через пятнадцать минут. Возможно, вы захотите освежиться и вернуться на свое место.
Я рассматриваю вещи на подносе — предметы первой необходимости и парящую белую мочалку, пахнущую лимоном и лавандой.
— Вау, спасибо.
Он кивает и выходит из комнаты.
Я использую все предметы, включая одноразовую зубную щетку и лосьон для рук, потому что почему бы и нет? Со свежим дыханием и мягкими руками возвращаюсь на свое место, но останавливаюсь в паре метров позади Хадсона, чтобы собраться с мыслями. Даже при том, что знаю, что он не Хейс, мой пульс все равно учащается при взгляде на его лицо. Я настраиваюсь, затем занимаю место через проход от него, избегая смотреть на мужчину.
Он щелкает клавишами на своем ноутбуке, одновременно разговаривая с кем-то, кого, как я предполагаю, может слышать через беспроводные наушники в ушах. Я поворачиваюсь лицом к окну и наблюдаю, как в поле зрения появляются красные скалы Седоны.
— Я знаю, Ромео. Тебе не нужно убеждать меня в этой идее. — Снова слышаться щелчки по клавишам ноутбука. — Сейчас я смотрю на план.
Ромео и Джульетта. Это было бы легко запомнить. Неужели люди действительно теперь так называют своих детей? А что, если Ромео совсем не романтичен? Этому имени придется соответствовать.
— Ты не меня должен убеждать, — говорит Хадсон. — Привлеки Алекса на свою сторону и… нет, Хейс не будет тебя прикрывать, пока ты не пробьешь Августа. Он будет засовывать юридические последствия в твою задницу, пока ты не подавишься ими.
Я фыркаю-смеюсь, а затем съеживаюсь, надеясь, что он меня не услышал.
— Сделай правки, о которых мы говорили, и отправь его мне. — Его голос звучит как-то ближе, как будто мужчина повернулся ко мне лицом. — Мне нужно идти, мы приземляемся. Сделаю. Позже.
Я слышу тихий звук закрывающегося ноутбука и шорох, когда он убирает его в сумку.
— Как прошел полет? — спрашивает он меня в затылок.
— Хорошо. — Я вдыхаю, задерживаю дыхание и поворачиваюсь. Его карие глаза заставляют мой пульс подскочить, но мне удается не вздрогнуть. — А твой?
— Без происшествий.
— Именно такие полеты мне и нравятся.
Как будто в ответ на это, самолет начинает резко снижаться.
Я втягиваю воздух.
Его выражение лица становится любопытным.
— Тебя беспокоит только взлет или посадка тоже? — Он смотрит на мои руки, которые крепко сжаты на коленях.
— Я в порядке, — удается сказать мне без дрожи в голосе.
Самолет издает странный звук, и я представляю, как листы металла отслаиваются от фюзеляжа.
— Кто такой Ромео? — выпаливаю я.
Хадсон поворачивает свое тело ко мне, насколько это возможно в его кресле.
— Лиллиан.
— А? — Я смотрю в окно, чтобы убедиться, что крылья все еще целы.
— Лиллиан, — мягко мурлычет он. — Посмотри на меня.
Я смотрю. Что может быть ошибкой, потому что тепло его взгляда заставляет мой пульс учащаться сильнее, чем этот дурацкий самолет.
— Привет, — говорит он с улыбкой.
Я тяжело сглатываю.
— Привет.
Мужчина наклоняется ближе, ставя локоть на подлокотник.
— Ромео — это то, как я называю своего брата, Кингстона. Ты встречалась с ним, помнишь? — говорит он, имея в виду рождественскую вечеринку.
Я киваю, не в силах подобрать слова, когда он так близко и говорит так тихо. Особенно когда его лицо напоминает мне о Хейсе и той ужасной ночи, которую я никак не могу забыть.
— Сейчас он занимается дизайном интерьера. — Его улыбка превращается в улыбку гордости. Такую улыбку я представляю себе на лице гордого отца. То, чего я никогда не испытывала лично. — У него это блестяще получается. Он всегда придумывает новые идеи…
Хадсон продолжает, а я наблюдаю за движением его рта и замечаю, что его верхняя губа полнее нижней. У него ровные зубы, и мне интересно, родился ли он таким или у него были брекеты. Мужчина облизывает губы, когда говорит. Не специально, скорее это как застенчивый тик. Не думаю, что когда-либо видела, чтобы Хейс так делал. Так вот как люди могут их различать? Я ищу на его коже родимое пятно, веснушку или родинку, которая выделяла бы его на фоне брата, но ничего не нахожу. Кожа вокруг его глаз морщится, когда мужчина улыбается, и если бы мне нужно было угадать его возраст, я бы предположила, что ему около тридцати.
— …что-то на моем лице?
Я моргаю, выныривая из своих мыслей.
— Что?
Он усмехается, облизывает губы, потом говорит:
— У меня что-то на лице? Потому что я бы предпочел, чтобы ты сказала мне сейчас, а не узнать об этом потом, когда окажусь лицом к лицу с нашим клиентом.
— Нет, твое лицо… — Приводит в замешательство. — В порядке.
— В порядке? — Он хмурится. — Не уверен, что кто-то раньше называл мое лицо «в порядке».
— Прости. Я имею в виду, что все в порядке.
— Так не лучше. — Он игриво прищуривает один глаз. — Попробуй еще раз.
— Хорошее?
Он слегка пожимает плечами.
— Знакомое?
На этот раз Хадсон смеется и кивает.
— Ладно, давай начнем с «хорошего».
Земля за окном становится все ближе, и я готовлюсь к удару колес о взлетно-посадочную полосу. Толчок при приземлении обычно вызывает в равной степени ужас и облегчение, но в этом полете посадка мягкая. Рывок тормозов — это все, что я чувствую, и когда мы сбавляем скорость и выруливаем, я разжимаю мертвую хватку своих рук.
— Я же говорил тебе. — Он кивает в сторону кабины. — Лучший в своем деле.
Я собираю свою ручную кладь и иду вслед за Хадсоном к выходу из самолета. Когда выхожу на улицу, солнце ярко светит над головой и согревает мою кожу. В воздухе чувствуется легкая прохлада, но это не сравнится с Нью-Йорком. У подножия лестницы на холостом ходу стоит большой черный внедорожник.
Из него выходит мужчина в сером деловом костюме, но вместо галстука на нем боло из серебра и бирюзовых камней. У него длинные волосы, разделенные посередине и заплетенные в тугие косы, которые спадают до пояса.
— Мистер Чатто, — приветствует Хадсон и протягивает руку. — Рад наконец-то познакомиться с вами.
— Спасибо, что приехали, — благодарит царственный мужчина глубоким голосом, прежде чем его взгляд переходит на меня.
— Лиллиан. Рада познакомиться с вами, сэр. — Я крепко пожимаю его руку и заставляю себя держать зрительный контакт, несмотря на то, что этот мужчина более шести футов ростом с пугающими карими глазами.
— Пожалуйста, зови меня Бодавей. — Он показывает на открытые задние двери внедорожника. — Пойдемте? Нали возьмет ваши сумки.
Бодавей. Как я это запомню? О! Жилье. Вдали. Вдали от дома. Как, курорт. Бодавей6.
— Мистер Норт! — Стюард подняв руку, бежит к
