Машина рванула, мгновенно ускоряясь после ее неэстетичного загружения, и преследователи, двое, остановились, во все горло обещая ей вслед массу «приятностей» при следующей встрече, подкрепляя свои слова жестами.
Ага, значит, второй «кавалер» из двора не смог выехать и присоединился к напарнику ножками!
Оравших она хорошо рассмотрела – это были не те из джипа на дороге, другие.
«Что-то меня сегодня матерят и многое обещают на этом сленге!» – неуместно хихикнула Санька, провожая взглядом преследователей.
Ну и слава богу!
Еще не остановившись, продолжая быстро двигаться и бежать где-то в подсознании, она развернулась к водителю и стукнулась локтем о торпеду. Зашипев от пронзившей всю руку, как током, боли, Сашка схватилась за локоть и подняла наконец глаза на спасителя.
– Вы!!!
– Я, – подтвердил давешний прынц, по имени Иван.
– И на коне! – ляпнула ошарашенная Сашка.
– А принцев без коней не бывает! – радовался чему-то мужик. – Без коней какой принц-то? Накрайняк и на волке можно!
– И откуда дровишки? – полюбопытствовала Сашка.
– Ну откуда они обычно бывают, вестимо?
– Что, ваша страдалица сама починилась и из полей примчалась?
«Как-то полей у меня сегодня чересчур! То Лилькины домашние просторы, то бой в полевых условиях, то спаситель, из них образовавшийся сказочным образом, теперь вот и машина, тоже сказочным!» – понемногу остывая от перепуга, стресса и бега, подумала Сашка.
– Да нет! – продолжил радоваться жизни Иван-царевич. – Моя стоит там же, где я ее оставил!
– В поле, на дороге?
Опять эти поля! Может, с головой что-то от страха?
– Ага! – подтвердил он.
«Чему он так радуется? Точно – придурок!»
– А эта?
– Угнал! – ухарски бодро отрапортовал он, сверкнув на Сашку золотистым глазом.
– Что сделали?.. – совершенно обалдела она.
– Угнал, – довольно повторил он. – Надо же было вас спасать как-то. Опять.
Сашка смотрела на него, как взрослые смотрят на балаганного Петрушку, не понимая, почему дети заходятся смехом от его незатейливых шуток.
– Вы криминальный элемент? – поинтересовалась Санька.
Он хохотнул. Что-то он всю дорогу похохатывает, так, по-мужски, низким глухим, коротким смешком.
Он неожиданно процитировал:
– «Я народный элемент, у меня есть документ…»
Совершенно сбитая с толку Сашка автоматически закончила за ним цитату, думая совсем о другом:
– «Я вообще могу отседа улететь в любой момент!»
– Ого! – обрадовался еще больше Иван-царевич. – Вы знаете Филатова!
– Вы что, ее действительно угнали? – переспросила она, проигнорировав его радость.
– Да.
– Зачем?
– Я же не смог вас остановить, когда вы рванули домой, хотя было понятно, что вас там будут ждать!
– Да с какой радости?! Зачем я кому-то далась на самом-то деле?! – разоралась вдруг Сашка.
– Я не знаю, – серьезно, совсем иным тоном, без намека на балагурство, ответил он. – Вам лучше знать, но кому-то вы очень понадобились в срочном порядке. Может, обсудить дела насущные в «дружеской» беседе, может, для чего другого, но, судя по настойчивости, с которой вас приглашают на рандеву, вполне логично и понятно, что домой вам соваться нельзя было.
– Ну, значит, я тупая! А вам-то какое дело до всего этого?! Зачем вы встряли, вон еще и машину угнали! От излишнего благородства?! – орала она, не осознавая, что перешла на крик.
– Пожалуйста, – хладнокровно, с некой мужской отстраненной брезгливостью ответил он.
Сашка замерла, оценив в полной мере, что орет на человека, который ее спас. Дважды. Кем бы он там ни был.
Истеричка! Тупица! Дура!!
– Остановите, – попросила она.
А что, извиняться?
Высмотрев место для парковки – слава богу, такое возможно в центре в три часа ночи, он остановил машину и даже заглушил мотор.
В салоне повисла, клубясь по углам и давя на затылок, тяжелая тишина. Сашка думала, он ей не мешал и молчал, ожидая.
Она сложила ладошки в замок и прижала к груди, как школьница, которую в очередной раз обидел незаслуженно мальчик от большой и тщательно скрываемой любви.
– Мне надо разобраться, что происходит. Все разворачивалось очень быстро, да еще моя вечная усталость, я думала, что завтра обдумаю случившееся. Вот высплюсь и разберусь.
Александра развернулась к нему всем корпусом, продолжая жалостливо прижимать сцепленные руки к груди. Он смотрел на нее, и выражение его лица было странным – смесь сочувствия, снисходительности и где-то в глубине плавящегося шоколада недоверия.
– Вы должны мне помочь! – решительно заявила Сашка.
Он поднял вопросительно брови – еще помочь?
Находясь вся внутри своих переживаний, страхов, Сашка не заметила его реакции, опустила, расцепив, руки на колени и посмотрела прямо ему в глаза.
– Я прошу вас, пожалуйста! Помогите мне в рассуждениях! Нельзя же просто тупо убегать!
– Можно, – перебил он, – если очень припечет, то можно и нужно тупо убегать!
– Ну, будем считать, что ненадолго мы убежали! – и вдруг неожиданно спросила: – Как вы смогли угнать машину? Вот так просто? Вы в этом бизнесе подвизаетесь?
От неожиданности Иван сбился с волны, на которую настроился, на которую она его настроила своими сжатыми ладошками, уставшим измученным лицом, решительностью и просительно-настойчивым тоном.
Она его заинтриговала. Сразу.
Понравилась. Включила сексуально-интригующий моторчик, как включается он у любого нормального тридцатидевятилетнего, здорового во всех отношениях мужика при встрече с интересной женщиной. А тут еще гарниром к основному блюду и работа, и неожиданность ситуации, в которой ему пришлось выступать в пошлой до тошнотворности роли героя-спасителя, и ее нестандартное поведение, и все «нельзя», потому что работа, и все, что он уже знал о ней, прочитав ее данные. И хоть он видел ее фотографию на компьютере и наблюдал, как она выходила из машины и садилась в нее, но, столкнувшись взглядом в непосредственной близости первый раз, почувствовал странную смесь эмоций.
Усаживаясь в ее машину, он был уверен, что в первую очередь надо вывести дамочку из ступора и остановить истерику с паникой, и обалдел! Она сидела в весьма интригующей позе – с расставленными ногами и торчащей между ними ручкой коробки передач, и вид у нее при этом был совершенно царственный – холодный, рассудительный, отстраненный.
Он рассмотрел ее всю в одно мгновение. Короткая стильная стрижка с оставленными кое-где длинными прядками, цвет волос – сразу видно, родной, естественный – темный, теплый, с рыжим отливом. Не голубые, не серые, а очень светлые, какие-то балтийские глаза, тонкий нос и офигенные губки – вишневые, без тени помады, она вообще была без какого-либо макияжа. Тонкие брови, которые она все время хмурила, и маленькая морщинка, уже образовавшаяся между ними.
