— Внимательнейшим образом. 1993-й был для меня последним мирным годом. Летом следующего года я уже был в армии. И нормальной жизни у меня в запасе оставалось год с небольшим…
— Вот-вот… В июле 1994-го бои с исламистами шли уже по линии от Каспия до монгольской границы и в предгорьях Кавказа. В сентябре фронт был под Оренбургом, а китайцы решили-таки получить свою долю при разделе территорий и, за полтора месяца оккупировав Монголию, вперлись в Киргизию и Казахстан. Против НОАК и исламистов одновременно Советская Армия, чей потенциал был сильно подорван боевыми действиями в Восточной Европе, выстоять уже не могла.
— И началось блядство, — вставил я. — Такое, какого свет еще не видывал…
— Ну, не то чтобы блядство, но где-то ты прав, — усмехнулся «Три шестерки». — Иначе почему 10 декабря 1994 года в Лондоне под эгидой ООН начались переговоры о ситуации в Средней и Центральной Азии. Переговоры шли полгода, а боевые действия тем временем продолжались. 11 мая 1995 года было наконец подписано соглашение о независимости бывших советских республик Средней Азии под контролем ООН (часть исламистов соглашение подписывать отказалась, а китайцы подписали документ с рядом оговорок). Создавался «буфер» — 150—250-километровая (на разных участках) «Демилитаризованная зона», по линии Уральск — Орск — Кустанай — Павлодар — Усть-Каменогорск. Советская Армия из ДМЗ официально выводилась, там создавалась своя «Армия Краевой Самообороны» и собственная администрация под контролем ООН. В июле в ДМЗ прибыли первые ооновцы, но боевые действия не прекращались. Кроме АКС и исламистов, в них негласно участвовали Советская Армия, китайцы и масса независимых вооруженных группировок, не подчинявшихся никому. Между тем американцы, получив у ООН «мандат на миротворчество», высадили свои войска в Каршах, Чирчике и Джезказгане. Контролирующие эти территории исламистские группировки охотно подписали с ними договор «об аренде военных баз». Что было дальше?
— А дальше 8 сентября 1995 года американцы высадили подразделения 82-й аэромобильной и 1-й бронетанковой дивизий на старом военном аэродроме в Кривопрямке, в 140 километрах от Краснобельска, контролируемого исламистами. Янки очень хотели расширить «сферу влияния» и фактически совместно с «духами» начали наступление на Краснобельск — им был нужен наш городской аэропорт международного класса. Высадиться прямо в городе они не могли — аэропорт тогда еще был прикрыт довольно сильной ПВО. 13 сентября мы их наступление остановили, штатники потеряли много брони, включая танки «Абрамс» и БМП М-2, и больше сотни вояк только убитыми. Это их обозлило, и 14 сентября они нанесли по Краснобельску массированный удар «Томагавками», в числе которых были и ракеты с химическими боеголовками. С того дня, дядя, Краснобельск и стал Мертвым Городом. А 15 сентября Советская Армия нанесла ответный удар оперативно-тактическими ракетами по Кривопрямке, в результате чего американский контингент был уничтожен почти целиком. С тех пор мы Кривопрямку зовем «Арлингтон» — там огромное кладбище битой штатовской техники. Красота, одни остовы сгоревших «Гэлэкси» и «Старлифтеров» чего стоят… И, что характерно, официально удар нанесла АКС. В итоге на договоры все воюющие стороны положили с прибором — начали бомбить друг друга и применять химию. ООН такого не выдержала и к концу 1997-го года вывела из ДМЗ весь свой персонал. С тех пор так и идет…
— И с тех пор, — прервал меня «666-й», — ты уже десять лет воюешь, непонятно с кем и непонятно за что. Сколько же ты за это время русских людей положил, а, Танкист?
— Ой, вот только не надо рассуждений о моей душевной гнусности… Ты, дядя, еще приплети сюда, что я с четвертого курса университета на войну попал, а значит, уже только поэтому законченная скотина, поскольку имею некоторое образование… Можно подумать, я их считал, покойников то есть. Я, если угодно, воевал за «наших» с «не нашими», причем у нас эти понятия достаточно условны: если Вася Дуркин из села Кукуево записался в моджахеды за ящик консервов, то какой он после этого «наш», не говоря уж о том, какой он «русский»? Посмотрел бы я на тебя, если бы у тебя за спиной были не Родина, Москва или Сталинград, а какие-то неотчетливые руины вместо дома и прошлого… И в голове тоже руины… Вообще так оно не накладно — говорить обездвиженному пленному гадости. Ты вот тут целый час болтал, вспоминая, как мы все, и я в том числе, дошли до такой жизни. А что, могло быть по-другому?
— Так я об этом и говорю, дорогой мой. Мы о чем вначале говорили?
— О пресловутой «многовариантности» и фильме «Назад в будущее»…
— Вот-вот. А теперь представь себе, что ты имеешь возможность уйти на другой «отрезок» реальности, где все было не совсем так, как мы только что вспомнили, а точнее, совсем не так. Короче говоря, туда, где были другие «критические точки» или события имели противоположный знак и смысл.
— Это как?
— Ну, например, Саддам Хусейн напал на Кувейт на год или полтора раньше, и американцы к началу 1991 года его разгромили с более-менее «сухим» счетом… А еще представь, что 19 августа 1991-го все произошло с точностью до наоборот…
— В каком смысле «наоборот»?
— В прямом. ГКЧП выступил, не имея вообще никакого плана действий, а его приказы, словно по негласному договору, игнорировались или просто не выполнялись. Генералы бездействовали, ключевые объекты не захватывались, патронов солдатам не выдали, КГБ не занимался своим прямым делом, а раздумывал, чью сторону принять, и так далее, и тому подобное…
— И что в этом случае могло получиться?
— Ты будешь смеяться, но получилась полная «победа демократии» и Ельцин в качестве руководителя государства. И не Ельцин поддержал Горбачева, а наоборот…
— Блин горелый… Непредставимо…
— Вот именно. И учти, что там всей этой войны с ее ужасами не было. То есть были мелкие войнушки на окраинах, но не такого масштаба, и, разумеется, ядерное и химическое оружие там никто не применял. И все твои близкие живы. Ну, кроме тех, кто умер от старости, инфаркта или паленой водки. А ты там человек сугубо гражданский…
— Это, конечно, все замечательно. Только ты, дядя, так мне и не ответил на вопрос: кто ты такой и откуда? И почему тебе понадобился именно я? У меня устойчивое ощущение, что ты все-таки американец, а все вокруг — это какая-то хитрая ваша тюряга. И ты меня предварительно чем-то или наколол, или напоил.
— С чего ты так решил?
— По-моему, это все глюки, и не более того. Море, понимаешь, пальмы… Даже пахнет морем, а этого быть не может…
— Очень даже может. Не глюки это и не белая горячка, технологии у нас такие.
— У кого это «у вас»?
— Ну, мы — это, собственно, вы, только лет через сто.
— ???!!!???? Ты что, дядя, из будущего?!? Ни фига себе, так бы сразу и сказал!!
— Так я тебе об этом битый час и толкую. И, предвидя твой следующий вопрос, скажу, что у нас там единое государство и такие понятия, как «американец», «КГБ» или «ЦРУ», давно не в ходу…
— А где столица этого вашего «единого государства» находится? В Вашингтоне, Пекине или, может быть, в Москве?
— А вот это тебе знать совершенно ни к чему, тебе информация о нашем государственном устройстве ума не прибавит. А в остальном ты мне подходишь, как человек со, скажем так, «зачаточными ментальными способностями».
— Это какие такие «ментальные способности»? — удивился я. — Это уж скорее «обостренное чувство опасности», да и то «срабатывает» оно реже, чем хотелось бы, — в крайний раз давеча ночью, когда я тревогу объявил еще до того, как звук вертолетных двигателей услыхал…
— Вот это и есть те самые «зачаточные ментальные способности», не сомневайся, тебя на соответствующем оборудовании проверили.
— И это все, что нужно для счастья? И более ничего?!
— А все остальное совпало само собой. В поле моего зрения я никого, подобного тебе, не выявил. Такие встречаются в соотношении один на тридцать тысяч населения, не меньше, так что кандидатов изначально было немного. Был, правда, один, но он был алкаш, да к тому же без одной руки… А в остальном… Видишь ли, перемещения во времени — дело очень непростое. Человека, во всяком случае пока, можно «перекинуть» во времени только на 102 года максимум, причем только назад.
— Это как то есть?
— А примерно так, что я переброшен сюда и базируюсь в этом времени, но глубже в прошлое уйти не могу. Могу только вернуться обратно. А тебя я или любой другой, подобный мне, с нашей нынешней стандартной аппаратурой, могу отправить в прошлое, максимум в начало XX века, и тем же способом вернуть обратно. А вот отправить тебя в будущее или более раннее прошлое я не могу.
— Почему?
— Только не требуй от меня технических подробностей, с позиций школьного курса физики растолковать это все равно невозможно. Пространственно-временные перемещения — штука неоднозначная и с позиций чистой физики необъяснимая. Короче говоря, при попытках отправить человека во времени назад больше чем на 102 года аппаратура выходит из строя, а испытатели в лучшем случае непоправимо сходят с ума. А учитывая, что перемещения во времени в любом случае процесс болезненно-депрессивный, разрушительный для психики и требующий колоссальных затрат энергии, становится понятно, что ситуация в этой области во многом тупиковая. Кстати, первые телепортационные устройства, которые у нас уже производятся серийно, способны перемещать живые объекты на расстояние не более 350 километров. Дальше начинается та же ерунда, что и со временем. А между тем неживые предметы телепорты способны перемещать на тысячу километров, не меньше.
