Я в тот момент не совсем вникала в его слова, но сообразила, что осознаю все это позже, когда прокручу в голове то, что он мне рассказал. Так что я просто кивнула. Эрик все гладил и гладил мои руки.
— Этот человек — вервольф, — небрежно бросил он, — так что он мерзавец. Но он надежнее многих, и он мой должник — я оказал ему большую личную любезность.
Усвоив это, я опять кивнула. Длинные пальцы Эрика казались почти теплыми.
— Он введет тебя в сообщество вампиров в Джексоне, и ты послушаешь мысли людей, которые на них работают. Конечно, это рискованное предприятие, но если там есть что обнаружить, если Рассел Эджингтон стоит за похищением Билла, ты сумеешь уловить намек. Тот тип, который хотел вчера похитить тебя, — из Джексона, судя по счетам, которые мы нашли в его машине, и он был вервольф, судя по волчьей голове на его жилете. Не знаю, зачем ты им нужна. Но подозреваю, что Билл жив и ты нужна как средство воздействия на него.
— А что бы им тогда не похитить Лорену? — осведомилась я.
Глаза Эрика широко раскрылись: он оценил мое замечание.
— Может, она уже у них, — а, может быть, Билл понял, что его предала именно Лорена. Его бы не схватили, если бы она не выдала секрет, который он ей рассказал.
Я обдумала его слова и снова кивнула.
— Вот еще одна загадка, — продолжал Эрик. — Какого черта она вообще оказалась там. Я бы знал, будь она регулярным членом миссисипской группы. Ну, об этом я еще подумаю, когда будет время. — Судя по угрюмому выражению лица, он уже немало размышлял на эту тему. — Смотри, Сьюки, если этот план не сработает за три дня, нам придется в ответ похищать кого-то из миссисипских вампиров. А это с гарантией приведет к войне, а война — даже с Миссисипи — дорого стоит и в денежном эквиваленте, и в жизнях. И в конце концов Билла прикончат в любом случае.
Очень мило, значит, все тяготы мира теперь возложены на мои плечи. Спасибо, Эрик. А то мне как раз не хватает ответственности и давления сверху.
— Так что знай, Сьюки: если Билл у них, — если он еще жив, — мы его вернем. И вы снова будете вместе, если ты этого захочешь.
Ничего себе ЕСЛИ .
— И вот ответ на твой вопрос: да, я твой друг, и буду тебе другом, пока эта дружба не станет угрожать моей жизни. Или будущему моего Округа.
Ну, и за то спасибо. Я оценила его честность.
— Ты хочешь сказать, пока это тебе удобно, — спокойно заметила я, хотя это было и неточно, и несправедливо. Но мне показалось странным, что его, кажется, беспокоит моя оценка его отношения. — Можно еще вопрос, Эрик?
Подняв брови, он ждал вопроса, рассеянно водя пальцами по моим рукам — вверх-вниз, как бы не думая, что делает. Я вспомнила — именно так греют руки у костра.
— Если я тебя правильно поняла, Билл работал над проектом для… — во мне вскипел безумный смех, но я подавила его усилием воли и закончила: — для королевы Луизианы. Но ты об этом не знал. Так, что ли?
Эрик долго смотрел на меня, обдумывая ответ:
— Она сказала мне, что у нее была работа для Билла. Но не сказала, ни что за работа, ни почему ее должен выполнять именно он, ни когда ее надо закончить.
Любой начальник разозлится, если его подчиненному поручат такую работу через его голову. Особенно, если он, начальник, не в курсе самой работы.
— Ну, и почему же эта королева сама не ищет Билла? — я старалась говорить как можно более нейтральным тоном.
— Она не знает, что он пропал.
— Как это?
— Мы ей не сказали.
— Почему не сказали? — боюсь, он скоро прекратит мне отвечать.
— Она может нас наказать.
— За что? — мои вопросы уже смахивали на разговор с двухлетним ребенком.
— Мы допустили, чтобы с Биллом что-то стряслось, когда он работает над специальным проектом для нее.
— И как она вас накажет?
— Когда речь идет о ней, тут трудно что-то сказать наверняка. — Он подавил смешок. — Что-нибудь очень неприятное.
Эрик придвинулся еще ближе ко мне, и лицом почти касался моих волос. Он очень осторожно дышал. Вампиры полагаются на запахи, на слух гораздо больше, чем на зрительные впечатления, хотя у них очень острое зрение. Эрик пил мою кровь, так что лучше понимал мои чувства, чем любой другой вампир, не пробовавший ее. Все кровососы изучают систему чувств человека, потому что самые удачливые — те хищники, которые знают привычки своей жертвы.
Эрик уже просто терся щекой об мою щеку. Он наслаждался прикосновением, как кот.
— Эрик. — Он незаметно для себя рассказал мне больше, чем знал сам.
— М-гм?
— Нет, правда, что сделает с тобой королева, если ты не представишь ей Билла ко дню сдачи проекта?
Этим вопросом я достигла нужного результата. Эрик отпрянул и уставился на меня глазами более синими, чем мои, и более холодными, чем арктическая пустыня.
— Сьюки, ты просто не хочешь понять, — сказал он. — Достаточно представить ей саму работу. А присутствие Билла — это уже сверх ожидания.
Мой ответный взгляд был не менее холодным: — А что получу я, если сделаю это для тебя?
Эрику удалось изобразить и удивление, и удовольствие:
— Если бы Пэм не намекнула тебе о Билле, тебе хватило бы его благополучного возвращения, и ты бы прыгала от радости, что получила возможность помочь, — напомнил он мне.
— Но теперь-то я знаю о Лорене.
— И, зная о ней, ты согласна выполнить нашу просьбу?
— Да, при одном условии.
— Каком? — насторожился Эрик.
— Если со мной что-то случится, хочу, чтобы ты ее похитил.
Он целую секунду молча пялился на меня, потом разразился хохотом:
— Мне пришлось бы заплатить огромный штраф, — сказал он, отсмеявшись. — И еще сначала это надо осуществить. Легче сказать, чем сделать. Ей триста лет.
— Но ведь ты мне говорил, что с тобой случится нечто ужасное, если ситуация не разрешится, — напомнила я.
— Верно.
— Ты же сам говорил, что для этого дела я ужас как необходима тебе.
— Верно.
— Вот я и прошу отплатить мне.
— Из тебя мог бы выйти приличный вампир, Сьюки, — подвел итог Эрик. — Ладно. Договорились. Если с тобой что-то случится, она никогда больше не будет трахать Билла.
— При чем тут это?
— Ни при чем? — спросил Эрик со вполне понятным скептицизмом.
— Дело в том, что она его предала.
Я встретилась взглядом с жесткими синими глазами Эрика:
— Скажи-ка мне, Сьюки, попросила бы ты меня об этом, будь она человеком?
Его широкий тонкогубый рот, обычно улыбающийся, превратился в строгую прямую линию.
— Будь она человеком, я бы сама с ней разобралась, — я встала, чтобы проводить его к выходу.
После отъезда Эрика я прислонилась к двери и прижалась к ней щекой. Разговаривая с Эриком — отдавала ли я себе отчет в том, что говорю? Я давно размышляла, цивилизованная ли я женщина, хотя стремилась стать таковой. Но я знала, что в тот момент, когда произнесла эти слова, — про то, что сама бы разобралась с Лореной, — я именно разборку и имела в виду. У меня в душе было что-то первобытное, но я всегда умела себя контролировать. Не для того бабушка растила меня, чтобы я стала убийцей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
