— Тоже мне новость. — Дант подцепил вилкой одно из луковых колец на тарелке Гарри. — Обо мне она не упоминала?
Кэт в очередной раз изумилась, насколько члены семейки Гренфелл поглощены собою.
— Она лишь отметила с ликованием, что ты бы взбесился, узнав о необычайном взлете ее литературной карьеры. Всегда считалось, что талант Анны унаследовал ты.
— Ах! — Дант потянул носом воздух. — Сладкий аромат свежевыпеченной семейной иронии!
— Да-а-а, насколько я знаю, сделка продвинулась. Элейн просидела целый час перед телефоном, пытаясь поднять его в воздух силой позитивных размышлений. А весь остаток рабочего дня она готовила контракт и принимала визгливые девчоночьи поздравления от остальных редакторов.
Кроме Синтии, конечно.
— Похоже, мы достигли цели.
Дант и Кэт посмотрели друг на друга. Кэт выдержала его темный взор всего несколько мгновений и снова опустила глаза на нетронутый гамбургер. У Данта были волнующе длинные женские ресницы, а его взгляд совершенно уверенного в себе человека пронизывал насквозь. Однако оба новоявленных богача, провернувшие грандиозную жульническую аферу, не были до конца уверены в успехе.
— Если только не… — начала Кэт, отковыривая маковые зернышки с булочки.
— Если только не.
— Если только не что? — полюбопытствовал Гарри.
Он уселся на высокий стул и стряхнул капли воды с ладоней. Он всегда мыл руки после туалета.
Дант даже не взглянул на Кэт.
— Если только ты не съешь эти вкусные луковые кольца немедленно, я возьму их с собой на свидание. Надо же как-нибудь сдерживать порывы моих дам.
— Забирай, приятель. — Гарри великодушно махнул рукой. — Сегодня я впервые продал машину. Должен сказать, что гонорар приближается к пяти сотням. Луковые колечки — это пустяки.
Дант и Кэт сделали вид, что сильно впечатлены.
— Мне послышалось, или вы говорили про Кресс? — спросил Гарри, поигрывая веточкой кинзы.
— Гарри, ты уже слишком стар, чтоб изображать из себя сентиментальную школьницу. — Дант повернулся к Кэт. — Вспоминает ее имя по любому поводу. Я однажды спросил его, какие подарки он готовит на Рождество, а он пустился в долгие рассуждения о съедобном женском белье и воздушной пене для ванны. А это я, как назло, забыл включить в наш курс лечения. — Он хлопнул Гарри по плечу. Это был шутливый жест, но Кэт заметила в насмешливых глазах Данта грусть. — Забудь о ней, Гарри. Она не такая, какой кажется тебе.
— Боже, я не знаю, — сказал Гарри, глядя в бокал с коктейлем.
К смятению Кэт, легкая улыбка тронула уголки его губ. Он не переставал улыбаться, потягивая напиток сквозь соломинку.
Сердце Кэт подскочило, и несколько неразумных замечаний готовы были сорваться с губ. Она склонилась к своему молочному коктейлю и втянула в рот большой глоток жидкого мороженого. Кэт было больно читать то, что понаписала о Гарри Кресс, даже если бы он ей не нравился. Она подула на пузырьки в коктейле. А он — нравился. Черт.
Кэт признавалась себе, что двойные путы верности и тайны сводили ее с ума. Она знала, что, в крайнем случае, по законам книги Кресс, у нее было право на драматическую сцену откровения. Разоблачение Кресс должно вызвать у Гарри сильный шок, который приведет его в объятия Кэт. Но потом может появиться множество осложнений. Кэт читала «Антония и Клеопатру». Она прекрасно знала, что бывает с теми, кто приносит дурные вести.
— Гарри, жестокие военные диктаторы в Западной Африке могут быть более верными и нежными друзьями, чем моя сестра. Как бы там ни было, в присутствии дам и после еды, обсуждать ее мне хочется меньше всего. Ну, мне пора. — Дант соскользнул с табуретки. — Пойду ощипывать цыпочек и пасти гусынь.
— Я их знаю? — весело спросил Гарри. — Это не те девочки из Фулема?
— Близняшки с последствиями операции на мозге? — Дант уставился на него, словно Гарри недавно вышел из палаты особого режима. Кэт с удовольствием отметила, что уверенность Данта в тупости окружающих распространяется не только на нее. — Гарри, приятель, мне жаль, что лопнут мыльные пузыри твоих иллюзий, но шансы встречаться с Поппи и Тиззи, или как там их, так же ничтожны, как и количество серого вещества в их головах.
Дант обратился к Кэт:
— Это была неудачная встреча, даже по нашим стандартам. Интеллектуалка Поппи, личный ассистент какого-то придурка из Сити, начала дискуссию с классического: «Господи, это престранно для меня, ибо, знаете ли, я не встречаюсь с неудачниками!» Согласись, тут разговор может и зачахнуть, — Дант поднял руку. — Но не стоит беспокоиться! В дело немедленно вступает мистер Харви и спасает неловкую ситуацию проверенной фразой: «Эй, девчонки, я недавно прочел в „Космо” потрясающую статью — „Десять эротических игрушек, которые женщины носят в сумочках, не зная об этом!”» И тогда стол заметает радиоактивным снегом молчания, но мистер Харви продолжает: «А ну-ка, посмотрим, что у тебя в сумочке, Тиззи!»
Дант снова повернулся к Гарри:
— Зато мало денег потратили. Каждой по два аперитива, и они укатили в свой Фулем на такси.
— За которое платил я.
— Истинный джентльмен. — Дант ущипнул Гарри за ухо. — Пока, малышня.
Кэт смотрела, как он не спеша, вышел и запрыгнул в автобус номер девятнадцать, стоящий в пробке прямо перед дверями. Она содрогнулась: с уходом Данта атмосфера изменилась, они остались наедине. Кэт была уверена, что Гарри тоже заметил это. Она хотела бы сохранить это ощущение в памяти, но волнения сегодняшнего дня занимали все ее мысли. Кроме того, Кэт отчаянно пыталась найти какую-нибудь подходящую тему для разговора.
— Какой мерзкий, — с нежностью произнес Гарри.
Кэт пробормотала что-то в знак согласия и втянула живот. Она не могла отвести глаз от правой руки Гарри, сжимающей кофейную кружку. Кожа была покрыта тонкими светлыми волосками. Около большого пальца темнели две шоколадные родинки. Кэт залюбовалась косточкой на запястье, едва прикрытой обшлагом, и внезапно заскользили вверх по рукаву. Внутренне она застонала от преступного желания.
В последние полгода они с Гарри часто сидели у этой стойки, часами болтая обо всем на свете: иногда о личной жизни, иногда о какой-нибудь ерунде, иногда возникали удивительно интересные темы. Когда она смотрела на него как на доброго, хоть и очень лондонского брата, их разговор был остроумен и свободен. А сейчас ей ужасно хотелось вести себя так, но она не могла. Кэт высосала остатки молочного коктейля, не замечая, как неприлично громко это прозвучало. В восемнадцатый раз за день она мучилась вопросом: убьет ли их Кресс, когда все узнает? Точнее, какой способ из своего репертуара она выберет.
