это теперь «Гроза». Он бывший «Пенкин». Ему перекрасили название.
Тут мы обрадовались чрезвычайно. Бросились на этот свой пароход и до самого Саратова с него не сходили. Боялись.
Между прочим, спросили капитана, почему такой забавный факт и такая срочность.
Капитан говорит:
— Видите, у нас это наименование дали пароходу отчасти ошибочно. Пенкин имеется в рядах водного транспорта, но только он отчасти не был на высоте своего положения. И в настоящее время он находится под судом за превышение власти. И мы получили телеграмму закрасить его название. Вот мы и назвали его «Гроза».
Тут мы сказали:
— Ах, вот что! — и безразлично засмеялись.
Приехали в Саратов. И своей группой вышли осматривать город.
Там мы тоже долго не прохлаждались. А мы дошли до ларька и купили папирос. И осмотрели пару зданий.
Возвращаемся назад — опять видим, нету нашего парохода «Гроза». И видим, вместо него стоит другой пароход.
Конечно, испуг у нас был не такой сильный, как в Самаре. Думаем, шансы есть. Может быть, они опять заглавие закрасили. Но все-таки некоторые из нас опять сильно испугались.
Подбежали ближе. Спрашиваем публику:
— Где «Гроза»?
Публика говорит:
— А вот это и есть «Гроза». Бывшая «Пенкин». А теперь, начиная с Саратова, он у них — «Короленко»[313].
Мы говорим:
— Что ж они красок-то не жалеют?
Публика говорит:
— Не знаем. Спросите боцмана.
Боцман говорит:
— Жара с этими наименованиями. «Пенкин» у нас дали ошибочно. А что касается до «Грозы», то это было малоактуальное название. Оно отчасти было беспринципное. Это явление природы. И оно ничего не дает ни уму, ни сердцу. И капитану дали за это вздрючку. Вот почему и закрасили.
Тогда мы обрадовались и сказали:
— Ах, вон что! — и сели на этот пароход «Короленко».
И поехали.
А боцман нам говорит:
— Глядите, в Астрахани не пугайтесь, если обратно найдете другое название.
Но мы говорим:
— Нет, это навряд ли будет. Поскольку это «Короленко» — выдающийся писатель.
В общем, до Астрахани доехали благополучно. А оттуда мы дернули по суше.
Так что дальнейшая судьба парохода нам была неизвестна.
Но можно не сомневаться, что это наименование так при нем и осталось. На вечные времена. Тем более что Короленко умер. А Пенкин был жив, и в этом была основная его неудача, доведшая его до переименования.
Так что тут неудача заключается скорей всего даже в том, что люди бывают, что ли, живы. Нет, пардон, тут вообще даже не понять, в чем кроется сущность неудачи. С одной стороны, нам как будто бы иной раз выгодно быть неживым. А с другой стороны, так сказать, покорно вас за это благодарю. Удача сомнительная. Лучше уж не надо. А вместе с тем быть живым вроде как тоже в этом смысле относительная неудача.
Так что тут, как бы сказать, с двух сторон теснят человека неприятности.
Вот почему этот маленький, вроде недоумения, пустячок мы поместили в ряду наших рассказов о неудачах.
Однако, кроме как на Волге, большие неудачи случаются также в банях.
Предлагаем вашему вниманию рассказ о подобной неудаче.
Рассказ о банях и их посетителях
В свое время мы чего-то такое писали насчет бань. Сигнализировали опасность. Дескать, голому человеку номерки некуда деть и так далее.
Прошло после того несколько лет.
Затронутая нами проблема вызвала горячие дискуссии в банно-прачечном тресте. В результате чего кое-где в банях отвели особые ящики, куда каждый пассажир может класть свою, какую ни на есть, одежу. После чего ящик замыкается на ключ. И пассажир с радостной душой поспешает мыться. И там привязывает этот ключ к шайке. Или, в крайнем случае, не выпускает его из рук. И как-то там моется.
Короче говоря, несмотря на это, вот какие события развернулись у нас в одной из ленинградских бань.
Один техник захотел у нас после мытья, конечно, одеться. И вдруг он с ужасом замечает, что весь его гардероб украли. И только вор, добрая душа, оставил ему жилетку, кепку и ремень.
Он прямо ахнул, этот техник. И сам без ничего стоит около ящика своего — и прямо не имеет никакой перспективы. Он стоит около ящика, в чем его мама родила, и руками разводит. Он ошеломлен.
А он — техник. Не без образования. И он прямо не представляет себе, как он теперь домой пойдет. Он прямо на ногах качается.
Но потом он сгоряча надевает на себя жилетку и кепку, берет в руки ремень и в таком, можно сказать, совершенно отвлеченном виде ходит по предбаннику, мало чего соображая.
Некоторые из публики говорят:
— В этой бане каждый день кражи воруют.
Наш техник, имея головокружение, начинает говорить уже на каком-то старорежимном наречии с применением слова «господа». Это он, наверно, от сильного волнения, порастерял некоторые свойства своей новой личности.
Он говорит:
— Меня, господа, главное интересует, как я теперь домой пойду.
Один из не мывшихся еще говорит:
— Позовите сюда заведующего. Надо же чего-нибудь ему придумать.
Техник говорит слабым голосом:
— Господа, позовите мне заведующего.
Тогда банщик в одних портках бросается к выходу и вскоре является с заведующим. И тут вдруг все присутствующие замечают, что этот заведующий — женщина. Техник, сняв кепку с головы, задумчиво говорит:
— Господа, да что же это такое! Еще того чище! Мы все мечтали увидеть сейчас мужчину, но вдруг, представьте себе, приходит женщина. Это, — говорит, — чтоб в мужской бане были такие заведующие, это прямо, — говорит, — какая-то курская аномалия.
И, прикрывшись кепкой, он в изнеможении садится на диван.
Другие мужчины говорят:
— Чтоб заведующий — женщина, это, действительно, курская аномалия.
Заведующая говорит:
— Для вас, может, я и курская аномалия. А там у меня через площадку — дамское отделение. И там, — говорит, — я далеко никакая не курская аномалия. Попрошу воздержаться от подобных слов.
Наш техник, запахнувшись в свою жилетку, говорит:
— Мы, мадам, не хотели вас оскорбить. Что вы ерепенитесь? Лучше бы, — говорит, — обдумали, в чем я теперь пойду.
Заведующая говорит:
— Конечно, до меня тут были заведующие мужчины. И на этой вашей половине они были очень хороши в своем назначении, а в дамском отделении они все с ума посходили. Они туда слишком часто заскакивали. И теперь мужчинам назначения редко дают. А дают все больше женщинам. И что касается меня, то я захожу сюда
