Правда, по окончании разговора прозвучало ворчливое утверждение, что отдохнуть и в самом деле не помешает. Но что-то слабо верилось, что такого человека устроит унылое времяпрепровождение на грядках с петрушкой или при сборе ранних огурчиков. Такого ветерана никакими миллионами не заманишь на спокойную пенсию с написанием мемуаров. Ведь даже невзирая на последние неприятности при распаде конторы, ее шеф в отставке сумел разогнуться от ударов, прийти в спокойное состояние и даже вслух пофилософствовать.
Невидимому наблюдателю оставалось лишь дождаться и самому полюбоваться на упрятанную где-то в лесной глуши небольшую виллу. Но каково же было его удивление, когда после часа быстрой езды автомобиль свернул с автобана и вскоре въехал в ворота огромной даже по меркам Германии усадьбы. По бокам частной асфальтной дороги расстилались луга с пасущимися на них коровками и овцами, а в центре этой великолепной собственности среди внушительного клочка густого леса возвышалась огромная домина. На воротах присутствовал привратник, внутри двора, обнесенного забором из толстенных железных прутьев, бегали собаки, а на крыльце уже стояла в белом передничке то ли кухарка, то ли экономка.
Причем все приветствовали прибывшего с улыбками, угодливостью и радостным лаем. В зависимости от принадлежности к тому или иному виду живых существ. И ко всем Павел Павлович относился с благожелательностью и замашками соскучившегося по родному дому хозяина, барина, а то и аристократа.
«Ха! – мысленно восклицал Дмитрий. – Не удивлюсь, если этот типчик каким-то способом и сам получил титул графа, а то и герцога. Здесь это не слишком-то ценится, но в некоторых кругах для титулованных особ открыты очень многие двери. Но все-таки зарываться в подобное убежище – это явный абсурд. Никакой разведчик не станет засвечивать подобное богатство. Разве лишь после удачной хирургической операции по изменению внешности. А этот тип действует вопреки всем правилам и негласным законам. Что-то тут не сходится… Достаточно будет его нескольким обозленным агентам дать в Интернет информацию о своем шефе, как сюда слетится и весь Интерпол, и вся местная полиция вкупе с контрразведкой. На что он надеется?..»
Вскоре и этот вопрос раскрылся во всей немыслимой неправдоподобности.
Под домом, да и, скорее всего, под большей частью поместья оказались уникальные, хранящиеся в идеальном состоянии бункера. По-видимому, оставшиеся еще со времен контроля войсками СССР этой части немецкой территории. На большой глубине, все несколько устаревшее, но действующее и исправное. Как такое могло случиться, что немцы не знали о таком огромном объекте, этому оставалось только удивляться, но факт оставался фактом: всем этим хозяйством мог пользоваться единственный человек – Павел Павлович.
Понятно, что ни прислуга, ни охрана самого особняка ничего о бункерах не знала. Да и к самому ветерану обращалась несколько странно: господин профессор. По крайней мере, так щебетала поднесшая на подносе чашечку с кофе экономка. Расслышать весь разговор не удалось, но без труда можно было понять, что, выслушав последние новости, «господин профессор» приказал его не беспокоить и степенно удалился в свою лабораторию. Там тщательно заперся на стальные засовы и электронные замки и только потом спустился лифтом на глубину более тридцати метров. Выйдя в выложенный мрамором холл, включил освещение голосовой командой и целеустремленно отправился в одно из помещений, весьма схожее с роскошными апартаментами в пятизвездочном отеле. Там скинул с себя лишнюю одежду, минут пять посидел в расслабленной позе на диване, а потом решительно отправился в душевую.
Большинство помещений при досмотре оказались полностью затемненными, а значит, безжизненными, но вот в одном из них, куда вел из внушительного дома лесника отдельный вход с лифтовым соединением, находились сразу два человека. Ребята внимательно следили за окружающей обстановкой через экраны наружного наблюдения. Вот тебе и дачка с петрушкой! Оказалось, что и здесь несут тяжкую службу то ли легендарные разведчики, родившиеся в Германии и таящиеся здесь со времени развитого социалистического лагеря в Европе, то ли просто сменяющие друг друга по прошествии обязательного срока службы солдатики. Потому что на матерых агентов или чистильщиков все они явно не смахивали. В верхней части дома лесника располагались еще целых шесть человек. Так что бункера усиленно охраняли и не собирались в ближайшее время передавать под опеку бундесвера.
Разбираться с ними пока времени не было совершенно, следовало немедленно сноситься с шефом и начинать его допрос. Поэтому Торговец в два захода забросил восемь бравых парней в один из буферных миров, который он использовал как раз для таких целей: одинокий остров в океане, полностью безопасный для людей, но без какой-либо возможности добраться до далекого и несравненно более дикого континента. И с голоду не помрут, благо фруктов хватает, и не сбегут даже случайно. Потому что на континенте для разумных лишь наступала переходная фаза из каменного века в бронзовый. По рекам плавали на плотах и папирусных лодках, а в море дальше парочки километров и заплывать не рисковали.
Затем уже в собственном теле быстро обследовал апартаменты с помощью уникальных приборов высокотехничного мира Ситулгайн и собрал вредные для нормальной беседы режущие, колючие и стреляющие предметы. Напоследок заглянул в душевую, где под мощными и обильными струями душа Шарко покряхтывал от удовольствия недавний шеф почившей конторы. Убедился, что все личное оружие стоит на столике, рядом с душевой кабинкой, и стал действовать.
Павел Павлович только в этом месте и позволял себе расслабиться. Конечно, были на планете и другие полностью для него безопасные места, но это ему казалось самым близким, родным и привычным. И, поглядывая время от времени на лежащее на столике оружие, он не сдержал улыбки. Все-таки привычка – вторая натура. Вроде как и зря не разделся в спальне, как и положено, но при виде любимого пистолета на сердце становится легко, последние капельки тревоги улетучиваются. Настороженное ожидание какой угодно напасти молчит, а врожденный инстинкт предчувствия опасности вообще остался где-то наверху, за многометровой толщей грунта и железобетона.
Ветеран чуть повернулся, подставляя под тугие струи волосатую грудь, на момент прикрывая глаза руками, и почувствовал странное головокружение, в глазах мелькнуло нечто огненное и парализующее, а уже в следующий момент все удовольствие от душа Шарко исчезло. Довольно грубые удары под дых заставили сложиться пополам, в расширенных глазах пронесся клок тумана, и грянула вспышка. И уже в следующее мгновение Павлович сидел совершенно голый на кожаном диване в прихожей апартаментов бункера и чувствовал, как по нему сбегают остатки горячей воды. То есть его сразу из-под душа швырнули, а может, перенесли всего метров на десять в сторону. Дальше опознание и осмысление пошло ускоряющимися темпами: за большим столом, направив на пленника пистолет, восседает незнакомый мужчина. Причем не полностью незнакомый, а создающий впечатление некой отдаленной схожести с кем-то знаменитым или известным. Диван под задницей тоже оказался самым родным и желанным в данной обстановке, потому под одной боковой подушкой лежал небольшой пистолет, а под другой находилась тщательно замаскированная под видом шва кнопка включения тревоги. Как только где-то в помещении с наблюдателями коротко рявкнет сирена, военная охрана сюда ворвется через две минуты и с помощью автоматов раскурочит любого неопознанного гостя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
