к чему таить что-нибудь от Барака.
Барака не оказалось дома. За два часа, прошедших до его возвращения, солнце успело опуститься. Все это время я провел в крайнем беспокойстве, надеясь, что Барак внял моим предостережениям и сумел избежать опасности. Наконец, к великому своему облегчению, я услыхал в холле его шаги. Выглянув из гостиной, я попросил его зайти.
– Что, опять дурные новости? – с тревогой спросил Барак, вглядываясь в мое разгоревшееся от волнения лицо.
– Как раз наоборот, – выпалил я, торопливо закрывая дверь. – Барак, кажется, мне удалось решить эту головоломку. Сегодня я заглянул в ту портовую таверну, в которой мы встречались с моряками. Там с потолка свисает гигантская кость, помните?
– Погодите, не трещите так быстро, – вскинул руку Барак. – Я ничего не понимаю. Какое отношение эта чертова кость имеет к нашему делу?
– Ровным счетом никакого. Просто хозяин сказал, что эта кость помогает привлечь в таверну людей и это идет на пользу торговле. И эти слова натолкнули меня на определенную мысль. Откровенно говоря, от всех этих загадок у меня голова шла кругом, поэтому я и не сообразил, что между делом Билкнэпа и Ричардом Ричем существует прямая связь. Послушайте, мы с вами все время удивлялись, почему братья Гриствуды выжидали шесть месяцев, прежде чем обратиться к Кромвелю. Это очень странно, особенно если принять на веру слова Бэтшебы, которая утверждала, что с самого начала они замышляли против графа заговор.
– Да, и что же?
– Как только Гриствуды обнаружили греческий огонь в монастыре Святого Варфоломея, они сразу смекнули, что эта находка сулит им немалую выгоду. Майкл Гриствуд работал в Палате перераспределения. И он наверняка знал, что придворная партия, поставившая своей целью свергнуть Кромвеля, набирает силу.
– Это известно всем, – кивнул Барак.
– Тогда братья решили предложить греческий огонь кому-нибудь из влиятельных противников Кромвеля и Реформации. Интерес, который король питает к кораблям и оружию, также известен всем. И, несомненно, тот, кто представил бы королю новое мощное оружие, способное уничтожить целый флот, заслужил бы благоволение монарха. Как видно, Гриствуды считали, что будущее принадлежит врагам Реформации, и потому сделали ставку именно на них.
– Да, но к кому они обратились? – Волнение мое передалось Бараку, и теперь щеки его тоже полыхали. – К Марчмаунту? Он ведь человек Норфолка, закоренелого врага графа.
– Возможно. Хотя Майкл, в качестве служащего Палаты перераспределения, мог выйти и на Ричарда Рича. Кромвель, как вы помните, уверен, что Рич замышляет против него заговор. Таким образом, и Рич, и Билкнэп снова оказываются в списке подозреваемых.
– Значит, надо включить туда и леди Онор. Ее тоже никак нельзя считать сторонницей Реформации.
– Хорошо, не буду с вами спорить. Итак, братья Гриствуды обратились к какому-то влиятельному лицу – назовем его пока врагом Кромвеля. Они представили ему сосуд с веществом и формулу и заверили, что в скором времени смогут производить греческий огонь в любых количествах. В помощь им дали Токи и Райта, которым, вероятно, вменялось также в обязанность следить за братьями.
– Все это похоже на правду. Продолжайте.
– В течение полугода Гриствуды пытались самостоятельно получить греческий огонь. Однако усилия их не увенчались успехом. Вещество, находившееся в сосуде, было им совершенно не известно, а формула включала в себя элементы, которыми они не располагали. Я все никак не мог понять, почему древние римляне, которые тоже были знакомы с греческим огнем, не использовали его в качестве оружия. Судя по историческим трудам, византийцы умели производить эту горючую жидкость, а римляне нет. И жители древнего Иерусалима тоже не умели. Думаю, состав греческого огня таков, что нам никогда не получить его.
– Вы хотите сказать, что для производства греческого огня нам не хватает некой важной составляющей? – спросил Барак, глаза которого светились от возбуждения.
– Именно так. Майкл и Сепултус провели множество опытов. Недостающую составляющую они пытались заменить другими веществами, вроде польской огненной воды. Но все их попытки оказались безрезультатными.
– Значит, несмотря на то, что в распоряжении братьев была формула, они остались ни с чем.
– Да. Сами понимаете, Гриствуды были в отчаянии, и их могущественные сообщники тоже. Тяжело упускать из рук возможность, дарующую власть и богатство. Вы помните, Гриствуды с помощью литейщика Лейтона построили аппарат для метания греческого огня. Они опробовали его во дворе литейщика, используя тот небольшой запас, который находился в сосуде. Таким образом, они видели, какой мощью обладает греческий огонь. И конечно, проведя всю зиму в бесплодных усилиях, они были вне себя от досады. К тому же над головой Кромвеля, который способствовал неудачному браку короля, и без их помощи стали сгущаться тучи.
– Значит, вы полагаете, что греческий огонь, который спалил старый корабль в Дептфорде, был тем самым, из монастырского подвала… – Вы снова правы. И после того как Гриствуды пустили его в дело, запас их был почти исчерпан.
– Скорее всего. Наверняка в тот раз они истратили не меньше половины бочонка.
– К началу весны их влиятельный сообщник, тот, кого мы называем врагом Кромвеля, начал терять терпение. Возможно, если бы Гриствуды обратились за помощью к сведущему алхимику, они смогли бы добиться какого-нибудь результата. Но заговорщики боялись выдать свою тайну новым людям. Тогда у них созрел иной план: они решили повернуть к своей выгоде то обстоятельство, что у них осталось лишь небольшое количество греческого огня. О, враги графа на редкость умны и коварны.
