– Это не очень любезно с вашей стороны, – пробурчал англичанин, который в то же время не мог не признать известной доли правоты в предложении своего спутника.
И все же он заметил:
– Но вы помните, князь, что должны вручить мне эти пять миллионов в английских банковских билетах?
Это был последний аргумент Гаррисона, чтобы удержать Владимира и ехать вместе с ним в Англию. Но князь все предусмотрел и вместо ответа извлек из кармана два бумажника, которые положил на столе между батареей бутылок с ликерами и марочными винами.
– Я обменял гессе-веймарские банкноты на английские, – заявил он, – и если вы хотите доставить мне удовольствие, дорогой мой Гаррисон, то давайте покончим немедленно с этим делом!
– Почему бы и нет, – согласился англичанин, – не вижу в вашем предложении, в конце концов, ничего зазорного.
Воцарилась тишина. Слышен был только вкрадчивый тихий шелест пересчитываемых денег. Князь Владимир передал деньги сэру Джеймсу Гаррисону, который педантично еще раз пересчитал их.
После того, как кипа банкнот перекочевала из одних бумажников в другие, Гаррисон протянул Владимиру некий документ, скрепленный красной печатью.
– Вот расписка, – сказал он, – содержание которой согласовано дипломатами обоих правительств.
Князь Владимир внимательно ознакомился с текстом бумаги и, сложив ее, спрятал в кармане.
– Прекрасно, дорогой Гаррисон! – заявил он. – Моя искренняя признательность вам, что вы согласились принять деньги сейчас. Я смогу поехать в Париж уже завтра. Вам же желаю скорейшего окончания этой забастовки, чтобы вы смогли вернуться к себе домой в Англию.
Молодые люди встали, несколько церемонно раскланялись и потом, как будто выступая перед публикой, которая ловит каждое их слово, подняли бокалы, чокнулись и по очереди произнесли:
– За здравие его величества короля гессе-веймарского!
– За здравие его величества короля английского!
Некоторое время спустя, когда им принесли счет за ужин, они поспорили за право проявить щедрость. В этом споре верх одержал князь Владимир, он расплатился за роскошный стол, потом хлопнул Гаррисона по плечу и предложил:
– Дорогой друг, поверьте, небольшая прогулка после ужина совсем не повредит нам.
– Хорошо, – согласился Гаррисон, – к тому же это способствует пищеварению.
Было около половины десятого, когда они шли по набережной в сторону своей гостиницы.
Молодые люди, как и Элен, заметили, что вокруг бесконечных пакгаузов, забитых товарами, столь шумных и многолюдных в дневное время, царили сейчас необычное спокойствие и тишина.
Владимир слушал краем уха рассуждения Гаррисона о неразумности забастовщиков. Ему будто нравилось петлять между громадными ангарами, высокими штабелями мешков, металлическими контейнерами, кипами хлопка, горками камня и щебня.
Наконец Владимир и Гаррисон оказались у чернеющих вод бокового канала, который сообщался с Шельдой.
В это время дочь Фантомаса безотчетно шла по ночному городу, размышляя о своей судьбе и будущем. Ноги сами несли ее к обводному каналу, где стоял на приколе «Президент Крюгер». Она шла медленно, с опущенной головой. Кругом спал громадный портовый город. Морской гигант казался мертвым.
Элен, почти совсем отчаявшись, думала:
«Когда же, наконец, я отправлюсь в Натал?»
Она шагала вдоль набережной, в нескольких метрах от Шельды, и вдруг ей показалось, что она уже проходила здесь, что она кружит все время по одним и тем же улицам.
«Уж не заблудилась ли я?» – подумала она.
Легкое беспокойство охватило ее сердце, она почувствовала что-то вроде озноба. Вокруг был слышен загадочный шепот. Она направила свой взгляд в чернильную мглу, но не увидела ровным счетом ничего.
Внезапно она вздрогнула, отчетливо услышав глуховатый звук падающего в воду предмета.
«Должно быть, какой-то тюк или ящик свалился в воду», – промелькнуло у нее в голове.
Элен пыталась взять себя в руки и успокоиться. Она отошла от края воды и зашагала по мощеной улице, где встречались даже редкие прохожие.
Девушка прошла еще метров двадцать и остановилась как вкопанная.
«Нет, на этот раз я не ошиблась», – подумала она.
Прозвучал как бы сухой хлопок. Звук раздался в ночной тиши совершенно отчетливо. Это был определенно выстрел!
«Боже мой, что же творится в темноте вокруг пакгаузов», – успела она подумать и почти побежала по дороге.
Элен заметила силуэты двух полицейских, которые направились в сторону реки, откуда, как ей показалось, прозвучал выстрел из револьвера.
Девушка заколебалась: женское чутье подсказывало ей поспешить на помощь, но разум говорил ей, что она сама в списке подозреваемых и преследуемых, а следовательно, должна скрыться.
Элен вернулась в гостиницу и уже через час спала сном праведника…
На заре, должно быть, около шести часов, в дверь комнаты, которую занимала дочь Фантомаса, стали бешено колотить. Она моментально проснулась, вскочила с постели, накинула пеньюар и пошла открывать.
– Что вам нужно от меня? – спросила она.
Она попятилась, изумленная и испуганная, – в коридоре стояла целая толпа служащих гостиницы, полицейский и некий молодой человек в черном рединготе.
Этот молодой человек вошел без промедления в комнату Элен и изучил быстрым взглядом сугубо женский беспорядок, который царил в ней.
Элен стала энергично протестовать против вторжения в ее номер, но тут человек в черном вынул из кармана дамский револьвер.
– Барышня, – спросил он, – узнаете ли вы это оружие?
Элен подняла взгляд.
– Конечно, – воскликнула она, – это мой револьвер, который у меня вчера украли после обеда.
– Ну, тогда все хорошо, – молвил молодой человек.
Потом, сделав шаг в сторону Элен, он объявил:
– Я комиссар полиции южного района Антверпена. Вы арестованы!
Элен, как оглушенная, упала в кресло.
– Что вы такое говорите, сударь? – пролепетала она.
– Я повторяю, именем закона вы арестованы!
Потом комиссар повернулся к сопровождавшему его полицейскому и приказал:
– Уведите эту женщину!
Глава 6
КОГО ПРЕДАТЬ?
– Должна ли я заказать машину для господ?
– В этом нет необходимости, барышня.
– Не позвать ли носильщика, чтобы он спустился с вашим чемоданом?
– Нет, не нужно.
– Значит, я больше не нужна, господа?
– Нет, барышня, мы больше не нуждаемся в ваших услугах.
Служанка наградила Жюва улыбкой и, поклонившись Фандору, удалилась.
Двое друзей остались одни в своем гостиничном номере. Жюв сидел на стопке из нескольких одеял, которые он тщательно сложил, Фандор стоял посредине комнаты, опустив руки. Вид у него был растерянный и удрученный.
Пока в коридоре были слышны шаги уходящей служанки, в комнате сохранялась молчание.
Внезапно Фандор нарушил его, бросившись к другу:
– Жюв!
– Что, Фандор?
– Жюв, а вам не кажется, что я сволочь?
Пожав плечами, Жюв флегматично ответил ему:
– Это волнует тебя?
– Да, – признался Фандор, – это волнует меня. Я сам себе противен!
– Значит, ты ее не любишь больше?
Фандору пришлось умолкнуть. Это молчание и было лучшим ответом.
Жюв, не выдержав, засмеялся:
– Видишь ли, Фандор, ты считаешь себя сволочью, потому что уезжаешь. Но если бы ты остался, кем бы ты тогда считал себя?
– Опять же сволочью! – воскликнул Фандор, воздев руки яростно к небу!
Жюв другого ответа и не ожидал, поэтому он не был удивлен.
– Ну и прекрасно, дружок, насчет сволочи ты совершенно прав. Поэтому лучше тебе оставаться лицом к лицу со мной, чем с ней…
Он принялся опять разворачивать одно одеяло за другим, при этом ничего не замечая и громко сопя. Это был верный признак того, что он пытается подавить в себе какое-то сильное чувство или переживание. Затем он изобразил веселый вид и, встав со своей постели, подошел к Фандору и хлопнул его по плечу.
– Знаешь что, трижды скотина, не отчаивайся. Хочешь узнать мое мнение, Фандор?
Фандор покачал головой.
– Нет, – ответил он. – Вы все равно правду не скажете.
– Скажу! – возразил ему Жюв.
Полицейский важно поднял палец и произнес:
– Тот заслуживает прозвище «сволочь», кто действительно совершил свинство. И вот ты, Фандор, совершил наихудшее из возможных свинств, не поспешив на помощь Элен. С другой стороны, Фандор, ты не совершишь никакого свинства, покинув на время своего старого приятеля Жюва, которому действительно не угрожает здесь никакая опасность.
На этот раз Фандор ничего не ответил. Его мрачный лоб перерезала глубокая складка. Лицо его дергалось, он кашлял, закуривая сигарету.
– Что делать, Жюв?
– Да уезжай немедленно, чтобы черти тебя побрали. Еще не хватает, чтобы я ударил тебя ногой в зад и повел в наручниках на пароход.
