лучше. Было что-то в этих стопочках, листья на которых были отмечены черным
маркером, а дни календаря полностью заполнены, что успокоило меня, вернув контроль
над собой.
Наверное, я была даже больше дочерью своих родителей, чем хотела.
Организованная я, скрупулезная часть меня, хороший солдат, прекрасно вписавшийся в их
жизнь, находила комфорт в таких обычных вещах. Хотя в сердце я всегда хотела немного
хаоса и приключений, но, по правде говоря, я всегда зависела от приказа, разрешения.
Открыв блокнот, я нашла страничку, на которой начинала набросок Амона, и
попыталась дорисовать лицо, но тут же стерла его, понимая, что не могу правильно
изобразить черты его лица.
Почему я была так придирчива, не знаю. Я сдалась и просто обвела контур его
головы.
Я слышала звонок лифта, за которым последовало постукивание высоких каблуков, что означало, что домой вернулась мама. Я потратила на набросок Амона куда больше
времени, чем думала. Моя мама просунула голову в комнату, и до моего носа долетел
цветочный запах ее духов.
- Мать, - сказала я, поднимая голову и отрываясь от блокнота.
Она прошла в комнату и положила ладонь на мое обтянутое халатом плечо.
- Как день прошел? Херб сказал, что ты жаловалась.
Я вздрогнула в ответ и напомнила себе, что Херб просто беспокоился, а Мать тем
временем листала брошюру колледжа, остановившись на менее желаемом. Я почти
слышала укор в ее голосе, когда она просматривала лист:
- Я смотрю, ты размышляла над выбором.
- Да, хотя и не решила ничего пока что.
Сжав мое плечо, что было явно подавляющим жестом, а не успокаивающим, она
сказала:
- Уверена, ты выберешь правильно.
Она расстегнула ожерелье и сняла браслеты, пока ворчала:
- А как твоя встреча насчет школьного проекта?
- Резко оборвалась.
- Я слышала.
Повернувшись в кресле, чтобы видеть ее, я спросила:
- От кого?
- От матери Кэсси. Кэсси беспокоилась о тебе. Она сказала, что ты сбежала со
встречи, чтобы помочь парню на улице?
Будучи мягкой, мама говорила очень успокаивающе, но я чувствовала привкус
горечи ее недовольства и утихомирить ее:
- Все было совсем не так драматично.
- О? – таким был весь ответ. Единственная гласная, содержащая миллионы значений, осторожно прервала разговор. Так делали в старых телевизионных программах, когда
гостей заставляли чувствовать дискомфорт в затянувшейся тишине и терзаться мыслями.
И хотя я сомневалась, что мама знала такие трюки, я клюнула на удочку.
- Она говорила правду, на улице был парень, но она не рассказала о происшествии.
Он был сильно ранен.
- И ты попыталась помочь, - сказала она, вскинув бровь, и это не прозвучало
вопросительно.
- У меня не было выбора, - отметила я, говоря правду, пусть и не всю.
- Разве там не было полиции? Никто не вызвал скорую?
- Не знаю. Он успел уйти раньше.
- Я думала, он был серьезно ранен.
- Он и был. Но смог… уйти, - мой голос сорвался.
Ее острый взгляд замер на моем блокноте, и она придвинула его ближе, скользя по
странице пальцем.
- Это твой загадочный парень?
Я кивнула, закрывая рукой записи о нем внизу страницы и надеясь, что этот жест не
выглядит ненатурально.
- Хмм. Может, мне стоит сделать пару звонков и выяснить, оказали ли ему
медицинскую помощь.
Она собиралась заняться Амоном, и я не могла позволить ей этого. Не то чтобы она
могла ему навредить, но у моей матери были свои принципы насчет людей, которым
нужно было укрытие, которые были не на своем правильном месте.
По ее милости Амон скорее окажется в какой-нибудь организации. А я не была
уверена, что он принадлежал одной из них, но идея упечь его куда-нибудь была неверной.
Нуждаясь в том, чтобы сбить ее с пути, но не навлечь на себя подозрения, я сглотнула и
тихо ответила:
- Уверена, с ним уже все в порядке.
Я продолжала чувствовать панику, пока она изучала мой блокнот. Если она решит
забрать его, мне придется нелегко. Вместо этого она закрыла блокнот и оттолкнула в угол
стола.
- Ты знаешь, как я толерантна насчет твоих хобби, - начала она, - и я надеюсь, что ты
не попадешь в опасную ситуацию, пытаясь нарисовать кого-то… нового? – в ее словах
был и приказ, и предупреждение, и вопрос. Улыбнувшись, я покачала головой, словно
замечание было ошибочным.
Она долго смотрела на меня, вызывая во мне болезненные ощущения и словно читая
что-то в моем сознании, открывая мои секреты, но она закрыла тему и сдержанно
улыбнулась. Часть меня паниковала, что она все же станет искать следы инцидента с
Амоном.
Пока что я могла свободно проходить из мира родителей в свой мир, обустроенный
мной смой. Инцидент с Амоном был самой опасной, но и самой потрясающей, вещью, что
когда-либо случалась со мной, и потому я хотела, чтобы он отыскал свой дом, и он мог
сделать это своими силами, но события этого дня я хотела оставить только себе.
- Похоже, в нашей семье появился маленький гуманист?
Я быстро сменила гримасу на слабую улыбку и понадеялась, что разницы заметно не
было.
- Постарайся перенести встречу, - продолжила она. – Ты знаешь, как это важно для
твоего отца.
- Да. Я знаю. Я позвоню позже этим Странным сестр… девушкам.
Ее глаза сузились. Она уловила в моем голосе сарказм, но решила проигнорировать
его.
- Вот это моя дочь.
Она улыбнулась, потрепав меня за щеку, словно я была призовой лошадкой, а потом
покинула комнату.
Испустив глубокий выдох облегчения, я стояла и потирала затекшую спину,
постанывая. Я чувствовала себя старушкой. Даже хуже, старушкой, которой пришлось
убегать от машины. Иголки боли бегали по моей спине, посылая болезненную гусиную
кожу по всему телу, и меня это заставляло чувствовать себя вывернутым наизнанку
дикобразом – колючим, одурманенным и немного погрызенным
Решив пропустить ужин и лечь пораньше, чтобы убрать ошибку в моей системе, я
забралась в свою кровать с балдахином и устроилась, надеясь на долгий сон. Вместо этого
мне снились странные вещи. Огромные разноцветные жуки ползли по моим рукам, не
сдаваясь, когда я их сбрасывала. Я тонула в темной реке, полной крокодилов. А когда я
подумала, что больше кошмаров не перенесу, я попала в темное место, где невидимое зло
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
