точки зрения Лэнгстона Хьюза[36], «Не все хэштег» стало культовым.
Много лет назад Ева с первого взгляда влюбилась в Белинду, когда они оказались вместе на одной из эксклюзивных вечеринок Сиси. Воспитанная в скромности родителями-парикмахерами в Сильвер-Спринг, штат Мэриленд, Белинда выиграла стипендию и окончила престижную школу Сидвелл вместе с Челси Клинтон[37], а потом десять лет работала консультантом по диалектам на киностудии, редактируя фильмы о рабстве и чернокожих времен Джима Кроу[38] (кстати сказать, без работы она сидела редко). Престижное резюме, ничего не скажешь, однако Белинда излучала очарование этакой свойской мамочки с девизом «Ближе к земле!» и одновременно подружки-соседки. Ей нравились исцеление рэйки[39] и шаманские чтения, но она не сторонилась и откровенных мемов и соблазняла молодых людей из сферы обслуживания. Она только что рассталась с чилийским красавцем, с которым познакомилась, когда он раздавал флаеры перед магазином MetroPCS.
– Привет, Белинда.
Ева осторожно обняла ее, чтобы не потревожить гроздь ожерелий с уличной ярмарки. Фирменные косы Белинды выбились из-под ее головного платка с этническим принтом и свисали до круглой попы. Просто сексуальная доула.
– Вот это платье! Вот это тело!
– Честно говоря, очень трудно двигаться, – прошептала Ева. На ней было черное платье-футляр от Gucci без рукавов, с большим вырезом и алые ботильоны на шпильке. Грудь была поднята до подбородка, а волосы распущены до плеч.
– Ты. Не пришла. На игру. В понедельник. Вечером. – После каждого слова Белинда резко покачивалась вперед.
Ева затеребила подол платья.
– Я чувствую себя офисной мегерой, как в сериале о сексуальных адвокатах.
– Меган Маркл образ удался. Пойдем пообщаемся.
Белинда взяла Еву за руку, и они, болтая, стали пробираться сквозь толпу.
– Подруга, – начала Ева, – хочу тебя кое с кем свести. Он милый-премилый. Проверьте его страничку @oralpro[40].
Белинда открыла рот.
– За что мне такое счастье?..
– Расслабься, он ортодонт. Прекрасно поработал с Одри.
– Я пас. Уже нацелилась на жгучего красавца из продуктового отдела в Trader Joe’s по соседству. Я там покупала продукты для курса веганской выпечки. Его ведет женщина, которая впервые приготовила бриошь из вагинальных дрожжей.
– Вагинально-дрожжевая бриошь, – повторила Ева.
– Это ее коронное блюдо.
– Неужели кому-то пришло в голову прославиться, приготовив вагинально-дрожжевые бриоши?
– В любом случае не пытайся меня подставить. Моя сексуальная жизнь интересует тебя только как источник вдохновения. Почему бы тебе самой не встречаться с @oralpro? Выходи на люди! Хватит прятать красивые ноги и свежий цвет лица.
– Знаешь, почему у меня такой свежий цвет лица? – Ева подмигнула. – Потому что ни один мужчина меня не напрягает.
Тут же непонятно откуда появилась Сиси, просунув голову между ними.
– Спроси ее про Одиночество, – потребовала она, выхватила у Евы выдохшуюся минералку, сунула в руку другой бокал и исчезла обратно в толпу.
Белинда ахнула.
– Как ей удается вот так материализоваться? И о чем она говорит?
Прежде чем Ева успела ответить, в объятия Белинды бросилась девушка с крашеными светлыми локонами и в обтягивающем топике.
– Ваша поэзия – единственное, что помогает мне справиться с экзаменами в Нью-Йоркском университете! Подпишете книгу? – Она протянула Белинде потрепанный экземпляр.
– Конечно! – Белинда подписала титульный лист и ткнула локтем в Еву. – Это Ева Мерси. Вы, должно быть, слышали о «Проклятых»?
– Моя мачеха читает эту серию, – сказала она, прежде чем быстро сфотографироваться с Белиндой. – Но я избегаю текстов с описаниями откровенного цисгетеропатриархального секса. Извините.
Девушка вскинула вверх кулак – знак движения Черной Силы и подпрыгнула. Снова материализовавшаяся Сиси уставилась на нее.
– Кто впустил сюда эту обесцвеченную крестьянку? – Сиси была королевой полицейского надзора за женщинами с прической, как у нее. То есть половины жительниц Бруклина. – На ней джинсы из Walmart?
– Ты когда-нибудь была в Walmart? – спросила Ева.
– Телом – да. Душой – нет. – Она крутанулась на пятке. – На сцену! Представление начинается!
Белинда схватила Еву за руку, и они, как утята, протащились за Сиси сквозь толпу.
На сцене была создана интимная обстановка: ряд из четырех элегантных кресел для Сиси, Евы, Белинды и Халила. Халил появился только после вводной речи Сиси из-за недоразумения с водителем Uber. Недоразумение заключалось в том, что Халил угнал чужой Uber, и водитель его вышвырнул.
Это был тридцатисемилетний доктор культурологии, предпочитавший пастельные брюки Ralph Lauren и галстуки-бабочки. Халил был известен тем, что писал тома о системном расизме и жил с шестидесятилетней шведкой, наследницей большого состояния, которая финансировала брюки и галстуки Ralph Lauren.
Летом после развода Евы, когда Халил был обозревателем Vibe, он безуспешно добивался ее в течение нескольких вечеринок на крыше Клинтон-Хилл. Термин «любитель поучать» еще не вошел в обиход, но вполне бы пригодился.
Заполненный зал увлекся оживленной дискуссией – гости кивали, хихикали и записывали видео на смартфоны. Ева сидела прямо, женственно скрестив ноги в ботильонах на шпильках.
Получалось потрясающе.
Да, когда она заговорила в первый раз и во второй, некоторые смотрели на нее с выражением «кто это такая?», но постепенно она завоевала аудиторию. И настолько, что ей самой стало интересно, чего же она опасалась.
Отвечая вместе с Белиндой и Халилом на наводящие вопросы Сиси, они раскрывали свои роли: Белинда была «Честной сестренкой», Халил – «Самодовольным наглецом», а Ева – «Безнадежно пьяной от неожиданного успеха».
– И вот что действительно хорошо, – говорила Белинда, – издательская индустрия с трудом принимает чернокожих персонажей, если они не страдают.
Кивки и ропот аудитории.
– Ожидается, что мы будем писать о травмах, угнетении или рабстве, потому что это легко продаваемые символы чернокожих. Издатели не в состоянии увидеть в нас те же банальные, смешные, причудливые переживания, которые есть у каждого человека…
– Потому что это означало бы, что мы люди, – перебил Халил. – АМЕРИКАНСКОЕ ОБЩЕСТВО ЗАВИСИТ ОТ НЕОБХОДИМОСТИ ДЕГУМАНИЗИРОВАТЬ, УНИЗИТЬ И ОТРИЦАТЬ ЧЕРНОКОЖИХ.
Белинда проигнорировала его.
– Мой первый роман был об архитекторе и шеф-поваре, которые становятся свидетелями убийства в переулке во время отключения электричества две тысячи третьего года и занимаются бурным сексом, по пути разгадывая тайну. Его везде отвергали. Я постоянно слышала: «Милая история, но нельзя ли рассказать поподробнее о борьбе чернокожих героев в преимущественно белой профессиональной среде? – Белинда вздохнула. – Можно подумать, черт возьми, в литературе нет места для веселого черного дерьма? Почему я не могу заработать миллионы на «Девушке в поезде»[41] или «Пятидесяти оттенках»[42]?
– «Пятьдесят оттенков» – это нормально, – фыркнула Сиси. – Хотя я бы очень хотела, чтобы Ана побрила ноги. Но все верно. Белые авторы вольны рассказывать хорошую историю ради хорошей истории.
– Представьте, что было бы, попытайся кто-то из нас опубликовать «Девушку в поезде», – сказала Ева. – «Для цветных девушек в поезде, когда самоубийства недостаточно».
Толпа разразилась хохотом, а Ева засияла так, словно попала к райским вратам. Из ее ушей вырвался солнечный свет, а зрачки превратились в сердечки эмодзи.
– В детстве и отрочестве я была одержима ужасами и фэнтези, – продолжила она. –
