17. Приветствие моею рукою Павловою, что служит знаком во всяком послании; пишу я так:
17. Здесь Ап. П. делает собственноручную прибавку к посланию, вероятно, с целью устранить всякое сомнение в послании, в виду высказанного им опасения и предположения в II: 2 . - «Во всяком послании» . По поводу этих слов английский ученый Еп. Ляйтфут спрашивает: «нельзя дать какое-нибудь иное объяснение этому выражению, кроме того, что, вероятно, Ап. написал много посланий, которые не дошли до нас? На этот вопрос нужно ответить отрицательно. Послания к Ф. были написаны в 52–53 г… Миссионерская деятельность Апостола, должно быть, началась не позднее 45 г. по Р. X. Однако до нас не дошло ни одного послания, написанного ранее посланий к Ф. Первое послание к Кор. было написано в 57 г. В порядке хронологии это было третье послание из существующих после первых двух к Ф. Следует ли думать, что эти послания были единственными творениями Ап., стоящими одиноко в периоде времени, обнимающем 12 лет, в течении коих Ап. постоянно находился в общении с церквами, всюду разбросанными? Если бы это было даже и мыслимо само по себе, то все же было бы трудно примиримо с выражением ( во всяком послании ) в нашем тексте. Как мог Ап. сказать «во всяком послании» , когда за единственным исключением первого послания к Ф. он ровно ничего не написал в течении восьми предшествующих лет, и не был вынужден ничего писать в течении следующих пяти лет?» (Lightfoot, op. cit. стр. 136). Нужно думать, что переписка Ап. была гораздо шире и больше, чем это можно было бы думать на основании лишь дошедших до нас посланий. - «Пишу я так» - здесь Ап. вероятно, намекает на характер своего почерка - сравни Гал VI: 11.
18. благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь.
18. Приветствие сходно с приветствием в 1 Ф., за исключением лишь слова «со всеми», которое Ап. вставляет здесь, желая направить свои пожелания всем членам христианской общины в Ф., включая сюда и «бесчинно ходящих».
К. Н. Фаминский.
Первое послание Святого Апостола Павла к Тимофею
Пастырские Послания Святого Апостола Павла
Пастырские послания и их значение
Два послания Апостола Павла к Тимофею и послание к Титу называются пастырскими посланиями, потому что содержат в себе наставления Апостола Павла к двум вышеназванным его ученикам о том, каковы должны быть пастыри церковные и в чем должна состоят их деятельность в Церкви. Наставления эти были предназначаемы Апостолом Павлом не только для Тимофея и Тита, но и для пастырей всех последующих времен. Церковь Христова всегда в этих посланиях почерпала правила и указания для упорядочения пастырской деятельности ее служителей, рассматривала эти послания как настольное руководство для пастырей. В особенности же важны эти послания в том отношении, что в них дается вполне определенное представление о том, что Церковь Христова состоит из двух элементов - пастырей, управляющих жизнью Церкви, и пасомых, идущих за пастырями. Отсюда мы имеем полное основание заключать, что иерархическое устройство Церкви не есть что-либо привносное, явившееся в Церкви во втором веке или даже позже, как думают некоторые сектанты, а существовало в ней от начала ее жизни.
Подлинность пастырских посланий.
Протестантские богословы давно уже стали высказывать сомнение в подлинности пастырских посланий, которые, конечно, своим содержанием опровергали создавшееся в протестантстве представление о позднейшем происхождении церковной иерархии. В особенности резко выражено было сомнение в подлинности этих посланий известным Бауром в его сочинении: «так называемые пастырские послания Апостола Павла» (1835 г.). По мнению Баура, ересь, опровергаемая в пастырских посланиях, есть гностицизм 2-го века, а церковное устройство, изображаемое в них, есть церковное устройство также 2-го века. Взгляды Баура обосновал и раскрыл Гольцман в сочинении: «пастырские послания» (1880 г.). По представлению Гольцмана, пастырские послания появились в половине второго века, когда Церковь с одной стороны была раздираема борьбою разных лжеучений, а с другой - преследуема римским языческим правительством. Среди христиан того времени почувствовалась сильная потребность в непререкаемом церковном авторитете, в сильной церковной объединяющей власти, и вот в ответ на такой запрос появились послания, написанные от имени Павла и утверждающие в Церкви авторитет пастырей как руководителей церковного общества. Таким образом, по Гольцману, Тимофей и Тит - лица фиктивные, а Павел не мог быть автором пастырских посланий, потому что он и не боролся с тем лжеименным знанием, какое опровергается в пастырских посланиях, и не проводил в жизнь тех начал, какие устанавливаются в означенных посланиях. Такое же предположение о позднейшем происхождении пастырских посланий и с такими же обоснованиями высказывается и в наступившем 20-м веке (см. напр. толкование на пастырские послания Франца Келера в «Писаниях Нового Завета» изд. И. Вейсом 1908 г.).
Но все возражения против подлинности пастырских посланий не выдерживают критики. Так, прежде всего, неправильно критики и в особенности Юлихер указывают на то, будто бы в пастырских посланиях обстоятельства церковной жизни и собственно ее устройство изображаются совершенно иными, чем в подлинных посланиях Апостола Павла (а такими критика считает послания к Римл., Кор. и Гал) и в кн. Деяний. Если по 1 Кор. (12-14) религиозным потребностям церкви удовлетворяют харизматические учители, а в пастырских посланиях - определенные, поставленные Апостолом, лица, то это не может служить основанием для признания пастырских посланий неподлинными, потому что такие поставленные Апостолами лица упоминаются и в кн. Деяний (XIV: 23). Затем и в пастырских посланиях еще употребляются в одинаковом значении (по местам) наименования «епископ» и «пресвитер», подобно тому как в таком же одинаковом значении эти оба термина употребляются в кн. Деяний (XIV: 23; XX: 17 ср. 28) и в посл. к Филипп. ( I: 1 ). Не удивительно нисколько и то, что в пастырских посланиях институт вдовиц и диаконисс является совершенно сложившимся, чего будто бы не могло быть в дни Павла. Как можно заключать из посланий к Тимофею, христианство в Ефесе утвердилось уже рано - до написания посланий к Тимофею оно существовало в Ефесской общине более десяти лет. Разве не могли за такой период времени возникнуть в Ефесской церкви разные вопросы о диаконниссах, которые решает Апостол в послании (первом) к Тимофею? Точно также Апостол Павел мог в Ефесе употреблять некоторые особые обряды посвящения на священные должности, что, по мнению отрицательной критики, могло будто бы делаться только во втором веке.
Не менее легкомысленно поступает отрицательная критика и в том случае, когда объявляет, что лжеучения, опровергаемые в пастырских посланиях, позднейшего происхождения, что это именно не иное что, как известный «гносис» второго века. Дело в том, что в пастырских посланиях нигде не употребляется термин «гносис», как технический термин для обозначения известной ереси гностицизма. Если Павел здесь и опровергает «знание», то понимает под ним то же, заходящее за свои пределы, человеческое ведение, какое он имеет в виду и в других своих посланиях (напр. в посл. к Кор. и к Колосс).
В пастырских посланиях не придается «гносису» самого характерного его признака - разделения между Богом Ветхого и Богом Нового Завета. Важно еще отметить то обстоятельство, что в пастырских посланиях «мифы» и «родословия», какие имеет в виду Апостол, называются «иудейскими» ( Тит I: 14 ). Это свидетельствует о том, что гносис, обличаемый Апостолом Павлом, не похож на языческий гносис второго века. Наконец, лжеучители, упоминаемые в пастырских посланиях, еще принадлежат к церкви, за исключением Именея и Александра, а гностические секты 2-го века уже отделились от церкви и мыслились как враги ее. Можно сказать с решительностью: обличаемые в пастырских посланиях лжеучители соединяли в себе иудейское законничество и соблюдение преданий, по раввински толковали закон Моисеев, думали извлечь из Торы особые тайны, вместе с тем унижая учение о спасающей всех людей благодати Христовой. Они обращали также особое внимание на различие чистых и нечистых яств и стремились усилить значение аскетизма. Но в тоже время им не чуждо было и корыстолюбие.
Указывают еще на то, будто бы язык пастырских посланий очень сильно разнится от языка других Павловых посланий. Но во первых, различий в языке между теми и другими вовсе уже не так много, чтобы это бросалось в глаза, а, во вторых, почему бы Апостол Павел и не мог несколько изменить способ выражения своих мыслей в позднейших своих посланиях? Подобное изменение языка наблюдается и у некоторых великих писателей - напр. Лютера, Клопштока, Шиллера, Гете. Апостол Павел тоже в конце своей жизни должен был ознакомиться близко с латинским языком (во время заключения в Кесарии и в Риме), а это должно было оказать влияние и на его греческую речь, так как его материнским, родным и незабываемым, языком был язык еврейский, а не греческий: последний, как изученный им уже в годы юности, легко мог подвергнуться изменениям под напором нового языка - латинского.
