— Наверное, я могу заварить чай.
Она отступила и позволила ему войти в холл первым.
— Итак, — сказал он, вскидывая лопату и переворачивая первый ком земли, — вы давно работаете у миссис Торп?
* * *
После встречи с Глорией Тристан вернулся к себе в отель, чтобы наверстать упущенное в делах. Он совсем недавно продал свою долю в «Телфор» и до сих пор ежедневно отвечал на звонки и электронную почту. Кроме того, у него была должность в правлениях двух компаний плюс заманчивое предложение поучаствовать в новом бизнесе, что и повлияло на его решение продать прежний.
Он все еще обдумывал то направление и следил за парой других возможностей.
То, что он был так занят, вполне его устраивало. Он не понимал, как можно ничего не делать, и погружение в обычный для него мир дел было идеальным доказательством его связи с реальностью. Ему это требовалось, учитывая последние двадцать четыре часа.
Он взял трубку звонившего телефона, предполагая услышать голос своего ассистента, но был разочарован.
Делия Форрестер не стала ждать, пока он позвонит. Ему не очень понравилась слишком фамильярная манера этой женщины, но, несмотря на это, он принял ее приглашение прийти на их вечеринку в воскресенье, когда будет матч поло.
После звонка он почувствовал, что его внимание притупилось, поэтому пошел в бассейн отеля. Тристану захотелось хорошенько поплавать, чтобы избавиться от накопившейся излишней энергии в теле и в крови. Но после двух усердных кругов он уже спокойнее работал руками и ногами. Нет, его ничто не заставит подчиниться ситуации, уступить женщине и ненужному влечению.
Он стал размышлять о встрече с Фрэнком Форрестером, пытаясь вспомнить, как Фрэнк и его первая жена — Лин? Линда? Лидия? — проводили уикэнды за городом, в доме Торпов.
А теперь, несмотря на их оживленный разговор, он не мог не заметить, что Фрэнк выглядел измотанным. Неужели и отец его мог так же сильно состариться? Неужели был таким же болезненным и сутулым?
Измотанным. Из-за того, что не хотел отставать от молодой, энергичной, честолюбивой жены, когда ему не следовало усердствовать, когда он должен был находиться в обществе давней спутницы жизни и быть довольным покоем, который заслужил в течение десятилетний упорного труда.
Неосознанно Тристан повысил темп. Его подстегивали эти мысли и одновременно стремление не думать о своем отце с Ванессой.
Слишком молода, слишком жива, слишком страстна.
Все не так.
В конце круга он заставил себя плыть медленнее и освободиться от тягостных раздумий. Перевернувшись на спину, он оттолкнулся от края и… увидел ее. Она стояла на краю бассейна, словно вызванная силой его мысли.
А может, и нет, решил он, бросив на нее еще один, долгий, взгляд.
Одетая в бледно-голубой костюм, с заколотыми волосами, спрятав глаза и половину лица за большими солнцезащитными очками, она выглядела старше, холоднее: вся — изысканность, спокойствие и деньги.
Однако Ванесса не казалась счастливой. Именно этого он ожидал, еще когда решил не оставлять письмо у Глории.
Он знал, что о письме зайдет разговор, что она разыщет его, но не предполагал, что она появится так рано. Ведь ему сказали, что у нее весь день будут важные встречи благотворительного комитета.
Несмотря на все это, он почувствовал такой же прилив адреналина, как прошлым вечером в ресторане и сегодня утром, когда он подошел к ее двери. Такой же, только ему стало еще и жарко. Чтобы успокоиться, Тристан проплыл очередной круг и вернулся обратно.
Потом вылез из бассейна, лениво не торопясь взял свое полотенце с шезлонга, стоявшего рядом. Все это время он чувствовал, что она за ним наблюдает, и нежелательная реакция его тела полностью погубила хороший результат расслабляющих последних кругов в бассейне.
Когда он подошел к Ванессе, она не шелохнулась. Не шелохнулась, даже когда он остановился чересчур близко. Интересно, спросил он себя, может, ее туфли — такие, как надо, на каблуках, подобранные к костюму — приросли к кафелю, которым был выложен пол бассейна.
— Одета не для того, чтобы окунуться, нет?
Она уже слегка хмурилась и после его вопроса только сильнее сдвинула брови. И облизала губы, словно у нее пересохло во рту.
— Я пришла сюда не для того, чтобы плавать.
— Жаль. Погода подходящая.
— Да, жарко, но…
— Хочешь спрятаться от солнца? — Тристан кивнул в сторону ближайшего зонта.
— Нет. — Она покачала головой. — Я пришла лишь за письмом. Глория позвонила мне и сказала, что ты приезжал, но отказался передать ей письмо для меня.
— Вчера вечером ты меня попросила, чтобы это осталось между нами.
— Поэтому ты пробрался в мой дом и задавал вопросы моей домоправительнице?
Он предполагал, что ей это может не понравиться.
— Глория любезно приготовила мне чай.
— И любезно рассказала все, что тебе надо было знать?
— Она сказала мне, что у тебя весь день встречи. И однако ты здесь.
Он ощутил ее растущее раздражение, но она оглянулась по сторонам, отводя взгляд на группы туристов и скромно державшийся поблизости персонал. Если ей и не терпелось всадить в его босую ногу свой острый как нож каблук или, не раздеваясь, броситься в бассейн, то она удержалась от этого. Ее подбородок с изящной ямочкой чуть приподнялся.
— Я пришла за письмом. Оно у тебя или нет?
— Оно у меня, хотя… — он похлопал себя по бедрам и груди, где мог бы найти карманы, будь он одет, — не со мной.
Несмотря на ее громадные темные солнцезащитные очки, он заметил, как она перевела взгляд с его рук на торс. Потом, будто внезапно осознав, что она делает и куда смотрит, Ванесса резко подняла голову.
— Я не имела в виду с тобой. Оно в твоей комнате?
— Да. Ты хочешь подняться и забрать его?
— Нет, — чопорно ответила она. — Я хотела бы, чтобы ты поднялся и принес его. Я подожду в салоне.
Ванесса не дала ему возможности продолжать поддразнивать ее. Она быстро повернулась на каблуках и ушла. А он следил, как она удаляется по длинной террасе. У Ванессы же перед глазами все стоял его образ: нагое загорелое тело, мокрое и блестящее после плавания в бассейне.
Она добралась до прохладной тени в отеле. Выбрала уединенное место подальше от окон террасы и принялась обмахивать лицо, пока ждала.
И ждала, и ждала.
Она заказала воду со льдом и взглянула на часы. Оказалось, что на самом деле она ждет чуть больше пяти минут.
За двадцать четыре часа почти ничего не произошло и, однако, многое изменилось. Все это ничего не значило… все, кроме, может быть, нагого тела. В конце концов, он раньше был спортсменом высшего класса, и любая женщина с нормальным зрением обнаружила бы, что восхищается этими крепкими мускулами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
