Часов в одиннадцать ко мне присоединился Джеф, и мы пошли рядом. Тьюли, почувствовав впереди хозяина, ускорила темп, и упряжка пошла заметно быстрее, увлекая за собой сопротивляющиеся лыжи профессора. Вскоре наш отрыв от идущих следом Уилла и Этьенна стал угрожающим, и нам пришлось остановиться, чтобы их подождать. Среди всех вершин, окружавших долину с западной стороны, выделялся пик Минарет, по форме напоминавший скорее застывшее пламя свечи. Мне почему-то сразу вспомнились Ибрагим и Мустафа, и я, кажется, что-то даже сказал по этому поводу Джефу, спрятавшемуся за нартами от внезапно сорвавшегося шквалистого ветра. Джеф пробурчал что-то в ответ. Он вообще-то бывал не слишком доволен, когда приходилось вот так поджидать отстающие упряжки, особенно если дул ветер и некуда было спрятаться. Вскоре подошли ребята, и мы смогли преодолеть до обеда 13,5 мили, что еще больше укрепило нашу уверенность в том, что мы придем сегодня в базовый лагерь.
Холмы Патриот стали еще чуточку ближе, и мы с Этьенном пошли ва-банк, съев за обедом весь витаминный набор из орехов, шоколада, ягод, который у нас еще оставался. Таким образом, для нас во всяком случае вопрос о том, придем ли мы сегодня в лагерь или нет, не стоял — мы просто обязаны были прийти.
В 5 часов пополудни наше колесо отсчитало 24 мили, что было официальным рекордом скорости передвижения за эту экспедицию. Создавалось такое впечатление, что не только мы, но и наши собаки твердо уверены: базовый лагерь, где их ждет двухдневный отдых, не за горами. Он действительно был скорее перед, а не за горами, и, несмотря на ту неторопливость, с которой холмы Патриот продвигались навстречу, в половине седьмого я увидел маленький красный «Твин оттер» и несколько темных квадратиков рядом с ним. Это и был базовый лагерь компании «Адвенчер».
Мы с Джефом финишировали наперегонки. Порыв Тьюли, рванувшейся было за нами, был неоднозначно воспринят ее лохматыми товарищами, и упряжка вскоре отстала. Небольшие темные квадратики в действительности оказались достаточно вместительными палатками вытянутой цилиндрической формы. Я насчитал всего пять палаток, одна из которых была двойной длины, а рядом с ней находилось несколько антенных мачт. Перед палатками метрах в пятнадцати виднелись два одинаковых сооружения, сделанных из крупных снежных брикетов. Удаленность этих сооружений, а также их типичная архитектура не оставляли ни малейших сомнений в их предназначении. Когда до ближайшей палатки оставалось около 20 метров, из нее один за другим высыпали четыре человека и направились в нашу сторону. Первый из них, невысокого роста, в красной куртке с откинутым на плечи, отороченным мехом капюшоном, был вооружен портативной видеокамерой. Только приблизившись к нему на расстояние вытянутой руки, я опознал в нем Брайтона. Да, но где же былой румянец и чисто выбритые щеки? Сейчас передо мною был совсем другой человек: бледное, слегка одутловатое лицо его, заросшее недельной щетиной, свидетельствовало о том, что вынужденное долгое пребывание на земле пошло ему явно не на пользу. Мы встретились как старые знакомые.
Подошли остальные ребята. Невысокий, сухощавый, с аккуратной шкиперской бородкой Эрик, бортмеханик Брайтона, высоченный, с загорелым обветренным лицом и рыжей бородой Майкл, механик базового лагеря, и совсем еще юный, с длинными вьющимися волосами и живыми черными глазами Роб, исполнявший по совместительству обязанности повара и радиста. Роб, спеша, наверное, нас порадовать, сказал, что приготовил ужин, как бы между прочим обронив: «Экскьюз ми, ай хэв онли фрайчикен энд потэйто». Бог мог! Возможно ли было произнести что-либо более приятное для нашего слуха?! А тут еще Брайтон, чтобы окончательно нас сразить, спросил: «Может быть, кто-нибудь желает принять душ?» Возникла напряженная пауза. Справившись первым с внезапно охватившим меня волнением, я выдавил: «Неужели у вас здесь есть душ?» — «Да, — вмешался Майкл. — Правда, это не ах что, но настроение поднимает».
Роб сообщил еще одну приятную и неожиданную новость. Самолет DC-6, о необходимости которого так долго говорили все вокруг, преодолев наконец силу тяготения, настойчивое гостеприимство чилийцев и фатальное невезение с погодой, четверть часа тому назад оторвался от бетонной полосы Пунта-Аренаса и с журналистами, собаками и экспедицией «Поларкросс» на борту взял курс на холмы Патриот. По данным Роба, в течение первых пятнадцати минут полет проходил нормально. Никаких сведений об отделении ни первой, ни последующих ступеней не поступало, погода над проливом Дрейка и Антарктическим полуостровом была хорошей, и если все так пойдет и дальше, то прибытия самолета в базовый лагерь следует ожидать через восемь-девять часов в зависимости от встречного ветра. Да! Это был достойный финиш после сегодняшнего тридцатимильного пробега. Душа пела, погода была удивительно тихой и солнечной.
Мы быстро распрягли собак и установили палатки. Этьенн всех поторапливал: «Ребята, неужели вам не хочется испить настоящего кофе?» Ну как здесь было устоять! Однако я собрал всю свою выдержку и попросил Брайтона показать мне, где душ. Брайтон отвел меня в одну из палаток, которая, по-видимому, служила мастерской (во всяком случае, вдоль одной из стенок стоял прочный стол с укрепленными на нем тисками). Никаких устройств, хотя бы внешним видом напоминавших печь, примус, плитку или что-нибудь, предназначенное для нагревания воздуха или воды, в палатке не было. Единственными предметами, которые с некоторой долей воображения можно было бы отнести к банно-прачечному реквизиту, являлись большая пластмассовая, стоящая прямо на снежном полу (никакого другого пола я не заметил) бочка, а кроме того, вешалка, на которую можно было бы повесить полотенце, если бы оно у меня было. В поведении Брайтона не чувствовалось никакой растерянности: он был уверен, что привел меня именно туда, куда надо.
Вначале я совершенно не обратил внимания на одно из основных приспособлений, которое, наверное, и превращало эту мастерскую в душевую. Под самым потолком был укреплен небольшой крючок, назначение которого я понял лишь после того, как исчезнувший было Брайтон вновь появился, но уже с большим полиэтиленовым пакетом, в нижней части которого был укреплен резиновый шланг с краником. По переливающейся тяжести пакета и легкому парку, который от него исходил, можно было определить, что в нем вода, и вода отнюдь не холодная. Брайтон привстал на цыпочки и подвесил пакет к крючку, после чего, пододвинув под мешок бочку, широким жестом предложил мне занять в ней место, а потом, немного подумав, вытащил откуда-то из-под стола два небольших листа пенополиуретана и постелил их на снег рядом с бочкой. Заметив, что я все еще не решаюсь приступить к приятной процедуре, Брайтон спросил, не нужно ли мне еще чего-нибудь. Я попросил полотенце, и через минуту полотенце было доставлено. Брайтон закрыл за собою тонкую дверь, отделявшую душевую от обширного и холодного предбанника, и я остался один.
