В то же утро, чуть попозже, они отправились в Дом-над-Аркой. Эдвард, разобравшись, в каком направлении они идут, немедленно взял на себя роль проводника, то и дело нетерпеливо дергая отца за рукав. Чарльз же брел позади: всякий раз, оказываясь с сыном где-нибудь вне дома, он становился рассеянным и неуверенным. Они уже собирались повернуть на Доддз-Гарденз, как вдруг Чарльз задумался и остановился. Он поглядел на покрытый пылью вяз, который сотрясался, когда мимо проносились машины.

– Как ты думаешь, – спросил он у сына, – сколько на этом дереве листьев?

– Семь тысяч четыреста тридцать два. С половинкой.

– А сколько времени понадобится ветру, чтобы все их стряхнуть?

Но Эдвард больше не слушал.

– Пап, мы уже пришли.

– А сколько времени оно уже стоит здесь?

Эдвард уперся руками в спину отца и принялся что есть сил толкать его на тихую улочку за углом. Тут они на миг притормозили, и Чарльз показал на арку и обветшавший каменный дом, нависавший над ней.

– Вот! – сказал он. – Здесь-то и погребены все тайны!

Эдвард взял его за руку. Они вместе прошли под аркой и оказались во внутреннем дворике. Вывеска на сей раз гласила следующее: "Лавка Древностей у Лино. Сливки Сливок. Отведайте же Их". Взбираясь по узкой лестнице, они услышали чей-то дискант, распевавший то ли гимн, то ли похоронную песнь, и Эдвард начал нервно хихикать.

– Сейчас же прекрати смеяться! – сурово приказал ему отец, постучав в дверь. Наступила тишина, послышался кашель, затем звук запираемого ящика, и наконец дверь стремительно распахнулась настежь.

– Да-да? – Мистер Лино смотрел на Эдварда и, казалось, обращался к мальчику: – Кто это?

Эдвард, в свой черед, спокойно смотрел на него, и так бы они простояли, глазея друг на друга, еще долгое время, если бы изнутри не раздался другой голос:

– Впусти ж их легионы, пусть узрят моих орлов и мои трубы!

Тут мистер Лино показал мальчику язык, и тот возмущенно отплатил ему той же монетой, как раз когда появилась миссис Лино.

– Сучок, – сказала она. – Уж вырастет ли он?

Эдвард засунул руки в карманы и насупленно посмотрел на нее.

– За этот год я вырос на три дюйма.

Чарльз, добродушно улыбавшийся обоим во время этого краткого обмена репликами, теперь повернулся к мистеру Лино.

– Привет, я Вичвуд. Я приходил на прошлой неделе и обменял у вас свои книги на картину.

Мистер Лино с серьезным выражением поглядел на Эдварда:

– Я думаю, теперь он хочет ее вернуть. А ты, как думаешь?

– Нет-нет, – поспешил сказать Чарльз. – Я хочу оставить ее у себя. Мне только нужны кое-какие сведения.

Мистер Лино ткнул в сторону Эдварда:

– А он тоже играет на каком-нибудь инструменте – или так просто стоит себе?

Мальчик залился краской стыда и в смущении отошел в угол и заглянул в большую каменную урну, взгроможденную на старые театральные журналы.

– Я вот все думал… – снова начал Чарльз, и тут же чета Лино притихла. – Я вот все думал – а не знаете ли вы чего-нибудь еще об этом портрете?

– Знает ли она что-нибудь о портрете? – вопросительно обратился мистер Лино к спине Эдварда.

Мальчик почему-то немедленно обернулся и прокричал:

– Да, знает!

Миссис Лино быстро покатила обратно на своем кресле и по скату въехала в соседнюю комнату, примыкавшую к лавке.

– А ты ей нравишься, – сообщил ее муж Эдварду, и тот попытался скрыть свое удовольствие от такой новости, принявшись играть с двумя старинными куклами, которые стояли прислоненными к урне. – Поосторожней с моими детками, – прибавил мистер Лино. – Они кусаются. – И, оскалившись, показал Эдварду зубы.

Тут в комнату снова вкатила его жена – так же внезапно, как и выкатила из нее, – вытянув перед собой красный гроссбух, словно это был какой-то предупредительный сигнал. Затем она водрузила книгу себе на колени, обхватив сверху руками.

– Ну? – спросила она. – Так что же это была за картина?

– Это был Чаттертон. – Тут внимание Чарльза отвлек Эдвард, уронивший одну из кукол в каменный сосуд и теперь тщетно пытавшийся дотянуться до нее. – Точнее, там изображен мужчина в летах. Она лежала тогда вот здесь.

Миссис Лино размашисто раскрыла гроссбух и принялась тщательно изучать его содержание.

– Портрет неизвестного, – прочитала она наконец. – Начало XIX века. Получен от Джойнсона. Колстонс-Ярд, Бристоль, Сомерсет. Или теперь это Эйвон?

– Это что – имя человека, изображенного на картине? – Голос Чарльза звучал как-то взволнованно.

– Да нет, это поставщик.

Он облегченно вздохнул.

– Значит, он вам ее продал?

– Вы же поэт. У вас должен быть свой тезаурус. Поставщик. Продавец. Смерть торговца.[24]

– Как, вы сказали, его имя?

– Д – «дождь», Ж – «жаба», О – «окно», Й – «йод», Н – «нос»: Джойнсон. – Она с нежностью поглядела в сторону Эдварда, но тот почти целиком залез в каменную урну, одни только пятки торчали. – Строптивый сын.

– Как вы сказали – Колстонс-Ярд, Бристоль?

– Как же еще? – Она начала медленно пятиться и, проворчав: – Старый дурень, вечно он занят, – снова исчезла в соседней комнате.

– На помощь! Папа! – голос Эдварда раздавался из недр урны: он и куклу не смог достать и сам оказался в ловушке.

Мистер Лино повернулся к Чарльзу:

– Могу я до него дотронуться? – Чарльз кивнул, и владелец Дома-над-Аркой с мрачной ухмылкой подошел к урне и ухватил Эдварда за ноги, а потом выволок наружу. – Я же предупреждал, – сказал он, – что они кусаются.

– Там внутри пахнет! – Эдвард выглядел несколько оторопевшим.

– Конечно, пахнет. Это же погребальный монумент. – Он важно пожал мальчику руку, Эдвард в ответ отвесил маленький поклон, в то время как отец, взяв его за плечо, разворачивал его к двери.

Когда они спускались по каменным ступенькам, сверху вновь послышалось пронзительное пение или завывание. Эдвард издал звонкий йодль, но Чарльз тут же заставил его замолчать.

– Не смей, – сказал он. – Передразнивать старших некрасиво.

явь или виденье

В бристольской адресной книге значился один-единственный Джойнсон некий Катберт Джойнсон из Брамбл-Хауса, Колстонс-Ярд. Когда Чарльз набрал указанный номер и попросил к телефону человека с таким именем, ему показалось, что на звонок ответил пожилой мужчина:

– Ее нет дома. Я не спрашиваю, где она. Я не знаю, где она. Мне совершенно наплевать, где она.

Чарльз поначалу решил, что старик просто ослышался и поэтому говорит о своей жене, миссис Джойнсон.

– Да нет, мне нужны вы. Я насчет портрета.

– Я ничего не смыслю в портретах. Я ничего не смыслю в картинах. Я ничего не смыслю в искусстве.

– Но мне кажется, это вы продали одну картину в лавку древностей Лино.

– Ну, об этом теперь нечего толковать. – Повисла пауза, и Чарльзу послышалось какое-то шелестенье. – Так вы сказали, я вам нужен? – Старичок заговорил более приветливо: – Тогда заходите. Он говорил так, словно Чарльз находился в соседней комнате.

– Я звоню из Лондона.

– А, так ты малыш-кокни? Надеюсь, без татуировок? – Чарльз подтвердил, что без. – Ну ничего. Все равно заходи. – И положил трубку, лишив Чарльза возможности договориться о времени визита. Однако состоявшийся разговор отнюдь не показался ему неудачным или даже необычным: напротив, он усмотрел в нем торжество своей убедительности и тактичности. Чарльз приготовился совершить поездку в Бристоль, где с помощью этого отзывчивого пожилого джентльмена ему, быть может, удастся разрешить загадку Чаттертонова портрета. Во всяком случае, такими замыслами он поделился в тот же вечер с Филипом, который немедленно вызвался сопровождать его.

– Поиски начинаются в субботу, – возбужденно объявил Чарльз. – Только не спрашивай, что и как. Просто поедем и нанесем визит!

шагни за ворота

На следующее утро он проснулся в полном одиночестве. Он собирался выкрикнуть: "Который час?", но что-то застряло у него во рту, и он поперхнулся. Это был его язык – и это был не его язык: словно кто-то другой заталкивал эту массу ему в глотку. Он попытался подняться с кровати, но голова его осталась лежать и оглядывать сузившимися и отупевшими глазами ярко освещенную незнакомую комнату. Под скальпом тоже ощущалось какое-то беспокойство, как будто и он тоже силился приподняться и заговорить. Он попытался позвать Вивьен, но ее имя непомерно выросло у него в гортани, и он услышал свой голос, произнесший почему-то: "Герань!" Он поскорее закрыл глаза, чтобы в них не успели вонзиться сверкающие ножи.

На следующее утро он проснулся в полном одиночестве. Вивьен ушла на работу, а Эдвард был уже в школе. Он знал об этом, и все равно ему хотелось позвать их; но горло болело, словно он кричал ночь напролет, и ему с большим трудом удалось разомкнуть губы. Он лежал согнувшись на краю постели, со сползшими простынями, и, откатившись с того места, где он спал, он вдруг увидел, что простыня, лежавшая под ним, пропитана чьим-то бурым потом. От него пахло металлом – резкий нечеловечий запах. Левый глаз никак не мог нацелиться на это пятно: веко упорно закрывалось, и Чарльз сумел успокоить его, лишь поднеся к голове руку. Прикоснувшись к своему лицу дрожащими пальцами, он ощутил теплоту телесного разложения.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 67

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Чаттертон - Питер Акройд бесплатно.

Похожие на Чаттертон - Питер Акройд книги

Дож и догаресса - Эрнст Гофман - Классическая проза

Оставить комментарий