– Никакой «зелени» не напасешься, – сетовал он Киборгу вечером за стопкой виски. – Лилька – швабра лохматая. Что теперь делать?
– Кардана помнишь? Мастер из Апрельска. Ну, Соболев.
– Припоминаю.
– Поставит он твою тачку на колеса за треть цены.
– Это же металлолом.
– Он под нее новую угонит. Обтяпает так, комар носа не подточит. Он Айвазяну так «Волгу» сделал.
– Айвазяну?.. А что – идея…
Так у Соболева появился новый клиент.
Глава 12
Вор у вора
Погорел Бакир за смешную сумму – какие-то двадцать долларов. Трудно представить, что помощник кавказского наркобарона польстится на такие деньги и хотя бы приподнимет из-за них свой зад со стула. Но так рассуждать мог человек, не знающий Бакира. Сказать, что тот был патологически жаден – значит, не сказать ничего. Когда деньги лежат где-то в стороне, он не воспринимал это болезненно, но стоило заслышать шелест купюры, как душа вскипала неудержимой, болезненной страстью. Как говорят в народе: за рубль змею оближет.
С этой героиновой поставкой с самого начала все пошло наперекосяк. На втором часу пути машина сопровождения вылетела на полосу встречного движения и врезалась в грузовик. Бакир видел, как из превратившейся в безобразные обломки «Тойоты» равнодушные санитары в белых халатах вытаскивали окровавленные тела. Гоша и Зверь были его приятелями, их связывало многое, но останавливаться и ждать, чем все закончится, Бакир не мог себе позволить.
Неудачи продолжались. То спустило колесо, то гаишник оштрафовал за превышение скорости. А когда прибыл на место, набрал нужный номер, на том конце провода никто не ответил. Бакир всегда оставлял в запасе один день на непредвиденные обстоятельства. Завтра, как положено по договору, получатель должен быть на месте. Придется ждать.
Ожидание это было для него из разряда приятных…
С Серафимой Бакир познакомился в свой первый приезд в этот город. На сей раз она не удивилась, когда он утром, без звонка, возник на пороге ее дома, жарко поцеловал и оставил потрепанный чемодан. Бакир не собирался наматывать лишние километры с опасным грузом «на борту».
Бакир обожал проводить время, забывая о своих многочисленных заботах, просто бродя по городу, заходя в магазинчики, рассматривая товары, перебрасываясь словечком с незнакомыми людьми. Пока Серафима была на работе, он предался этому занятию.
День, проведенный в мелких заботах, хождениях по городу, казалось, не предвещал ничего особенного, а тем более страшного. Любуясь только что купленными в антикварном магазине серебряными с позолотой старинными часами (на красивые вещи он денег не жалел и, как ни странно, имел на них какое-то врожденное чутье), Бакир даже представить не мог, что их стрелки неумолимо, с дьявольской методичностью отсчитывают последние минуты его жизни.
Пообедал Бакир в уютном ресторанчике около вокзала. Кормили там вполне сносно, и цены были гораздо более щадящие, чем в Москве. Официант, правда, сжал скулы так, что желваки заиграли, когда Бакир дал ему на чай пятьсот рублей.
У официанта было представление, что кавказцы столько на чай не дают. Точнее, он считал, что вообще столько давать на чай не принято. Может, он и знал кавказцев, но не знал Бакира.
– Не горюй, брат, – улыбнулся Бакир золотыми зубами.
– Сквалыга, – прошептал ему вслед официант.
Бакир, удовлетворенно хлопнув себя по животу, вышел на привокзальную площадь. Там толпились приезжающие и отъезжающие, у стоянки такси выстроилась длиннющая очередь, шла бойкая торговля пирожками и люля-кебабами. Газеты с лотков лезли в глаза откровенными фотографиями. «Экспресс-газета», «Частная жизнь», «Еще», «Женские дела». Воспитанного по-восточному в строгих правилах Бакира это поначалу шокировало, но, увидев года три назад газету «Задница», он перестал чему-либо удивляться.
Если мужчинам нравится, что их сестры, жены, подруги фотографируются в подобных позах и в подобном виде – что ж, значит, так им и надо, значит, это такие мужчины. Вялые, податливые мужчины и доступные женщины – такой видел Бакир сегодня Россию и не уставал повторять это.
– Отныне и всегда мы будем трахать их женщин и мужчин в одно место, – говаривал Бакиру командир чеченского отряда боевиков Муса Асланов. – Они не могут защитить свой дом, а лезут в чужой. Они уйдут отсюда, а потом мы придем к ним.
Правда, Муса так и не дождался победы, он был убит пулей российского спецназовца – их возникшая из тьмы группа перебила добрую половину отряда и ушла от преследования, растворившись в темноте. Бакир часто вспоминал Мусу и его поучения. Командир отряда был в душе философом.
Подойдя к своей машине, Бакир увидел около нее троих человек. Длинный прыщавый смуглый парень с ковром на плече облокотился о капот. Кряжистый «работяга» сидел на корточках около двух хозяйственных сумок.
Рядом с ним, нервно насвистывая мотив из рекламного телевизионного ролика, мерил шагами тротуар плотный парнишка лет семнадцати, в белых джинсах и кожаной, с металлическими заклепками, куртке.
Компания явно скучала. Бакир оценивающе обвел их взглядом, по привычке прикинув соотношение сил, и, открывая дверцу, кинул лысоватому:
– Э, братишка, поищи другую скамейку.
Прыщавый послушно отошел от капота.
– Слышь, друг, посмотри, какая очередь на тачки, – сказал лысоватый. – А барахла вон сколько. Подкинь до Савеловки. Недалеко, километров двадцать от города.
Он вынул две десятидолларовые бумажки и потряс ими, заискивающе улыбаясь при этом.
И Бакир соблазнился на эти несчастные баксы. Ничего не мог с собой поделать. Пройти мимо «левых» двадцати долларов было выше его сил. Он никогда не задумывался над тем, что жаден. Ему казалось неестественным иное, нежели у него, отношение к деньгам.
– Ну-ка, дай взглянуть.
Он взял протянутую десятидолларовую купюру, потер ее, погладил пальцами, убедился – не поддельная.
– Дай-ка, – он потянулся за второй купюрой, мятой, и чуть ли не насильно вырвал ее из рук.
Потом сложил бумажки и положил себе в карман.
– Садись. Только дорогу покажешь.
Эх, кабы знать Бакиру, что на такие «Жигули», как у него, недавно поступил заказ. И что весь скарб – привычная разбойничья экипировка, а посадил он Соболева, Гулиева и Севу, которые вышли на охоту. Да вот знать это Бакиру было не дано.
Он беззаботно перекидывался ничего не значащими фразами с попутчиками, смеялся над сальными шуточками, поддакивал и послушно нажал на тормоз, прижимаясь к обочине грунтовой дороги, когда Соболев попросил остановиться. Солнце уже садилось за горизонт, сочетание красного неба с синим массивом леса было фантастически прекрасным. Бакир расслабленно откинулся на спинку сиденья и неожиданно услышал от сидящего справа, охрипшего от волнения Гулиева:
– Вылазь-ка, чурбан е…ный, из-за баранки!
Бакир умел драться, хорошо владел боксом, едва не дотянул до кандидата в мастера спорта, да еще подучился искусству рукопашного боя во время службы в Карабахе и у чеченцев. Он привык к бою, к драке, к опасности. Он был решительным, сильным бойцом и никогда не шел на попятный, тем более поддаваться какой-то дорожной шушере.
Среагировал мгновенно. От удара локтем Гулиев по-поросячьи взвизгнул, выронил нож и схватился за разбитое лицо. Потом…
Потом свет в глазах Бакира померк. Навсегда…
Глава 13
Ваш заказ!
Матрос задумчиво барабанил пальцами по рулевому колесу, обтянутому красной плетенкой. Он нервничал, в голову лезли неприятные мысли. Человек должен был прибыть еще вчера. Если его уголовка повязала… Думать об этом не хотелось. Матрос тряхнул головой, пытаясь избавиться от дурных мыслей, и толкнул Киборга, уютно дремавшего на заднем сиденье «Волги».
– Пошли, соня.
Матрос вылез из машины, по привычке с размаху хлопнув дверцей. Местечко было заброшенное, замусоренное: серый бетонный забор с колючей проволокой, за которым виднелись утопающие в зелени желтые корпуса научно-исследовательского института, мусорные баки, трансформаторная будка с традиционным черепом, костями и надписью: «Осторожно, убьет!», – у забора приткнулся добротный, кирпичный гараж Соболева.
Матрос методично заколотил по металлической двери ногой. Вскоре что-то звякнуло, скрипнуло, дверь медленно отворилась, и на пороге возник Соболев в промасленном сером халате, пахнувший, как и все автомеханики, бензином и машинным маслом.
– Здорово, Кардан. Это я, смерть твоя, ха-ха, – привычно развязно хохотнул Матрос.
– Здорово. Заходь.
Три яркие лампы освещали помещение, в котором находились шкафы с банками, канистрами, домкратами, непонятное устройство с цепями, на полу валялся инструмент.
В просторном помещении стояли два «жигуля». Белая «четверка» принадлежала Соболеву. Новенькая, будто только с конвейера, синяя «девятка» с затемненными стеклами и противотуманными фарами дожидалась нового хозяина.
