– После того… ну, после того как Болотница чуть не поквиталась со мной там, у себя… я ждал ее. Я ждал, что она придет и заберет меня в свое царство.
Откуда такие мысли? Даже сейчас, по прошествии двенадцати лет, он знал откуда. Артему самому в каждом дереве на фоне ночного неба виделся тот монстр из топи.
– И однажды она пришла… Ночью, когда все спали, она вошла ко мне в спальню.
Глава 4
Оля отдала блюдо с салатом Вике. Та приняла, фыркнула и понесла на стол, который они поставили под яблоней напротив бани.
– Что не так? – поинтересовалась Ольга, когда Виктория вернулась.
– Тухляк, Оленька. Сейчас твой ненаглядный вернется, оденет нас в телогрейки, обует в калоши и заставит разбрасывать по огороду навоз.
– Откуда такие познания деревенской жизни? – с улыбкой спросила Оля.
– Нет, ну правда. Я уже второй ноготь сломала… Да здесь даже пойти некуда! – в сердцах выпалила Виктория.
– Почему же?
Обе девушки обернулись на голос. Рядом с углом дома стояли двое мужчин. Персонажи для комедийного сериала или парочка для исполнения сатирических куплетов. Один высокий, обрюзгший, с залысиной и трясущимися руками, второй маленький и щуплый, с маленькой головкой и клювиком вместо носа. Воробей воробьем. Оля не сдержалась и прыснула. Она вспомнила, кого они ей напоминают. Два алкаша из фильма «Афоня». Щуплого и маленького там сыграл Брондуков, а вот второго, высокого с обвисшим животом, она не знала. Она бы и о Брондукове не знала, если бы ее отец на советские комедии не подсадил. Колоритные персонажи комедий прошлого века будто и не заметили веселья девушки. Маленький продолжил:
– У нас в Донском есть ночной клуб «Стеллс».
– Да ну?! – Вика округлила глаза. Даже Оля не поняла, издевается подруга или действительно заинтересовалась клубом.
– Ага. Только он с февраля закрыт. Там какая-то дура все провода пообдирала и позасовывала себе…
Высокий пихнул приятеля в бок, и тот замолчал.
Вика вздохнула и развела руками, мол, я так и знала.
– Но можно еще в Новомосковске затусить, – улыбнулся высокий, и на чашу весов его недостатков прибавился еще один – отсутствие передних зубов.
– Так, тусовщики. – Оля решила закончить этот цирк и взять бразды правления в свои руки. – Кто вы и чего здесь ищете?
Ольга даже подумала, что та уродливая собака могла быть их. Может, они ее и ищут?
– Мы? – удивился мелкий.
Оля кивнула.
– Это что за прынцы? – К девушкам подошла Наташа.
– Мне кажется, что это местная достопримечательность, – улыбнулась Вика и подмигнула высокому. У того, казалось, обвисли щеки.
– Мы это…
Калитка ударилась о столб. Девушки и персонажи-пародисты повернулись на звук. По дорожке к дому шли Сергей и Артем. Мелкий и вислопузый обрадовались.
– Мы вот! – уверенно произнес маленький и показал на парней.
– Я уже поняла, – недовольно ответила Оля и сказала подружкам: – Чувствую, вечер будет незабываемым.
* * *
Мишка начал напиваться, что называется, с порога. Артем не стал останавливать друга детства, тем более что детство-то давно прошло и он может сам решать, сколько ему пить. Да даже если и не может, Артему, если начистоту, было наплевать. События последних дней, сегодняшняя битва Цыгана с неизвестным существом и рассказ Сереги о визите Болотницы не давали ему думать больше ни о чем. Мишка пил, Тимофей пытался «склеить» Наташку, Серега вис на Вике, в общем, все шло своим чередом. Ольга пыталась отогнать Тимофея от Наташи. Единственное, кого он не видел, так это пса. Цыган снова сбежал по своим собачьим делам.
Небо на западе, за железной дорогой, начало багроветь. Скоро стемнеет. Тимофеев услышал звук приближающегося поезда. Товарняк. Он вспомнил, в детстве очень любил засыпать под стук колес. Ему казалось, что он сам сейчас в этом поезде и успокаивался. Сейчас этот стук не успокаивал, наоборот, он вгонял его в панику, будто в него вколачивали гвозди. Тихонов вскочил и схватился за голову. Ему наплевать было на то, что скажут окружающие, но… До железной дороги было метров сто. Она находилась сразу за забором из сетки-рабицы. Артем увидел, как на насыпь взобрался старик. Мужчина встал в полный рост, и только когда состав скрыл его от Тихонова, Артем понял, что старик голый. В просветы между вагонами все еще была видна скрюченная фигура. Артем едва не закричал, но с последним вагоном старик исчез.
– Что с тобой, Тема? – Оля выглядела испуганной.
– Стакана с водой испугался, – сказала Виктория.
Оля шикнула на нее и снова обратилась к Тихонову:
– Может, приляжешь?
– Нет, все нормально.
Самое странное, что он не лгал. Ему действительно стало лучше. Не идеально, но бывали дни, когда ему становилось хуже. Среднее состояние, лучше того настроения, что было у него с утра, будто голый старик забрал у него весь негатив, усадил в поезд, сел сам и укатил прочь.
– Точно все хорошо? А то мне придется разогнать эту гоп-компанию.
Тема посмотрел на ребят. Нет. Ему нужно общение, и он его получит.
– Давайте лучше пива выпьем, – предложил уже изрядно поддавший Мишка.
Артем не выдержал и засмеялся.
Веселье продолжилось. Теперь и Тихонов радовался жизни наравне со всеми. И только когда сумерки накрыли стол и сидящих за ним людей, они вспомнили о бане.
– Сейчас косточки попарим, – сказал Серега.
– Ага. Поэтому-то Инка и сгорела.
Проскурин остановился. Артем не понял, к чему Мишка это сказал.
– Что ты мелешь, придурок? – Сереге явно не понравилось сравнение друга.
– Это почему «поэтому»? – спросил Артем.
– Потому что они пошли в баню после полуночи.
Казалось теперь, Мишка был самым трезвым из них, хотя еще десять минут назад засыпал за столом.
– Ну, во-первых, еще до полуночи далеко, – попыталась разъяснить Мише Оля. – Ну а во-вторых… ты что, веришь в чертовщину?
Мишка так сильно замотал головой, что его щеки затряслись, как у старого бассет-хаунда.
– Нет, это не чертовщина. Просто нельзя мыться после полуночи.
– Ты, по ходу, и до полуночи не напрягаешься, – язвительно сказала Наташа Вике, но, как водится, это услышали все. Мишка тоже. Но он не только не обиделся, а еще начал пояснять:
– Нет, правда. Придет хозяин и накажет.
У Артема поплыло перед глазами, он пошатнулся и сел на стул. При упоминании о хозяине он почему-то вспомнил голого старика и мертвого пса.
* * *
Огонь занялся быстро. Дрова потрескивали в топке. Сергей с Артемом натаскали воды. Тихонов все время думал о словах Мишки. Почему он вчера не говорил о причастности к пожару какого-то хозяина? Нет. К Инке все-таки надо сходить. Может, она прольет свет на происходящее. Какие-то деревенские байки. Если бы они не были подкреплены некоторыми кровавыми подробностями – пожар в бане с четырьмя трупами и странный суицид отца, то можно было бы махнуть рукой и на Мишку, и на безликого хозяина. Надо бы и с Мишкой потолковать, но только завтра, когда протрезвеет. Сегодня бесполезно. Кроме «придет хозяин» и «после полуночи нельзя», они все равно из него ничего не выжмут.
– Эй, братюня, ты че завис-то? – Серега помахал перед глазами Артема ладонью. – Как ты? Все грузишься? Запомни, единственный твой хозяин – это я.
Артем наконец-то улыбнулся.
– Вот так-то лучше, – Сергей тоже расцвел. – Ты больше этого болвана слушай. – Вдруг Серега посерьезнел: – Ты это… то, что я тебе сегодня рассказал…
– Я помню. Никому.
– Ага. Я не об этом. Может, она бы ко мне не пришла? То есть я сейчас не уверен, была ли она в реальности. Я-то и Болотницы никакой не знал. Ты же знаешь… ну тогда знал… Я и книг-то никаких не читал. А тут Мишка мне: а здоровская коряга за тобой торчала! Бррр. Прям копия Болотница. И давай мне рассказывать о девочке, которая наступила на хлеб. Ты понял? Я имя девочки ни черта не запомнил. Зато образ Болотницы так крепко засел в мозгу, что я в каждом кусте видел грязную разлагающуюся старуху. Бррр. – Серегу передернуло. Он открыл топку и подкинул дров.
– Короче, Миха во всем виноват, – улыбнулся Артем.
– Именно. – Серега встал, потянулся и сказал: – А знаешь что? Сегодня мы попариться уже вряд ли сможем как следует… – После «как следует» он подмигнул Артему. – Мы перенесем это на завтра. Но чтоб жару не пропадать, искупаем Михаила. Ты как?
Артем пожал плечами.
– Сердце лишь бы выдержало. Может, он верит в то, о чем рассказывает.
– Тем лучше. Пусть он почувствует, что почувствовал я.
Это была месть. Артем действительно не знал этих людей. Те дети – Мишка, Тимофей и Серый, остались там, в 2000-м. Сейчас перед ним были другие, абсолютно другие люди. И дело даже не в том, что один стал алкашом, второй озабоченным онанистом, а третий мелким пакостником. А мелким ли? Что-то подсказывало Тихонову, что Серега способен и на большие гадости.
