из себя, кричит на Мику, гоняясь за ним по двору.
Как только они скрываются из виду, Спенсер спокойно заходит в кабинку, осматривается и выходит со связкой ключей. Он поднимает их двумя пальцами, позвякивая ими, пока идёт обратно в нашем направлении.
— Чёрт, — бормочу я, когда Спенсер проходит мимо, и мы поворачиваемся, чтобы последовать за ним к панели управления второго подъемника. — На самом деле я надеялась, что на этот раз ты побьёшь парня по-настоящему.
Тобиас посмеивается, и я ударяю его локтем в бок. Он заставил меня подумать, что я действительно могу увидеть, как летают чьи-то кулаки. Какой придурок.
— Я не против хорошей взбучки, — начинает Спенсер, используя ключ, чтобы отпереть панель управления. Он хмурится, но это не злой взгляд, просто задумчивый. Он скашивает свои бирюзовые глаза в мою сторону. — Но серьёзно, Хохотушка: работай умом, а не силой.
— О, Хохотушка? — Мика мурлычет, появляясь из кустов. Он стряхивает листья со своего белого пиджака, когда подходит к нам. — Прошлой ночью я тоже придумал тебе новое прозвище: капитан Чак.
— Капитан… — начинает Спенсер, а затем делает паузу, чтобы нахмуриться, одаривая обоих близнецов злобным взглядом. — Грёбаные извращенцы.
— Вы можете сосредоточиться, пожалуйста?! — рычат мои сиськи.
Я на самом деле подпрыгиваю и издаю тихий вскрик.
Ой.
Забыла, что у меня там Рейнджер. Интересно, нравится ли ему вид?
Я вынимаю телефон, чтобы посмотреть на него, и он кивает подбородком в направлении… чего-то. Телефонный Рейнджер, очевидно, не знает, что подъёмники находятся позади него, потому что он просто как бы указывает в случайном направлении.
— Выведите людей из подъёмников. Я обзваниваю всех в поисках механика, который любит деньги и у которого также нет проблем с дистанционной работой, так что вы будете знать, какая деталь вам нужна и как её достать, — Рейнджер вздыхает, телефон позвякивает, когда он надевает фартук через голову.
— Что ты делаешь? — спрашивает Тобиас, глядя на друга, перегнувшись через верхнюю часть экрана. — Голая выпечка?
— Полностью одетый — не для выпечки, — выдавливает Рейнджер. — Элизабет предложила мне провести демонстрацию, чтобы всех развлечь. Я приготовлю печенье без выпечки перед гостями вашей свадьбы.
— Как мы должны вытащить всех людей из подъёмников? — спрашивает Мика, но у меня уже есть идея. Назовём это… интуицией студенческого совета.
— Ты, — я указываю на Тобиаса. — Садись в ближайший свободный подъёмник, — я двигаю пальцем, указывая на его брата. — Ты пойдёшь с ним. Как только вы доберётесь до вершины, Мика может выйти и сказать людям, что этот подъёмник тоже не работает. Тобиас проедет на нём всю поездку. Если он совершит полный круг, в то время как мы будем мешать людям садиться, а также следить за тем, чтобы все, кто внутри, выходили, мы будем знать, что к тому времени, когда он вернётся, никого не останется, — я скрещиваю руки на груди и киваю, гордясь собой за то, что я такая чертовски умная. — Почти уверена, что только первый подъёмник является мёртвой зоной без связи, так почему бы вам не позвонить нам, чтобы мы могли поддерживать связь? Мы выключим подъёмник отсюда, и вы сможете спуститься на третьем. Имеет смысл?
Близнецы обмениваются взглядами, а затем снова поворачиваются ко мне, сверкая одинаковыми улыбками.
— В этом есть смысл, Хохотушка, — говорит мне Рейнджер, и я клянусь, если бы Черч не пропал, и я бы сдержанно не волновалась, что он может истекать кровью в подъёмнике или что-то в этом роде, я бы врезала Рейнджеру по его самодовольной физиономии. — Приступайте. Родители Черча сказали всем, что если они не будут присутствовать на свадьбе, то не увидят, как женится наследник Монтегю, и что это будет худшей ошибкой, которую они когда-либо совершали.
— Это, блядь, классика, — бормочет Спенсер. — Держу пари, Уильям Вандербильт в ярости.
— Ну, что ж: он может остаться здесь или уйти и рискнуть потерять миллионы — или даже больше — никогда больше не имея дела с Монтегю. Ты же знаешь, какие они: они любят любовь. Они бы пожертвовали миллиардами собственного состояния, чтобы добиться своего, — Рейнджер криво усмехается. — А теперь идите.
— Поехали! — близнецы целуют меня в обе щеки, прежде чем запрыгнуть в следующий свободный подъёмник, который со скрипом проплывает мимо. Я наблюдаю за ними, ожидая, когда двери со свистом закроются, чтобы увидеть, сколько времени потребуется, прежде чем они исчезнут из виду. Это не занимает много времени, может быть, секунд тридцать или меньше. Черч действительно может находиться в любой из этих маленьких стеклянных коробочек.
У меня звонит телефон, и я добавляю Тобиаса и Мику в свой видео-чат с Рейнджером.
— Мы пытались обнаружить Черча, — говорит Мика, и малейшая морщинка на его лбу — единственное свидетельство того, что он действительно беспокоится о Черче. Я тоже, но не собираюсь паниковать. Я бы предпочла сначала спустить его. Если он там истекает кровью или что-то подобное, то чем быстрее мы будем действовать, тем лучше. — Но мы ни хрена не видим в других подъёмниках.
Чёрт.
— Что вы сделали с телефоном охранника? — спрашиваю я, и Мика смеётся.
— Ох. Он попытался ударить меня, и я ударил его в ответ. Затем я отправил его вниз на одном из подъёмников в город. Он бросился за ним в погоню. Думаю, у него там есть несколько действительно постыдных видео с танцами голышом, которые он не хочет, чтобы увидели другие. Как жаль! — Мика замирает, когда открываются двери, и выскакивает наружу, оставив телефон включённым. Теперь я могу видеть церковь, верхний кампус, подъёмник и Тобиаса внутри — всё сразу.
— Неплохая идея, Хохотушка. Я впечатлён, — Спенсер обнимает меня за талию, но я лишь смотрю на него.
— Вся эта тема с Хохотушкой — с моей стороны — категорическое «нет».
— Ты сказала, что я могу называть тебя «мой маленький тост с острым соусом», — протестует он, пока мы ждём, когда Тобиас продолжит свой круг. Люди продолжают выходить с нашей стороны; всё, что мы можем делать, это ждать.
— Я сказала, что ты можешь, но что я не буду откликаться. То же самое касается Хохотушки. Попробуй ещё что-нибудь, Спенсер Харгроув.
— Как насчёт красивые сиськи, ты бы отзывалась на это? — он смеётся над собственной сообразительностью, и я сильно толкаю его локтем в бок.
— Как насчёт сочного члена, ты бы отзывался на это? — возражаю я, и его глаза расширяются.
— Да, чёрт возьми, я бы отзывался. Ты будешь кричать: «Эй, сочный член!» на всю толпу? Я только за.
Гр-р.
— Ты как пол нужника, — бормочу я и слышу смех не только от Спенсера, но и
