Как Петр и предполагал, лестница загорелась сразу, лишь только коснулась металла ворот. Хорошо, никто не пострадал, - активисты отпрыгнули в стороны, громко ругаясь на специальном "ругательном" диалекте, о существовании которого Петр, кстати, узнал из общения с Нгамбой.
Еще одна пауза на раздумья, и - новая попытка штурма. На сей раз с применением более продвинутых технических средств, нежели деревянная лестница. Шумящая и потрясающая транспарантами толпа расступилась, пропустив к воротам машину - хоть и старенький, но довольно мощный облезлый грузовик со свирепого вида водителем внутри. На "кенгурятнике" машины был намотан трос, который, распустив, зацепили за ворота. Десяток рук (общность мыслей в толпе) махнули водителю: сдавай, мол, назад! Натужно взвыв и натянув трос струной, грузовик попятился, как ни прискорбно, выгибая за собой ворота все больше и больше. Еще немного, и они не выдержат, сломаются, прихлопнув своей массой кого-нибудь из митингующих.
Отгоняя озорную мысль: "Хорошо бы!", Петр заорал в переговорник:
– Барьер! Быстро!
Тотчас стальные плиты перед воротами раздвинулись, и из-под земли стал живо вырастать бетонный блок, покрытый снаружи черным блестящим пластиком. Перелезть через него - пустая затея, так как тут - плюс к скользкой поверхности - тоже присутствовала специфическая электрозащита в виде металлических прутьев, вживленных в тело блока и призванных нещадно бить током всякого, кто прикоснется. Надо заметить, что те люди, которые конструировали эту иезуитскую систему - активный периметр, были еще теми гуманистами. Точнее, стать таковыми их заставляли многочисленные юридические ограничения, введенные ООН на подобные устройства. Так, возле каждой секции ограды присутствовали яркие таблички с надписями на английском, французском и нескольких местных наречиях, гласящими, что касаться не надо, а то долбанет. Для неграмотных были специальные картинки с молниями и отскакивающим человечком. Основной забор окружала совсем легкая декоративная ограда и плотные кусты - только склонный к мазохизму человек сможет сознательно подойти к забору. Ну а раз подошел и предупреждение прочитал, то не обессудь...
Ворота таки с железным лязгом грохнулись, никого, кстати, не придавив, и в образовавшийся проем хлынули люди - прямо навстречу черному, неприветливому монолиту. Сверху, с башенок, на них хмуро глядели охранники Храма, так же как и послушная автоматика, готовые исполнить любой приказ мистера Оруэлда. Надо будет стрелять по людям - будут стрелять по людям. Вот по этим самым. Только зачем по ним стрелять? Они ни в чем не виноваты, это не их война... Да и не знают они ни о какой войне. Они лишь требуют вернуть Нгамбу, сами не будучи уверены в том, что их любимый президент именно здесь. Но телесеть, по их разумению, лгать не может, а именно с ее помощью исполняющий обязанности "первого" в Конго Мунту Ибоко обратился к ним, наказав верным сынам родины силой изъять Нгамбу из "лап гнусных захватчиков, притворяющихся христианами".
Глядя на всю эту вакханалию, Петр лихорадочно соображал, что предпринять в такой ситуации. Разогнать-то всех этих пейзан-люмпенов легко, вопросов нет. Но решит ли это проблему? Нет, конечно. Тогда как? Может быть?..
Осененный неожиданным решением, Петр помчался к Иоанну.
– Значит, такое дело: нам надо сейчас с тобой взять машины и незаметно выбраться отсюда подальше, куда-нибудь в пустынное местечко, где никого нет, и устроить небольшой провинциальный театр.
– Не понял, скажи толком.
– Толком я сам еще пока не знаю...
Уже через час черный "хаммер" мчался по кочковатой дороге прочь от Храма на юг, унося в себе Петра, Иоанна и средней мощности креатор - прибор, способный зрительно изменить любой предмет, заменив его, реального, на голографичеекое изображение требуемого. Петр когда-то давно, в Иудее еще, использовал такую штуковину - вместе с Иоанном, кстати, - он превратил себя и своего ученика в камни, чтобы избежать встречи с римским патрулем. Но тогда креатор был портативный и слабенький, а сейчас в его распоряжении имеется достаточно средств, чтобы не мелочиться в иллюзиях.
Остановились в действительно глухом месте.Кругом - лунный пейзаж, пустыня, редкие деревья да кусты. И ни души, кроме двух людей из Храма.
– Ну и что ты задумал? - спросил Иоанн.
– Давай приведем креатор в рабочее состояние, - уклонился от ответа Петр.
Креатор раскочегарили, отрегулировали, он был готов творить любые чудеса только дай задачу. В машину надо заложить изображение того объекта, который следует воспроизвести, и задать размер. А потом, уже вручную, если требуется, можно подкорректировать детали.
– А делать мы будем вот что, точнее, не "что", а "кого", - произнес Петр, доставая из кармана яркую голографическую картинку, на которой был изображен он сам в обнимку с шефом Службы Времени Майклом Дэнисом. Памятное фото, сделанное в незапамятные времена, из никчемушной картинки превратилось в важного помощника. Только бы все прошло гладко...
– Набирай, - велел Петр. Иоанн кивнул.
Мунту Ибоко долго не отвечал. На дисплее телефона мигала надпись: "Система ожидает ответа". Наконец соизволили ответить.
– Ибоко, - бросил Мунту вальяжно, даже не глядя на экран телефона.
– Ты что, твою мать, на хрен, делаешь, урод черножопый?! Глаза Мунту округлились, и он с негодующей физиономией повернулся к экрану и камере телефона.
– Ой! - совсем по-детски вырвалось у него. - Простите, мистер Дэнис...
– Не прощу, твою мать! Что ты себе позволяешь? Что за митинги у Храма? Я тебе это приказывал?
– Нет, но я подумал...
– И этого я тебе не приказывал! Думать на пенсии будешь, в кубики с внуками играя. Если доживешь. А пока изволь делать что ведено. Что ведено?
– Ну, мистер Дэнис...
– Вопрос не ясен? Могу повторить. Скажи, что я тебе приказал сделать.
Мунту огляделся - он, похоже, был не один в кабинете, - сделал звук потише, забормотал:
– Внести смуту и дестабилизировать обстановку в Храме и вокруг него, не подставляясь и не... рисуясь... Я правильно повторяю?
– Правильно. Хоть что-то делаешь правильно. Так какого, спрашивается, хрена ты полез в телесеть со своими идиотскими выступлениями?
– Ну а как я еще, по-вашему...
– По-моему ты не думай! Я сам справляюсь. Ты по-своему давай. Сказано - не рисуйся. Нет! Взгромоздился на трибуну. Дурак ты, Мунту, полный и законченный. Ты ведь всю идею, на хрен, испоганил. Теперь они там, в Храме, все раскусили. Этот Оруэлл, он же не чета тебе - парень сообразительный, вмиг небось распознал, откуда ветер дует.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
