в осьми главах. СПб., 1841.
482
Воспоминания Юрия Арнольда. Вып. II. С. 214.
483
Кукольник Н. В. Репертуар русского театра, издаваемый И. Песоцким 1839 и 1840 годы. СПб. В тип. И. Глазунова и К0. Пантеон русского и всех европейских театров. Редактор Ф. А. Кони; издание книгопродавца
484
Греч Н. И. Баба-Яга, Костяная нога. Русская народная сказка, в стихах, в осьми главах. С. Пб. 1841, в тип. Императорской Российской Академии, в 8, 82 стр. Цена 72 к. сер. // РВ. 1841. № 2 (?). Т. 1 (№ 1–3). Смесь. Новые русские книги. С. 478.
485
[Б. п.] Литературные известия // РВ. 1842. № 2. (Ц. р. 15 февр. 1842 г.) Известия и смесь. С. 49.
486
Отметим демонстративное исправление Белинским грамматических ошибок в названии: [Б. п.] Репертуар русского театра. (,) издаваемый И. Песоцким. Четвертая книжка. Месяц апре(Ъ)ль. С. Петербург. В тип. А. Плюшара. 1840. В 8-ю д. л., в две колонны. 34 и 35 стр.; Пантеон русского и всех иностранных театров. Март. № 3. Санктпетербург. 1840. В 9-ю д. л. В две колонны. 133 стр. // ОЗ. 1840. № 5. Отд. VI. Библиографическая хроника. Русская литература. С. 18–22.
487
«Принципиальная установка П<олевого> – рассматривать каждый предмет “не по безотчетному чувству: нравится, не нравится, хорошо, худо, но по соображению историческому века и народа” <…> закладывала основы ист<орического> подхода в критике; в этом смысле П<олевой> может считаться прямым предшественником Белинского» (Ларионова Е. О. Полевой Николай Алексеевич // РП V: 32).
488
Несмотря на явную пристрастность автора «Записок…», несмотря на его тенденцию объяснять смену отношений личностными, а не литературными причинами, свидетельства К. А. Полевого представляют интерес для исследователя.
489
Ванюшина М. А. Журнальная работа Н. А. Полевого в последнее десятилетие его деятельности (1836–1846 гг.). С. 100–132.
490
Ср. с процитированным выше: «Белинского надеюсь не видать; но он здесь, шумит и пакостит, нагло и бесстыдно принимая на себя должность собаки Краевского…» (Кс. Полевой: 486–487). Ср. также со свидетельством В. А. Панаева, который жил у И. И. Панаева в то время, когда он предоставил гостеприимство Белинскому по приезде его из Москву в Петербург: «По вечерам приходили к нему (Панаеву. – М.Д.) близкие знакомые, и Белинский большею частью присутствовал здесь <…> Из числа литераторов я помню, что видел раз Полевого, Сахарова, Воейкова и много раз Кольцова» (Панаев В. А. Из «Воспоминаний». С. 172, 173).
491
Он писал брату: «Клянусь Богом, правда <…> как человека я люблю его и рад делать для него что только мне возможно» (Кс. Полевой: 404).
492
Об этом свидетельствует Ф. А. Бюлер, познакомившийся с Полевым примерно в то же время, что и Некрасов: «Это был человек – нравственно пришибленный; в нем были порванные струны и придавленные порывы; он уже работал без увлечения, но равномерно, как маятник; усидчиво, как труженик, озабоченный поддержанием многочисленного семейства <…> Но Полевой никогда не был равнодушен к молодому поколению и к желанию принести пользу родине и ближнему» (Бюлер Ф. А. Н. А. Полевой // PC. 1871. № 12. С. 674–675).
493
К. А. Полевой так освещает мнение Н. А. Полевого о Белинском: «В этих статьях <…> виден был тот Белинский, который разросся впоследствии до необыкновенных размеров, в хорошем, и в диком, нелепом.
Опытный взгляд Николая Алексеевича угадал это в первых попытках Белинского, которого тогда же назвал он нелепым» (Кс. Полевой: 369–370).
494
Переклички текста первой статьи Некрасова (ЛГ. 1842. № 43. 1 ноября. С. 882–884) со статьями Белинского отмечены в комментарии (XI-1: 381–382). Текст второй статьи (ЛГ. 1843. № 14. 4 апреля. С. 279), значительно более короткой, содержит тот же вывод, что и суждения Белинского.
495
СП. 1841. № 111. 23 мая. С. 442–443.
496
В. А. Панаев упоминает об иронии Белинского в адрес Полевого – автора трагедии «Уголино»: «Ирония относительно Полевого совершенно не заслуженна, так как трагедия Полевого комбинирована искусно и удачно» (Панаев В. А. Из «Воспоминаний». С. 242).
497
См.: Алдонина Н. Б. А. В. Дружинин (1824–1864). Малоизученные проблемы жизни и творчества. Самара, 2005. С. 233, 239. Подробней сопоставительный анализ поэтики произведений Некрасова и Дружинина в свете их театральных впечатлений конца 1830 – начала 1840-х гг. изложены в статье: Степина [Данилевская] М. Ю. Образ В. Н. Асенковой в творчестве современников // Печать и слово Санкт-Петербурга. СПб., 2012. С. 55–71* (Осколки: 262–285).
498
Это значение раскрыто в критической статье Ап. Григорьева «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина. Статья вторая. Романтизм. – Отношение критического сознания к романтизму. – Гегелизм (1834–1840)»: «Гамлет Полевого и Мочалова – романтик. <…> были Марлинский, Полежаев и в особенности Лажечников. Был еще представитель могущественный, чародей, который творил около себя одним словом, одним дыханием, – но от него, кроме веяния этого дыхания, ничего не осталось, и – так как еще мало отвыкли мы от казенщины и рутинности в приемах – о нем как-то странно говорить, говоря о писателях, о литературе. Я разумею Мочалова <…> Белинский, как воплощенное критическое сознание эпохи, может быть, сильнее всех подвергался влиянию этой стороны романтического веяния» (Григорьев А. А. Сочинения. Т. 2. Статьи. Письма. М., 1990. С. 93, 106–107).
499
В дополнение к уже процитированному свидетельству В. А. Панаева о зрителях 1840-х гг., которые ездили в Александринский театр «втихомолку, чтобы насладиться игрой Каратыгина» (Панаев В. А. Из «Воспоминаний». С. 251), прибавим свидетельство В.Д. Философова: «Каратыгин и Асенкова во множестве мест невольно извлекали слезы, но слезы эти относились к артистам, а не к автору» (Страничка театрального прошлого (Из дневника правоведа тридцатых годов) ⁄ публ. С. Бертенсона // Русский библиофил: Журнал историко-литературный и библиографический. № 7. Ноябрь. Петроград, 1916. С. 26). Ср. в публикуемом там же фрагменте письма И. И. Срезневского: «Я плакал, я забывал и присутствие толпы людей вокруг меня, и содержание драмы, и игру Каратыгина, Брянского и других, и самого себя, наконец, все
