покусился на саму сущность Рейха, на его веру и культуру.
Лазерный огонь прожигает доспехи врага, калечит его и прожигает оборону. К «фаланге» присоединились автоматно-пулемётные очереди, окончательно прижавшие врага к земле. Подствольные гранатомёты ударили по позициям греков и тут же взрывы прогремели посреди противников, раскидывая их в стороны.
Данте поднял маленькую мортиру, установленную под ствол и загнал туда отмеченную алым цветом гранату. Он точно прицелился и нажал на крючок, давая гранатомёту плюнуть огнём и выпустить пламенный снаряд, который пролетел по кривой траектории и взорвался фонтаном яркого, жуткого пламени в стане врага. Голодный пожар объял вражеских солдат, которые пропали в вихре гранатного взрыва. Большинство бойцов не выдержали такого напора и дрогнули – спартанцы стали бежать, рассасываясь через задние двери, блокируя их и устраивая в коридорах засады с баррикадами.
Отряд в виде двухсот человек преодолел сто метров, добежав до середины залы, где за мешками с песком и стеной колючей проволоки лежат спартанцы. Ещё сто пятьдесят метров до первых входов за пределы парадной площади.
Данте посмотрел направо, где окна, вмонтированные в стену под наклоном, покрылись влагой. Ему нет дела до того, что там начался дождь, больше всего его беспокоит как скоро всё это закончится.
– Капитан Данте. Молния-2-5, отвечайте! – раздалось из рации, с лёгким потрескиванием статики, и парень активировал передатчик:
– На связи.
– Говорит Молния 1-1, наш полк проник на все уровни, но мы столкнулись со значительным сопротивлением противника. Нужно как можно быстрее захватить Зал Совета. Судя по перехваченным передачам вся верхушка забаррикадировалась там.
– Понимаю, Молния 1-1, но чем мы можем помочь? Наша текущая задача – захватить зал торжественных собраний и дождаться роты «Грифон», а затем пробиваться к центру.
– Нет времени, Молния 2-5, прорывайтесь прямо сейчас. У нас нет уверенности, что противник не отбросит наш полк за пределы дворца. Конец связи.
– Конец связи, – Данте отключил приёмник и потёр линзы окуляров маски шлема, скрывшей его лицо и тут же крикнул одному из офицеров. – Капитан, мне нужно полурота, с разным вооружением. Остальные пусть занимаются охранением залы и ожиданием роты. Как только «Грифон» будет тут, присоединяйтесь.
– Хорошо, – дал ответ рослый мужчина с серебряными погонами и тут же приступил к выполнению приказа.
Через пять минут перед Данте стояло пять десятков человек, вооружённых лазвинтовками, карабинами, автоматами, гранатомётами и пулемётами. Капитан осмотрел всех и каждый встретился с безжизненным взором визоров за которыми печальный взгляд на тех, кто готов идти за ним на смерть.
– Воины, наша задача – взять Зал Совета и захватить в плен вражеское высшее командование. Вы – храбрые ребята, если согласились идти за мной. Там, – Данте указал оружием на дверь. – Вас ждёт бесчисленное множество мятежников, которые будут держаться за каждый метр, сражаться с неистовой яростью. Но помните, чем куплен их бунт – кровью и страданиями добрых людей Рейха. Они не щадили никого – не стариков, ни детей, ни мужчин, ни женщин. Помните, что они – враги Канцлера и Рейха. За мной, побратимы!
Данте повернулся ко двери, и его посетила грустная мысль – «со мной нет моих братьев из Ордена, нет Яго». Вся его жизнь, вся его война сейчас это исполнение задумки о мести, ибо кровь Сериль вопиет к её мужу.
Капитан ринулся в двухметровую дверь, а за ним и полсотни человек. Первой зашли три звукошумовых гранаты, которые засияли как звёзды, слепа и глуша. Там, за проходом Данте увидел высокую лестницу, на которой лежит алый ковёр, а на самом верху огневая точка – свалены столы, стулья и кресла, за которыми враг.
Данте открыл прицельный огонь – пронзительная очередь прорезала баррикаду и пробила доспех спартанца, окропив дерево кровью. Лучи энергии следом «засветили» вражеские позиции и несколько тел упали на диваны.
– За независимость! – раздался клич, и сепаратисты открыли огонь из автоматов, засыпав всё тучей пуль – солдаты в сине-серой форме и красно-белой одежде попытались отбросить имперцев, но не смогли, хоть их пули и оказались смертельными для пару воинов, что остались на мраморной поверхности.
На лестницу всё больше и больше выходило солдат Империи, которые слаженным огнём заставили врага прижаться к полу. Кто-то попытался швырнуть гранату, но солдаты расстреляли его, и она упала рядом со своими. Раздался небольшой взрыв и баррикады разлетелись небольшими щепками и кусками ткани, оставаясь в основном целыми.
– Вперёд! – приказал капитан и отряд ринулся на укрепления врага, взбираясь по высокой лестнице и стуча ботинками по мрамору.
Данте тоже рвётся вперёд. Усталость в теле, утомление даёт знать и ему становится всё тяжелее перебирать ногами по ступеням, но что-то изнутри его подгоняет. Он рвётся вперёд, как острие клинка, всё глубже проникая в тело обороны сепаратистов. Взойдя на самую вершину лестницы и пройдя за самодельные баррикадами, переступая через тела он снова оказался перед дверью, которая ведёт в длинный коридор.
– Данте! Звезда 2-5, приём! – раздалось в приёмнике.
– Да, на связи.
– Говорит полковник Гонсалес. Вы должны как можно скорее захватить вражеское командование и принудить их к прекращению боевых действий. Как мне доложили из Рима, противник уже предположительно сбил два наших транспортника, которые несколькими часами ранее вылетели из Писсии. По крайней мере они не долетели до места назначения. Конец связи.
Данте, как только были произнесены слова полковника, не смог и шага сделать – информация его просто шокировала, каждую мышцу словно парализовало, его броня стала будто бы покрытием для манекена. В сознании как будто взорвалась граната – все мысли в сумасшедшем вихре спутались, и он не может даже родить здравую идею, вместо этого его накрыло чувство, словно его ударили тяжёлым поленом. Всё же, сжав волю в кулак, он делает неуверенный шаг вперёд и колено его словно ломается, и офицер падает на него, отчаянно цепляясь за винтовку, как за трость, до боли впившись в металл оружия.
– Капитану плохо, поднять его! – закричал кто-то. – Что с ним!?
Данте ощутил, как его схватили чьи-то руки, как ставят на ноги его полуживое тело, но всё это происходит для него как-то отдалённо и потеряно. Он не может поверить известиям полковника, его разум вопит в неверии и отрицании, психика готова надломиться и Данте рад бы броситься в забвение сумасшествия, лишь бы не чувствовать, забыться в себе и не терпеть ударов рока.
– Там… там была… моя… моя дочь, – слабый шёпот нисходит с губ капитана и все смотрят в его линзы, за которыми горячие слёзы расчертили щёки.
Данте почувствовал, как его грудь затопил первобытный гнев, в нём будто
