– Что же будет?
– Люди, пережившие коммунистический период, вымрут. История будет сфальсифицирована. Новые поколения не будут знать правду о коммунизме. Научного понимания его не было, а то, что понимали одиночки, будет истреблено. Жить будет только ложная картина коммунизма как абсолютного зла. Усилия миллионов людей пропадут бесследно. Вот какова перспектива коммунизма.
– Но что-то вошло в жизнь человечества от коммунизма. И останется навечно!
– Да. Но это все будет присвоено западнизмом. А коммунизму припишут все плохое, включая дефекты западнизма.
– Неужели не появятся умы, которые разберутся в том, что было.
– Для процесса жизни не играет роли истина о прошлом. Прошлое выдумывается применительно к интересам настоящего.
– Неужели труд всей вашей жизни пропадет впустую?!
– По всей вероятности, да. Но вы не огорчайтесь. Во-первых, я знаю, что я сделал. И одно это оправдывает все жертвы и потери моей жизни. Во-вторых, я заранее предвидел это.
Идеалы и реальность
– Верили ли вы в идеалы коммунизма когда-нибудь? – спрашиваю я Критика.
– Когда я с ними познакомился, они овладели моим сознанием целиком и полностью, – сказал он. – Они всю жизнь владели мною. Они были и остаются главным фактором моей личности, моего поведения. И я останусь верен им до последнего мгновения жизни. Но считать ли это верой в эти идеалы?
– Тут есть двусмысленность.
– Да. Как только я четко поставил перед собой проблему, осуществимы эти идеалы в реальности или нет, я очень рано ответил себе: «нет!»
– Значит, вы никогда не верили в них?!
– Опять двусмысленность. Дело не в этом. Хотя я понял, что идеалы коммунизма неосуществимы, я понял одновременно нечто более важное: борьба за них являлась для меня и моего поколения главным фактором истории и нашей исторической миссии. Эти идеалы, овладев нашими душами, подняли нашу жизнь и жизнь нашей страны на величайшие высоты исторической романтики.
– Но вы же всю жизнь были в оппозиции к коммунизму!
– К реальности, а не к идеалам. Я как сын своей эпохи был романтиком коммунизма. И именно поэтому я восстал против его реальности, т.е. против законов бытия.
– Теперь вы примирились с этой реальностью?
– Она стала прошлым. Ее больше нет. Она для меня теперь есть лишь реализация идеалов, очищенная от всех недостатков реализации. Гибель реального русского коммунизма есть нечто большее, чем гибель реального феномена. Она означает гибель коммунистической романтики, т.е. состояния человеческих душ, без которого не могут жить идеалы.
– Но это еще может возродиться!
– Нет. Такое бывает только раз в истории. Такого больше не будет никогда.
– Но ведь человечество может достичь состояния всеобъемлющего изобилия!
– Частичного изобилия – да, всеобъемлющего – никогда. И не для всех, а лишь для части людей, для избранных. К тому же коммунизм не сводится к изобилию. Коммунизм не может быть без неосуществимых идеалов. Это – прежде всего состояние сознания. Важно помнить, что идеалы – не проект реальности, не инструкция для деятельности. Идеалы суть явления сознания. Они субъективны. Они выражают желание, чтобы что-то было, стало, делалось так, как нам хотелось бы, что мы считаем наилучшим. Они влияют на поведение людей, вдохновляют, мотивируют стремления. У них свои законы. Реальность же создается в соответствии с другими законами , – с объективными социальными законами. Реальность может быть близка к идеалу, порою настолько близка, что реальные явления принимают за абсолютную реализацию идеала. Но, как правило, совпадения реальности и идеала нет, а обычно несовпадение настолько велико, что реализация выглядит как его отрицание. И это – не уклонение от каких-то норм, это закономерное явление.
– Это касается и истории коммунизма. Я это теперь понимаю ясно.
– Коммунизм был всегда восстанием против социального бытия. И не просто в банальном смысле против язв реальности, а глубже – против ее объективных законов. То, что марксизм формулировал как законы бытия, на самом деле есть отрицание реальных законов.
– И наш русский коммунизм был восстанием против законов бытия. Его крах – капитуляция идеи перед реальностью!
Последнее слово
– Представьте себе такую ситуацию, – говорю я. – В России почти сто процентов населения отвергли постсоветизм, западнизацию, глобализацию. Почти все они настаивают на реставрации коммунизма. Запад неспособен этому помешать. Все прочее человечество приветствует коммунизацию России. Возможно ли при таких условиях реставрировать в России коммунизм?
– Абстрактно рассуждая, возможно, – ответил Критик. – Но если принять во внимание человеческий фактор...
– Что именно?
– Качества русского народа. Чем больше я наблюдаю то, что произошло и происходит в России, тем сильнее убеждаюсь в том, что русский коммунизм был для русских случайным подарком истории. Они его не сумели уберечь. Прошляпили, как говорится. Если русские уцелеют и если случится такое, что им доведется вновь жить при коммунизме, то последний придет к ним извне.
– Откуда? Из Китая?
– Нет. Скорее всего, с Запада. Но это маловероятно. Этот разговор с Критиком был последним. Он заболел. Его отвезли в больницу далеко на окраине города. Посетителей к нему не допускали.
Зримые черты западнизма
– Подготовлена банковская реформа, – говорит Защитник.
– Что это означает?
– Заключительный этап западнизации социального строя России. Россия окончательно становится на путь создания финансового механизма, который станет фактической сверхвластью страны, как на Западе.
– А «Кремль»? Он же претендует на эту роль!
– В лучшем случае он станет соучастником сверхвласти, поделит ее с банковским механизмом. А скорее всего станет его исполнительным органом.
– А Дума?
– Конечно, одобрит реформу.
– А коммунисты?
– Они не в счет. Не зря же устроили погром их фракции. Поартачатся. Но результат уже предрешен. В общем, Россия приобщается к мировому прогрессу.
– А как будет реагировать Запад?
– Россия будет включена в финансовую систему Запада. Это укрепит и упростит контроль Запада над ней.
Этот разговор с Защитником был последним. Он перешел на другую работу. Сменил квартиру. Адрес не сообщил.
Старики и молодежь
Привычное понимание отношения старых и молодых: молодые прогрессивны, рвутся вперед; старые консервативны, тянут назад. Нынешнее состояние России противоположно такому понимаю. Теперь молодые рвутся назад, а старые противятся этому, стремятся сохранить устремленность коммунизма в будущее. Ничего противоестественного в этом нет. Дело в том, что раньше люди жили в восходящей ветви эволюции, а теперь живут в нисходящей. Молодые уходят вперед от стариков, но теперь вперед означает снижение сравнительно с тем, насколько поднялись старики.
Дочь пропадает на работе, приходит домой поздно ночью, иногда не приходит совсем. Внук полностью на моем попечении. Я готовлю еду, убираю квартиру, стираю белье (в машине, конечно). Внук окончил школу. На медь не вытянул. Поступил не в МГУ, а в Русско-американский институт (РАИ). Поступил на факультет, который готовит программистов для США. Учится отлично. Уже «завербовался» на работу. На летние каникулы летит в США для языковой практики и ознакомления с американским образом жизни.
– Выходит, – говорю я ему, – что я помогаю растить кадры для наших врагов.
– Мне американцы не враги. Будущее все равно принадлежит им. А что ты можешь предложить мне? Работу по профессии будет найти трудно, если вообще возможно. Бороться против сложившегося социального строя? Как? За что? С кем? С «бритоголовыми»? С национал-большевиками? С террористами? С коммунистами? В России, дед, никаких перспектив для таких, как я, нет и не будет. Я не верю в будущее процветание России. А в США...
– А в США будешь существом второго сорта.
– Пробьюсь и в первый сорт. Многие наши выпускники делают там успешную карьеру.
– Это пропаганда. Я читал статью, в которой предупреждают не предаваться иллюзиям.
– А почему ты думаешь, что это правда, а не пропаганда?! Вот в таком духе мы ведем иногда бесперспективные споры. Дочь советует оставить Внука в покое. Он же не пьянствует, не употребляет наркотики, с бандитами не связывается, говорит она, что тебе еще нужно?! Родина? Была да сплыла. Прошляпили Родину.
Новый этап жизни
Пройдя школу Критика, я научился писать критические статьи. Их печатают. Пусть не в «большой» прессе, но все-таки в достаточно широкой.
Определилась направленность моей публицистики: 1) противостояние глобализации, американизации, западнизации во внешнем аспекте жизни страны; 2) противостояние социально-политическому режиму, который складывается во внутреннем аспекте жизни страны, – постсоветизму.
