чувствовал себя. Я не чувствовал ничего, кроме её тлеющего дыхания и уходящей куда-то далеко жизни.
— Нет… — Получилось прошипеть мне себе под нос.
— Прости… — Где-то далеко послышался её голос, совсем далеко.
Я нашел в себе последние силы, чтобы приблизиться к ней. Всё тело погибало с каждой секундой, и каждая секунда сопровождалась болью. Но она не сравнится с той, что я чувствую сейчас душевно. Мои дрожащие губы поцеловали её в беленький лоб. Эля с улыбкой легла на мою грудь и медленно закрыла глаза, её безумно красивые глаза. Я пытался всеми силами не потерять её. Не потерять её тепло, её нежность и запах, не потерять её дыхание. Не оставить этот облик здесь, не забыть её… Но моих сил не было… Мы ранили друг друга слишком сильно. Я поднял левую руку и положил ей на спину. Я обнял её в свой последний раз. Хило и слабо, будто сейчас я жил только из любви к ней и… надежды. В моих мыслях медленно проносились воспоминания, мои… и наши. Школа, семья, переписка, лагерь. Данил, Артём, Кирилл, Андрей, Илья… И…
Перед тем как закрыть глаза и умереть в объятиях с ней, чувствуя неимоверно сильную вину, я вспомнил, что не успел кое что сказать. В голове показался его облик. Облик моего отца. Но не того, что был раньше. А моего настоящего папы… С глупыми круглыми очками и смешной бородой…
— Папа… Прости… что был с тобой так жесток… Прости… Про… — Мой рот закрылся на полуслове.
Губы сомкнулись, как и мои веки. Её дыхание постепенно угасло. И моё, кажется, тоже. Я потерял всё. Потерял по своей вине. Я и не думал, что умру такой смертью. Смертью кого угодно, но не настоящего мужчины… Мне было больно, но боль медленно куда-то пропадала, словно затихающая мелодия. Получается, что вся моя жизнь — это неудачная песня Нирваны, ну хоть чем-то я могу гордиться на том свете… Если я умру недостойно, то пусть те, кто остался в живых выполнят свою цель… Чтобы я с неба смотрел и гордился. Ясно, Даня Крестцов?..
Глава 44. Последний шанс всех спасти
Даниил Крестцов.
Четыре часа утра.
По дороге в деревню.
— Да отпусти ты! — Жалобно и злобно кричал я на Лёшу, тянущего меня за собой вдаль от склада.
На моём лице вовсю блестели слёзы, а горло разрывалось от боли. Я знал, что шансы Дениса на победу над чёртовым оборотнем равны практически нулю. Его нельзя было бросать! Мы должны ему помочь, но этот гандон меня не отпускает!
Я схватился второй рукой за его рукав и со всей силы потянул к себе. Он нервно закряхтел и остановился, уронив свою установку. Мы оба повалились на тёмную густую траву, а затем я попытался встать и побежать обратно.
— Что ты творишь?! — Крикнул Лёша и взялся за мою ногу, отчего я снова упал вниз и развернулся к нему лицом.
— Друга хочу спасти! — Я быстро поднял вторую ногу и начал пинать его по пальцам, он скривил лицо от боли и отпустил меня.
Только поэтому у меня получилось встать и сделать первые шаги, отдалившись от него. Как вдруг парень в дождевике и чёлкой, закрывающей глаз, подполз к своему аппарату, и оттуда послышался громкий щелчок сквозь тишину. Тишину вместе с кровожадным рычанием и грохотом металла, доносящимися из склада в двадцати метрах от нас. За горизонтом светлело, но здесь до сих пор темно и отвратно. Услышав звук, я привстал и повернулся, весь испуганный. У машины в полуприседе сидел Лёша и держал какой-то рычажок красными дрожащими пальцами, пристально на меня смотря и тяжело дыша.
— Этот рычаг её активирует. — Сказал он нагнетающий голосом. — Я нажму на него, и у нас будет полно свободного времени, чтобы сбежать.
Я нахмурился что есть сил, ведь этого ни в коем случае нельзя делать. По крайней мере, сейчас… Взгляд бегал со склада на Лёшу, и обратно. Я не могу бросить Дениса там! Но не могу и потерять Алину… На складе продолжались страшные звуки волчьего воя и то, как всё ломается. Ебал я в рот такие выборы! Ноги в момент укрепились, и я сделал рывок к Лёше, чтобы тот ненароком не включил массивную хрень, способную напугать всех оборотней. Рукой потянул его за капюшон, и тот оторвался от изобретения. Прости, Денис, но я ничего не могу сделать… Ты наверняка не выдержишь силы монстра, но я в тебя верю… И если ты умрёшь… ты умрёшь настоящим героем. На глазах снова наворачивались слёзы, Лёша быстро поднялся с земли и взялся за установку. Мы злобно переглянулись и принялись бежать дальше между тёмными пустынными улицами деревни, рядом со старинной церковью, от которой почему-то безумно пахло бензином. Деревянные домишки выглядели чересчур жестокими и отчаянными, без Кирилла и Дениса наша команда лишилась всякой надежды на спасение. На спасение нас и превращённых детей, ведь Алину я точно не оставлю. И мне нужно убедить в этом своего соседа по домику, который яро отстаивает свою трусливую точку зрения. Парень находился спереди и отрывисто дышал, ему тяжело даётся бег с такой неудобной штуковиной в руках. Удивлён, что она до сих пор не сломалась, так как роняли мы её слишком часто.
Внутри меня что-то разъедало, не уж-то стыд или горе? Но это чувство вскоре превратилось в пустоту и неимоверную злость на кого-то. Кулаки чесались набить кому-то морду, такой злобы я, наверно, не чувствовал со дня драки с Артёмом. Пробежав приличное расстояние от склада и церкви, мы вдвоём затерялись в незнакомых улицах деревни. В голову ударили воспоминания о том, как я гулял здесь с Алиной совсем недавно, в груди это больно сжалось. Возле домов тускло горели фонарные столбы, лишь немного освещая всё вокруг. От холода у меня напрочь замёрзли ноги, изредка трещала челюсть. Без Кирилла мы не знаем куда идти, и где это здание администрации находится. Такое незнание заметно бесило меня, напарник же старался держать над собой контроль. Мы оказались на пустой площади, на которой ещё не убран мусор, оставшийся после концерта. Сцена давным давно затихла, позабыв про долгие зрительские овации. Сейчас вокруг не было ничего, кроме прохладного ветра и чувства ужасной злости на весь мир.
Лёша поставил установку на широкие ступеньки, ведущие к сцене, и вздохнул, потерев лоб. Его пальцы заметно потрепало после моих ударов ногой. Парень не хотел смотреть на меня, поэтому часто
