– Но куда? – приуныла Сюзанна.
– Без понятия. Может быть, для начала нам стоит словить ближайшего старого мудрого эльфа и расспросить у него, как считаешь?
– Ты о чем, Эдвард Дин?
– Да так, ни о чем, – сказал он и только теперь сам прочувствовал до конца, что это действительно так. Ему очень хотелось расплакаться, но, взяв себя в руки, он схватился за рукоятки коляски Сюзанны и начал толкать ее растрескавшемуся и усыпанному битым стеклом пандусу, уводящему в город Лад.
16
В мгновение ока Джейк погрузился в туманный мир, где единственным ориентиром во тьме была боль: его покусанная рука, плечо, в которое стальными гвоздями вонзались грязные пальца Гашера, горящие, как в огне, легкие. Вскоре все эти боли слились в одну, а потом их затмила другая боль – глубокая, колющая, в боку. Он не знал, пошел уже Роланд за ним или нет. Он не знал, долго ли выдержит Ыш в этом мире, так не похожем на леса и равнины, привычные для него и единственные места, которые он знал до того, как пошел с людьми – с ними. А потом Гашер с размаху ударил его по лицу, разбив нос в кровь, и все мысли исчезли, смытые алой волною боли.
– Шевелись, мелкий ублюдок! Шевели своей нежной задницей!
– Я бегу… я быстрей не могу, правда, – выдохнул Джейк, едва успевая увернуться от острого стеклянного осколка, что торчал из стены слева, точно длинный прозрачный зуб.
– Уж постарайся, мой зайчик, иначе я так тебя тресну, что ты у меня мигом отрубишься и мне придется тащить тебя за волосенки! Давай шевелись, ублюдок!
Не понимая, как это ему удалось, Джейк все же прибавил скорость. Когда они только сворачивали в переулок, он еще тешил себя надеждой, что они вскоре выйдут на улицу посвободней, но теперь – с неохотой – он вынужден был признать, что этого не произойдет. Улочка, по которой они неслись, оказалась не просто улицей: это была замаскированная и укрепленная дорога, уводящая вглубь обиталища седовласых. Высокие, шаткие стены, подступавшие вплотную к дороге, сложены были из самых невероятных строительных материалов: остовов автомобилей, полностью или частично расплющенных тяжеловесными глыбами из гранита и стали, которыми их придавили; мраморных колонн; фабричных станков непонятного назначения – мутно красного цвета от ржавчины в тех местах, где они не чернели смазкой. Имелась там и какая-то рыбина из хрусталя и хрома размером с небольшой самолет с единственным загадочным словом, выведенным на чешуйчатом блестящем ее боку на Высоком Слоге: «ВОСТОРГ». Потом еще – перекрещивающиеся цепи с огромными звеньями, размером, наверное, с голову Джейка, обернутые вокруг беспорядочного нагромождения разбитой мебели, которая балансировала наверху баррикады с сомнительным равновесием циркового слона, стоящего на одной ноге на крошечной стальной платформе.
Они добежали до места, где эта безумная тропа разветвлялась, и Гашер решительно повернул налево. Чуть подальше тропа разветвлялась снова: на этот раз – на три дорожки, такие узенькие и темные, что они походили больше на лазы в тоннель. Теперь Гашер свернул направо. Эта новая дорожка – проходила она между «стенами», сложенными из гниющих картонных коробок и стопок старой пожелтевшей бумаги, должно быть, остатками книг и журналов – была слишком узкой, чтобы по ней можно было бежать бок о бок. Гашер вытолкнул Джейка вперед и принялся без устали колотить его по спине, подгоняя. «Вот что, наверное, чувствует теленок, когда его гонят по коридору на бойню», – подумал Джейк и поклялся себе, что если выберется отсюда живым, он никогда больше не станет есть мяса.
– Беги, моя крошка! Беги!
Вскоре Джейк понял, что не может уже уследить за всеми поворотами и ответвлениями дорожки, и по мере того, как Гашер уводил его все дальше и дальше в эти невозможные дебри из ржавого металлолома, разбитой мебели и выброшенных на свалку станков, надежды его на спасение таяли, точно дым. Теперь даже Роланд не сможет его разыскать: он сам неминуемо здесь заплутает и будет бродить по забитым проходам и узким дорожкам этого мира кошмаров до самой смерти.
Теперь тропинка пошла под уклон, и стены из стопок бумаги уступили место нагромождению старых шкафов, сваленным в кучу счетным машинкам и горам искореженного компьютерного оборудования. Все это походило на гонки по забитому складу какой-то кошмарной радиостанции. На протяжении почти минуты слева высилась стена, состоящая целиком то ли из телевизоров, то ли сваленных в беспорядке видео-мониторов. Экраны пялились на него безжизненными глазами. Тротуар под ногами продолжал опускаться, и Джейк вскоре сообразил, что они действительно попали в тоннель. Полоска сумрачного неба над головой превратилась в узкую ленту, ленточка – в ниточку. Они как будто вступили в унылое царство мертвых и метались, как крысы, посреди колоссальной свалки.
«А что, если все это на нас упадет?» – подумал Джейк, но в теперешнем его состоянии почти полного изнеможения, замешанного на боли, даже это его не пугало. Если это случится, у него будет хотя бы возможность немного передохнуть.
Гашер гнал его, как крестьянин гоняет мула, ударяя по левой лопатке, когда надо было свернуть налево, по правой – когда направо. Когда же дорога шла прямо, он дубасил Джейка по затылку. Джейк дернулся в сторону, чтоб уклониться от выпирающего из стены куска трубы, но не успел. Он ударился о трубу бедром и полетел по проходу прямо на кучу стекла и поломанных досок. Гашер подхватил его на лету и снова толкнул вперед.
– Беги, неуклюжий придурок! Ты что, не можешь нормально бежать? Если бы не Тик-Так, я бы тебя отымел прямо здесь, а потом перерезал бы глотку тебе и все!
Джейк бежал в алом тумане, где была только боль и удары гашеровых кулаков, молотящих его по плечам и затылку. Наконец, как раз в тот момент, когда Джейк решил, что бежать дальше он просто не может и будь что будет, Гашер схватил его сзади за шею и рывком остановил, причем так резко, что Джейк врезался ему прямо в пузо со сдавленным стоном.
– А вот тут у нас есть одна хитрость, – весело выдохнул Гашер. – Посмотри вон туда, прямо. Видишь, две проволочки пересекаются над землей? Видишь?
Сначала Джейк ничего не увидел. Было слишком темно. Слева вздымалась гора огромных медных чайников, справа – каких-то стальных штуковин, напоминающих акваланги. Джейку показалось, что достаточно просто дунуть посильнее, чтобы все это лавиной обрушилось вниз. Он утер лоб ладонью, убирая с глаз волосы, и постарался не думать о том, какой у него будет вид, если рухнет вся эта громада общим весом, наверное, тонн в шестнадцать. Прищурившись, он посмотрел вперед – туда, куда указывал ему Гашер. Да, теперь он разглядел – но с большим трудом – две тонюсенькие серебристые ниточки, похожие на струны от гитары или банджо. Они опускались с обеих сторон прохода, пересекаясь на высоте фута в два над землей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
