А карт их нет. Отправить автоматонов или роботов — так они провалятся варп знает куда, как и я! Причём, тот же ноктилит может помочь, а может и нет. Воздействие глобальное, материковых масштабов, а тот же перенос может быть осуществлён на чистой физике, пусть и физике местной топологии.
Так что, в данном случае, мне либо лезть самому, периодически выдёргиваясь Кристиной из… нет, не вариант. Да в ту же звезду меня закинет, например.
Далее, тут может помочь пария. Но количество их, для нормального картографирования во вменяемые сроки… Нет, я конечно могу послать запрос. И Чёрные Корабли и Храм Кулексус его удовлетворят.
А потом меня в варп сожгут коллеги. Причём, правильно сделают: с точки зрения Империума, потеря одной планеты месяцы внимания этих скептиков-специалистов не окупит. Это ещё не говоря о времени и рисках путешествия до Дюрера.
Но как же не хочется рисковать людьми и планетой! И вероятность их погубить ведь не иллюзорная, а вполне вероятная при тупом разрушении…
— Гидемин, зовите своего начальника во дворец губернатора, — выдал я, рассылая вокс-сообщения. — Будет совещание.
И через час совещание таки было. С главами важных служб, аколитами и даже единицеобразным попом.
Ну а я выдал, естественно, с соответствующим предупреждением о неразглашении, расклад.
— Так что, господа, имеем мы циклопических размеров ритуал неизвестного назначения. Детали, вроде того, из-за чего он активировался — неизвестны, есть предположения, но… — развёл я руками. — При этом, бездумное разрушение его может иметь тяжёлые последствия, вплоть до гибели планеты. И это вполне возможный вариант, — уточнил я. — И, соответственно, одно из уже выявленных свойств ритуала не позволяет обследовать подземелье ни людям, ни автоматам.
— Это весьма прискорбно и пугающе, господин Инквизитор, — после завершившей мой монолог паузы выдал губернатор. — Но, я не вполне понимаю… — замялся он.
— Зачем я собрал совещание в подобном составе? — догадался я, а после губернаторского кивка продолжил. — Во-первых, господа, экклезиарх Гидемин просветил меня, что картографирование подземелий перед запечатыванием не велось. Однако, возможно, какая-то из ваших служб имеет хотя бы частичную информацию?
Губернатор, главный астропат, арбитр, генерал, верховный техножрец Дюрера задумались. Часть их начали связываться воксом, очевидно, с подчинёнными. В результате через четверть часа ответом на мой вопрос было пожатие плечей и покачивание голов.
— Прискорбно, — отметил я факт. — Тогда, господа, во-вторых: есть эти варповы подземелья. Запускать туда людей или автоматы, повторюсь, бессмысленно. Как нам узнать конфигурацию, по сути — получить карту подземелий, не проникая внутрь?
— Орбитальное сканирование? — выдал генерал через минуту, но сам же помотал головой. — Нет, скальная порода, высока глубина залегания.
— Ни военные авгуры, ни даже специализированные шахтёрские полости не выявят, — протрещал местный техножрец.
— Да, сам думал о подобном, но — там скала. Однако орбитальная съёмка в данном случае была бы оптимальна. Вот только, господа, как сделать подземелья видимыми авгурам? — протянул я.
И начали сыпаться всяческие предложения. Я изначально предполагал маркером некий жидкий металл типа ртути. Но, подозревал, как и подтвердили местный техножрец и Эльдинг, что столько ртути не наберётся во всём Секторе. Это ещё не считая возможного исчезновения маркера: то, что из коридора меня переместило “как разумного наблюдателя” — далеко не гарантия, что неразумного не наблюдателя не переместит также. Как в этом месте, так и в другом.
Впрочем, по обдумыванию, решили проверить, ну и фактически вся компания направилась к подземелью. По сути, из местных был нужен только техножрец, но остальным было явно интересно. Ну и не стал я гонять народ — предупреждение о неразглашении есть, а их присутствие ничем не помешает.
Запуск четвёрки роботов, от простейшего механизма, до почти разумного (ключевое слово — “почти”) автоматона показало, что предчувствия меня не обманули. А именно, машинерия трёх типов, невзирая на способ перемещения, от колёс до грав-двигателя, исчезла в варп. А может и не в варп, но факта невозможности исследования подземельев техникой это не отменяло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Хотя, нужно отметить, что механизмы, не соприкасающиеся с поверхностью, первую развилку миновали. А вот дальше второй по счёту развилки не прошли. При этом, автоматон на антиграве, похоже, вообще поехал электронной крышей, разбив себе башку об стену коридора.
— Замыкайте врата, — задумчиво отдал команду я.
— Газ, — практически одновременно произнесли Эльдинг и местный техножрец.
— Радиоактивный, — выдал магос.
— Ионизированный, — отпарировал артизан.
— А поподробнее? — вопросил заинтересованный я.
Ну и выдали господа шестерёнки такое предложение. Варп знает, перенесёт газ или нет, но в рамках нами видимого область переноса полностью коридоры не перекрывает. Соответственно, газ плотнее и тяжелее воздуха, пусть с потерями, но подземелья заполнит.
Возникает вопрос: а как ентот самый газ увидеть? Но первичный диалог маханикусов давал ответ на этот вопрос. Механикус предполагал радиоактивный газ, но Эльдинг более развёрнуто привёл аргументы, почему “нет”. Толстый слой камня плюс почва не даст авгурам с орбиты нормально локализовать излучение. Следовательно, заметность для авгуров будет заключаться в здоровенном, весьма размытом пятне. Вдобавок, наведённая радиация, в местах впуска газа, где он будет наиболее долго контактировать с камнем.
Кроме того, стоимость создания немала, а если сделать его столь радиоактивным, что авгуры точно зафиксируют, появится неиллюзорная угроза планете и населению. Так что в варп, авторитарно решил я.
Далее, что предлагал сам Эльдинг — тяжёлый и податливый к ионизации газ (электрожрец, куда деваться, мысленно улыбнулся я). Причём, ежели авгуры не увидят чёткой картины, то ничего страшного: повышение ионизации — лишь вопрос напряжения.
При этом, правоверный фульгрит Эльдинг, с пусть и каменной мордой лица, мучился и стонал в свете и ветре. Ну как же, столь расточительная трата “энергии движения”, чуть ли не святотатство! Впрочем, понимая, что в текущих реалиях это не трата, а экономия, свои мученические потуги люминен смирил, сам предлагая “поддать току, если что”.
В итоге его решение и приняли: мануфакторумы Дюрера переводятся в авральный режим, творя потребный газ, как и мастерские Милосердия. Благо большая часть производства на планете было ориентирована на “аграрный сектор”, в смысле химических удобрений.
А, после изготовления “примерно и с запасом, Терентий”, как выдал артизан, начинается “прокачка газа” через входы.
— Внутри изолированных полостей больших объёмов нет? — уточнил я, тут же дополнив. — Естественно, согласно имеющихся у вас данных.
— Нет и не может быть, господин Инквизитор, — ответил мне единичный поп. — После обработки обители ереси Витацидом, доблестные воины Священного Освободительного Крестового Похода проверили всё. И взламывали герметизированные убежища, это отмечено в хрониках, — после чего единичный замялся, взглядом попросил пардону, а после кивка связался с кем-то из подчинённых подпевал. — Да, господин Инквизитор, память меня не подвела: в процессе обследования подземелий часть отрядов несли небоевые потери. Люди просто пропадали, в том числе на глазах товарищей.
— И списали всё на “происки врага”, не став разбираться, — констатировал я, ответом на что было пожатие плечами. — Ладно, господа механикусы, работайте, — обратился я господам механикусам. — А я, наверное, продолжу проверку, — прикинул я.
— А зачем, господин Инквизитор? — недоумённо полюбопытствовал губернатор. — Ведь источник скверны установлен.
— Во-первых, господин губернатор, предположительно установлен, — педантично отметил я, после, всё же, признав. — Но да, весьма высоковероятно, что, впрочем, небесполезность проверки не отменяет. Как минимум, я уже выявил проблему, можно сказать, что и пустяковую, но смерть пары десятков гражданских и десятка гвардейцев в десятилетие мне пустяком не видится. Это, обобщая, во-вторых. Ну и делать мне, по большому счёту, до изготовления потребного количества газа, нечего. А планета у вас на редкость приятная и красивая, невзирая ни на что, — честно признался я.
