Белоснежная птица сидела неподвижно, не собираясь вмешиваться. Сэлли подошла к жгуту трубок на полу. Они вызывали у нее стойкое омерзение, но она не собиралась пасовать. Кажется, она даже не успела донести руку до жгута, хватило ее решения сделать это.
Перед взглядом побежали картинки прошлого, выливая на нее ведра негатива. Приспешники хозяина выжимали своих многочисленных жертв до капли, большая часть полученной энергии и шла по трубкам, поддерживая жалкое существование Хозяина. Смотреть на это было невыносимо, но выбраться из созерцания у нее никак не получалась. Ее спасла та самая птичка, вспорхнув на плечо.
Сэлли словно очнулась ото сна. Несколько секунд она вспоминала кто она и что она, потом подошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу. Энергия переполняла ее, не принося при этом ни свежести восприятия, ни безотчетной радости. На этой энергии можно было существовать, но не жить.
— Не думал, что ты сможешь усвоить ее, — безразлично удивился Хозяин. — Все же, ты такая же как и мы, — прошептал он.
Сэлли резко обернулась. Она приняла решение. Раздумывая, как воплотить его в жизнь, девушка села на пол, глядя на еле живую мумию. О каком даре человеку, говорил он? Прежде всего, есть жизнь. Потом воля. "Еще — таланты, которые мы закапываем в землю, в надежде, что они сами как-нибудь прорастут", — подумала она с усмешкой.
Почувствовав ее настроение, мумия открыла глаза. Девушка встала и уверенно приблизилась к ней.
— Что ты собираешься делать? — Приятно услышать подобный вопрос от Хозяина Смерти, прозвучавший с искренним непониманием.
— Я собираюсь всего лишь продолжить игру, — ответила Сэлли игриво. — Из-за тебя пострадало немыслимое количество людей, а теперь ты исчезнешь, и все лишь закончится. Появятся новые Хозяева, Тагор-ва выжмет и их до последней капли. И так снова, и снова. Так что, придется либо признать, что этот раунд выиграл Тагор-ва, либо продолжить его до победного конца. Я вспомнила, что за дар, может помочь в нашем случае. Все просто, человек может дарить жизнь.
Сэлли протянула руку и коснулась дряхлой руки Хозяина. В его глазах отразилось безумие, но не яростное, а какое-то растерянное, ждущее и едва смеющее надеяться. Девушка почувствовала, как через их руки от нее к нему медленно переходит тепло. Амулет же вел себя необычно тихо. По его руке, которую она все еще держала в своей, пробежала тихая дрожь, серая кожа окончательно превратилась в пыль и начала осыпаться с практически костей, оплетенных сетью почти черных сосудов. Его рука на глазах усыхала и осыпалась на пол. Когда уже больше ничего не осталось, Сэлли увидела перед собой лишь тень бессменного покровителя Школы черного ворона.
Тень все еще имела очертания Властелина Беглых Душ, но с ним она уже не имела ничего общего, его дух ушел, оставив навсегда тяготившую его силу, заложником которой он был. Эта сила постепенно меняла очертания, в них угадывался то какой-то бородатый мужчина, то высокая дородная женщина в платке с крупными цветами, то хлипкий мужичонка в странном колпаке, то целое семейство, чем-то равномерно напуганное. Наконец в дымке образовалось нечто с человеческим туловищем и головой козла. Оно некоторое время косилось куда-то в сторону, а потом исчезло, и сила стала аморфной. Она сгустилась вокруг Сэлли. Амулет затрепетал, и Сэлли на секунду отвлеклась на него. А потом уже все исчезло.
Девушка в ужасе застыла. Неожиданно перед нею открылся кусочек будущего, не картинкой, а ощущением. Она поняла, кто ее будущий ребенок. То есть один из них, у нее же будет двойня. Хотя конечно, как же еще она могла подарить Хозяину новую жизнь. Жаль только, она не подумала об этом заранее. Сэлли с сомнением посмотрела на сияющую белизной птицу. И успокоилась, все будет хорошо.
Удостоверившись в ее нормальном эмоциональном состоянии, птица исчезла, и Сэлли оказалась в зале одна, лишь заточенная в камень река спокойно текла мимо. Она удивилась, как не смогла увидеть ее раньше. Зато какой-либо лестницы не было и не было двери. Подойдя к воде, девушка заметила в ней намек на ступени. Она захотела, чтобы река ушла и та подчинилась. Она начала быстро мелеть и вскоре Сэлли спустилась по лестнице на ее дно. Ворота в глубине раскрылись перед ней вполне самостоятельно.
У ворот сидел мохнатый зверек. Он восхищенно заблестел глазками и побежал к ней дотронуться лапкой до сапога, чтобы убедиться, что она настоящая.
— Забери меня с собой, — пискнул он, удостоверившись, — ты теперь все можешь.
— Как это понимать, — удивилась Сэлли, беря его на руки.
— Ты вошла в Запретные Врата и забрала силу у Великого Колдуна, — зверек запрыгнул ей на плечо и исчез.
— Ну я молодец! — похвалила себя Сэлли со всем сарказмом на который только была способна.
Сэлли спустилась вниз, они уже были все там, она чувствовала их. Их было много, разных возрастов и, по-видимому, разных статусов, впрочем, по сути, почти одинаковых. Она шла по залу и люди расступались перед ней, почтительно склоняя головы, бормоча какие-то приветствия. Сэлли улыбалась: чувства, читаемые на их лицах, были просты и банальны. Страх, удивление, восторг и ощущение своей избранности, ненависть, зависть. Бойтесь и ненавидьте, это уже ничего не изменит. Теперь вам придется жить самим, без моря обещанной силы, хотя, по крайней мере, жить, а не истекать силой на корм невиданных существ, питающих немощное тело повелителя. Вы еще не знаете, что избежали небытия, а если когда-нибудь узнаете, то просто не поверите, лишь будете сожалеть и лелеять в себе злобное ощущение потери, не понимая, не построите новую жизнь, но все равно у вас будет шанс. Но вы никогда не узнаете об этом. Хотя, кому какое дело до вас, эгоистичных трусливых прихвостней, преследователей чужой воли. Он презирал их, презирал и использовал. Поощрял и хвалил за то же, за что ненавидел. Сэлли заметила, что не дышит. Вместе с чужой силой ей перепал кусочек чужого разума. Это не ее переживания и ей нет никакого дела до этих…существ. Она, наконец, смогла перевести дыхание. Она с этим справиться. Ничто и никто никогда не подчинит ее себе, а чужое она переработает, пересилит, если надо, переждет и оставит только то, что может понадобиться. Прощай, повелитель! В добрый путь.
Из замка, казалось, не было выхода, впрочем, он не понадобился ей. Она пожелала вернуться и в следующее же мгновение обнаружила себя стоящей на мосту у Дворцового острова. В одной ночной рубашке под дождем.
Прошло уже несколько отвратительных дней. Сэлли проснулась слишком рано, до рассвета, но под одеялом оставаться не хотелось. Она медленно оделась и вышла на улицу. Для приятной прогулки было холодновато. А возвращаться в дом не моглось. Так она и осталась на крыльце — ни туда, ни сюда. Но торчать там долго не пришлось, к ней прохромал взъерошенный ворон. Запрыгнув на ступеньку, птичка превратилась в Магнуса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
