Напев умолк. Что-то вроде эха металось в голове у Ринсвинда, как будто слова были тенью чего-то более важного.
Ринсвинд на мгновение прикрыл глаза, а потом опять их открыл.
— Э-э… отлично, — проговорил он. — Клевая… песенка.
Он не видел собеседника, а потому говорил с той осторожной вежливостью, с которой обращаешься к вооруженному человеку, стоящему у тебя за спиной.
Наконец Ринсвинд повернулся.
— Мне кажется, ты… гм-м… куда-то направлялся? — произнес он, обращаясь к пустому воздуху. — Э-э… ты меня слышишь?
Даже насекомые умолкли.
— Гм-м… Кстати, тебе случайно не встречался сундук на ножках?
Он заглянул за куст — на тот случай, если таинственный собеседник спрятался там.
— Не то чтобы это очень важно, просто в том сундуке мое чистое белье…
Безграничная тишина недвусмысленно выражала отношение вселенной к чистому белью.
— Так это… Значит, я должен был научиться находить пропитание в кустах? Я правильно понял? — рискнул спросить Ринсвинд.
Потом окинул взглядом ближайшие деревья. Нельзя сказать, чтобы количество плодов на них увеличилось. Он пожал плечами.
— Вот странный тип.
Крепко зажав в руке палку на случай непредвиденного сопротивления, Ринсвинд бочком приблизился к плоскому камню и перевернул его.
Под камнем лежал бутерброд с курятиной.
У него был вполне куриный вкус.
Чуть подальше светившиеся рядом с водоемом бледные белые линии погасли.
Теперь же перенесемся в совсем другую пустыню, которая располагалась где-то там. Странное дело, всегда есть «где-то там». Оно там, где нас нет, До него не дойдешь и не доедешь, хотя оно может быть совсем близко — с другой стороны зеркала или всего во вздохе от вас.
На тамошнем небе нет солнца, разве что небо и есть солнце, поскольку излучает яркую желтизну. А под небом — раскаленно-обжигающие красные пески.
На скале проявилось грубое изображение человека. Постепенно, открываясь слой за слоем, оно усложнялось, словно невидимая рука рисовала кости, органы, нервную систему… душу.
Человек ступил на песок и опустил на землю мешок, который вдруг стал намного тяжелее. Вытянув руки, человек хрустнул суставами пальцев.
Здесь, по крайней мере, можно нормально говорить. Там, в мире теней, он не осмеливался поднимать голос, чтобы не поднять заодно и горы.
Он произнес слово, которое по ту сторону скалы потрясло бы леса и создало луга. На истинном языке вещей, на котором говорил человек, это слово означало нечто близкое к «обманщику». Обманщики, они же трикстеры, существуют во многих системах верований, однако легкомысленное звучание этого прозвища может быть… обманчивым. Обманщики обладают своеобразным чувством юмора, и одна из наиболее популярных шуточек в их среде — это подложить под ваше сиденье фугас.
Появились черная и белая птицы и уселись человеку на голову.
— Вы знаете, что делать, — сказал старик.
— Он? Ну и чмо! — отозвалась одна птица. — Я наблюдала за ним. Просто очутился в нужное время в нужном месте.
Старик кивнул, показывая, что, возможно, это и есть настоящее определение героя.
— И зачем столько шума-пыли? Неужель так трудно сделать все самому?
— Потому что это должен сделать герой.
— И без моей помощи, естественно, не обойтись, — фыркнула птица.
Надо отметить, фыркать через клюв — довольно-таки трудная задача.
— Точно. Можешь лететь.
Птица пожала крыльями — как раз это было не так уж и сложно — и, сорвавшись в воздух, пролетела прямо сквозь камень. Еще несколько секунд на нем светилось изображение птицы, которое потом поблекло и исчезло.
Между создателем и богом большая разница. Работа создателей не из легких, ведь они создают места. А богов создают люди. И это многое объясняет.
Старик уселся на камень и стал ждать.
При одной мысли о купальном костюме волшебник начинает нервничать. «Ну почему все купальные костюмы должны быть такими… незакрытыми?! — гневно восклицает он. — И почему так мало золотого шитья? И какой вообще толк от одежды, на которой нет по крайней мере сорока полезных кармашков? А оккультные символы из блесток?! Для них, как видно, места не нашлось. И где, если уж на то пошло, лацканы?»
Кстати, о покрываемости. Жизненно важно, чтобы как можно большая часть волшебника была закрыта, дабы не пугать девушек и лошадей. Может, на свете и встречаются молодые волшебники, этакие бронзовокожие, мускулистые красавцы, но только не в Незримом Университете с его бесконечными завтраками-обедами-ужинами. Впрочем, именно благодаря последним волшебник обретает свой вес в обществе.
Ну а чтобы отделить волшебника от его остроконечной шляпы, требуется приложить немало усилий и даже задействовать тяжелую технику.
Заведующий кафедрой беспредметных изысканий покосился на декана. Оба носили одеяния, в которых превалировали красно-белые полоски.
— Кто последним прыгнет в воду, тот останется один-одинешенек на берегу! — крикнул он[10].
Из моря торчал плоский валун, омываемый волнами. На валуне, подвернув мантию, стоял аркканцлер Незримого Университета. Важно раскурив трубку, Наверн Чудакулли забросил в волны леску с таким устрашающим количеством блесен, поплавков и грузил, что сразу становилось ясно: любая рыба, не попавшаяся на крючок, все равно будет оглушена тем или иным тяжелым предметом.
Смена обстановки положительно повлияла и на библиотекаря. Не прошло и нескольких минут с тех пор, как его вынесли на берег, а он уже вчихал себя в привычную форму и теперь сидел на берегу, обернувшись одеялом и прикрыв голову большим листом папоротника.
А день и впрямь был чудесный. Небо и вода источали тепло, море нежно мурлыкало, в ветвях деревьев шептал ветер. Библиотекарь знал, что ему полагается чувствовать себя лучше, но вместо этого в нем росло острое чувство беспокойства.
Он огляделся. Профессор современного руносложения уснул, прикрыв глаза книжкой. Изначально она называлась «Принципы Чарораспространения», но, изменившись под влиянием солнечных лучей и особых высокочастотных вибраций со стороны песчинок, заглавие на обложке теперь гласило: «Заговор „Омега“ fixme»[11].
Неподалеку в воздухе висело окно, сквозь которое виднелся прямоугольник ванной комнаты. Заподозрив это инженерное решение в непрочности, аркканцлер на всякий случай подпер окно палкой. Из пришпиленной к раме записки сразу становилось понятно, что автор послания очень тщательно подбирал слова:
«Диревяшку Не Убирать. Даже Штобы Праверить, Что Будет. ЭТО КРАЙНЕ ВАЖНО!»
За пляжем виднелся лес, карабкающийся по склону довольно-таки остроконечной горки, хотя и недостаточно высокой, чтобы претендовать на заснеженную вершину.
Библиотекарь уставился на обрамляющие пляж деревья. Они что-то смутно напоминали и навевали приятные мысли о доме. И это было весьма странно, поскольку родился библиотекарь в Анк-Морпорке, в Луннолужном переулке, в доме рядом с мастерской седельных дел мастеров. Но при взгляде на деревья что-то в самой сердцевине его существа отзывалось. Хотелось на них вскарабкаться и…
И все же что-то с этими деревьями было не так. Библиотекарь посмотрел на раскиданные по берегу красивые ракушки. С ними тоже было что-то не так. У него даже мурашки по спине забегали.
Над головой кружились несколько пташек — тоже неправильных. О нет, с формой у них было все в порядке (насколько библиотекарь разбирался в птицах), и звуки они издавали вполне птичьи. Но были НЕПРАВИЛЬНЫМИ.
Вот проклятье…
Он попытался сдержать отчаянный чих, однако назальную инерцию уже было не остановить. Поэтому библиотекарь все же чихнул и, наверное, правильно сделал — ни в коем случае не пытайтесь сдержать чих, если хотите и дальше идти по жизни с целыми барабанными перепонками.
Последовал всхрап, за ним — стук, и библиотекарь преобразился в нечто соответствующее пляжному пейзажу.
Говорят, в пустыне хватает сытной и питательной еды. Главное — знать, где искать.
Как раз об этом и размышлял Ринсвинд, извлекая из норки тарелку с кусками шоколадного торта. Торт был посыпан кокосовой крошкой.
Он осторожно покрутил тарелку.
Что ж, доказательства налицо. Он и в самом деле научился находить еду в этом гиблом, безжизненном месте. И пусть вокруг по-прежнему пустыня, зато внутри не так пусто.
Но, наверное, все дело в неких скрытых способностях. Те добрые люди, что в течение последних нескольких месяцев периодически делились с Ринсвиндом едой, питались совсем иначе. Они выращивали убогий ямс, постоянно копали какие-то корешки, а на горячее подавали всяких тварей с большим количеством глазных яблок, чем было найдено Стражей в обиталище Медли, Медицинского Клептоманьяка.
