Пищевые рефлексы
Во 2–4-е сутки опытов аппетит собак был плохим: они либо ничего не ели, либо съедали 10–30% суточного рациона. Вес большинства животных в это время снижался в среднем на 0,41 кг, что для маленьких собачек было существенно. Значительно сокращалось водопотребление (в сутки на 30–65%).
В 5–7-е сутки опытов, т. е. после первичной нормализации выделений в условиях кабины, собаки стали есть и пить несколько больше. К концу экспериментов у многих животных было обнаружено даже небольшое увеличение их первоначального веса (в среднем на 0,29 кг).
Выделения
По истечении первых 20 час. пребывания в опыте у некоторых собак отмечалось значительное увеличение жидкости в тканях: объем задних конечностей (перед запястным суставом) увеличивался в 0,1–0,2 раза. При пальпации определялся наполненный мочевой пузырь. Тем не менее мочеиспусканий и дефекаций в камере не было. Значит, животные задерживали выделительные процессы. Факторами, позволяющими им делать это, очевидно, в некоторых случаях были усиленные движения собак, а в других затаивание. Об этом говорили случаи появления данных актов при условии, если животным мешали двигаться, или, наоборот, заставляли делать это.
Без каких-либо воздействий акты мочеиспускания возникали только тогда, когда собаки уже не могли задерживать мочу. Об этом свидетельствовало непроизвольное возникновение выделений, их появление в сонном и полусонном состоянии, т. е. при ослабленном тормозящем действии коры, а также очень большие количества мочи при первом акте выделения (в 4–6 раз больше, чем в норме).
Акты дефекации происходили с еще большей, чем мочеиспускание, задержкой. Кал был более твердым, чем обычно, часто зернистым и более светлым, вес его в 3–4 раза превышал обычный. Дефекация сопровождалась значительными мышечными усилиями, протекала в 5–10 раз дольше, чем вне экспериментальных условий, собаки долго не могли найти нужных поз, некоторые стонали и жалобно скулили.
Выполнение актов мочеиспускания и дефекации тогда, когда уже невозможно было их задерживать, переполнение мочевого пузыря и прямой кишки, отсутствие подходящих условий и т. д. — все превращало мочеиспускание и дефекацию в задачу, трудную для нервной системы и организма собак. В ряде случаев можно говорить о появлении в связи с задержкой актов выделения болезненных состояний. По-видимому, этим можно было объяснить значительные изменения в 1-е сутки эксперимента вегетативных показателей, суточной ритмики, возникновение стонов и т. д.
Повторные мочеиспускания и дефекация также происходили с трудом, нерегулярно и по-разному у разных животных. В 57% случаев от общего числа суток отмечались нарушения ритмов мочеиспускания. У большинства собак они имели место на протяжении всех опытов, например, в отдельные сутки моча не отделялась совсем или отделялась всего 1–2 раза (олигоурия), у трех животных, кроме олигоурезиса, отмечался палакиурезис (мочеиспускание более 15 раз в сутки).
Рассмотрение полученного фактического материала (табл. 6 и 7) показало рефлекторную природу подобных явлений. О задержке мочеиспусканий при экстремальных воздействиях, как о явлении, имеющем рефлекторную природу, писали И.Г. Гурвич и В.С. Лозинская (1971).
Таблица 6. Проявление актов мочеиспускания при тренировке по первому способу
Длительные задержки мочи в 1-е сутки опытов у большинства животных имели место и в последующем, что, по всей вероятности, было свидетельством силы тормозных процессов и в том числе условных тормозных процессов. Относительно нормальный ритм мочеиспусканий возникал, и то не у всех собак, только с 3–4-х суток. Можно думать, что напряжение тормозного процесса у некоторых животных приводило к срывам в области выделительных процессов, при которых длительное задерживание, выражавшееся в отсутствии актов или в олигоурезесе, затем сменялось палакиурезисом. При этом некоторые животные относительно быстро выходили из этого состояния, у других (Денька) ритм нормализовался, но после очередного задерживания вновь возникли срывы в области выделительных процессов, у двух собак (Ночки и Майны) цалакиурезис продолжался до конца опыта.
В ходе дальнейших опытов ритм выделительных процессов (табл. 7) нормализовался у одной собаки (Метели), которая выделяла мочу не менее 5 раз в сутки. Относительно нормальным ритм выделений был также у Ветерка и Линды, хотя до конца опытов у них отмечались отдельные случаи олигоурезиса.
Таким образом, при тренировке по первому способу, когда животные, используясь до этого в 12- и 19-часовых опытах, постепенно приучались к кабине, в системе выделительных функций происходили значительные нарушения. Особенно они были выражены в начале экспериментов. Несмотря на некоторую нормализацию явлений мочеиспускания и дефекации в ходе дальнейших экспериментов, полного восстановления этих отправлений в кабине не происходило.
Таблица 7. Частота появления актов мочеиспускания в период тренировки по первому способу
Сон
В начале экспериментов сон животных был значительно нарушен по всем показателям: собаки спали в основном либо плохо, либо посредственно: часто просыпались (при звуках груши самой слабой интенсивности), не могли заснуть, долго укладывались, скулили во сне. 62% времени сна не спали, а находились в полудремотном состоянии. По данным актограммы количество движений во сне (36) превышало их число в 7-часовых опытах в среднем в 8,3 раза. Хорошо спали только в глубокие часы ночи (23–3 час). Все это говорило о существенных изменениях состояния нервной системы собак.
В последующие сутки экспериментов наблюдалось значительное увеличение времени сонных состояний, собаки начинали спать днем, улучшалось качество сна. При этом в первой половине экспериментов часто возникал сон с ухудшенными характеристиками, но в последующие сутки он восстанавливался. Хуже других животных спали собаки Линда и Ночка, особенно Линда.
Поведение
В начальные сутки опытов у многих животных поведение было значительно изменено. Собаки почти все время находились в активных позах, много прыгали, вертелись, у них часто регистрировались продолжительные двигательные реакции большой интенсивности. Одна из них (Ветерок) находилась в беспокойном состоянии более 14 час. в сутки. При этом она не проявляла усталости и интенсивно реагировала на многие внешние воздействия. Две другие (Тайфун и Ураган) также упорно двигались. У Тайфуна регистрировалось большое количество движений, возникающих без видимых внешних раздражителей. Животное часто уставало, о чем свидетельствовал факт смены интенсивных движений расслабленными позами. У Урагана большое число гипертрофированных двигательных образований сменялось относительно спокойным состоянием. За час бодрствования в конце 1-х суток в среднем у этих трех животных с помощью актограммы фиксировалось 164 движения при средней их амплитуде 12,1 мм.
У Линды, Ночки, Денька отмечалась, наоборот, вялость всех отправлений. Они сидели и лежали, когда другие собаки стояли. У Линды наблюдалась пассивная сидячая поза, возникающая, как об этом уже говорилось, при резких неблагоприятных сдвигах.
Двигались Животные мало: за час было отмечено 22 движения средней амплитуды 3,7 мм.
Двигательная активность остальных собак в целом относительно мало отличалась от нормы. В наиболее трудные моменты 1-х суток эксперимента наблюдалось ее повышение у одних собак и спад у других.
По мере продолжения многосуточных опытов по тренировке животные начинали вести себя менее возбужденно. За час 4-х и 7-х суток с помощью актограммы в среднем по трем собакам было зарегистрировано 69 движений с амплитудой 6,9 мм. В отдельные моменты опытов регистрировалось повышение двигательного беспокойства одних собак и затаивание других. Однако затем эти явления исчезали. По мере удаления от начала экспериментов такое ухудшение наблюдалось реже и носило менее выраженные формы.
В ходе дальнейших экспериментов две из прежде малоподвижных собак стали двигаться, а у третьей (Ночки) состояние общей двигательной вялости углубилось. Она почти не реагировала на людей, большую часть времени лежала, лапы часто находились в луже мочи, кожа и шерсть были испачканы, рефлексы ухода за ними не возникали.
Со второй половины экспериментов, и особенно с 8–10-х суток, регистрировалось появление многих реакций, типичных для длительного пребывания животных в кабине. Увеличивалось число движений, появляющихся в силу потребности двигаться. Часто возникали действия, имеющие другое назначение: собаки отряхивались, меняли позы, играли с кормушкой. Регистрировались утрированные двигательные реакции, когда на раздражители, обычно вызывавшие умеренную активность, животные отвечали бурно и продолжительно, движения производились с вовлечением в них неоправданно многих двигательных звеньев.
