Анна испуганно вскрикнула.
– О боже… Элия, мне так жаль.
– Да, мне тоже. Детство прошло мимо меня, я словно наблюдала за ним из-за забора.
– Неужели твои родители этого не видели?
– Они заметили, но только через много лет. Сначала родители испытали огромное облегчение, когда мои учителя, с которых все, собственно, и началось, сказали им, что я стала образцовой ученицей. И все якобы благодаря тому, что они вовремя спохватились. Позднее мои родители стали видеть причину моего подавленного настроения в переходном возрасте. К тому времени, когда мне исполнилось четырнадцать, они поняли, что больше не могут себя обманывать, и прекратили давать мне лекарства. Тогда я взбесилась. Не помню точно, что произошло, но, думаю, я пыталась покончить с собой. В итоге они снова продолжили пичкать меня лекарствами. Я не знала, что происходит. Я доверяла им и принимала таблетки как послушная девочка. Затем, когда мне было уже почти семнадцать, я подслушала разговор, который все для меня прояснил. Мне был поставлен неправильный диагноз, и у меня возникло привыкание к лекарствам, но родители слишком поздно это поняли и не знали, что делать.
По щеке Анны скатилась слеза.
– И что было дальше?
– Моя жизнь превратилась в настоящий кошмар. Я находилась в зависимости от лекарств. Думаю, на какое-то время я сошла с ума.
После этих слов Элия замолчала. Ее сердце учащенно билось, словно она перенеслась в один из тех ужасных дней.
Через некоторое время Анна, всхлипнув, прошептала:
– Но сейчас у тебя все в порядке.
Элия хотела кивнуть, но что-то внутри нее заставило ее быть до конца честной.
– Если бы. Через несколько дней я должна стать женой человека, за которого не вышла бы по собственной воле, будь он даже последним мужчиной на Земле.
Слезы градом покатились по щекам Анны, и она начала ломать руки.
– О боже, это все моя вина. Моя сущность и мои поступки не лучшим образом отразилось на твоей жизни. До этого момента я утешала себя тем, что, наконец, ты обретешь счастье. Я видела твоего жениха и нашла его неотразимым.
Элия тяжело вздохнула.
– Все женщины на свете согласились бы с вами, но привлекательная внешность не делает его человечнее.
Анна выглядела так, словно с ней сейчас случится удар. Протянув руку, Элия сжала ее плечо. В глазах женщины было столько удивления и надежды, что она застонала.
– Это не ваша вина. Признаться, поначалу я была потрясена и злилась на вас, но быстро остыла. Да, вы произвели меня на свет, но не вы сделали Аль Шалаанов такими алчными и властолюбивыми.
– Относясь ко мне с такой добротой, ты заставляешь меня чувствовать себя еще более виноватой.
– Я просто честна с вами.
Элия ободряюще улыбнулась Анне.
– Давайте посмотрим на это с другой точки зрения. Не произведи вы меня на свет, два королевства погрязли бы в гражданской войне. Не многие женщины могут похвастать такой важной ролью в жизни целых государств.
Анна кивнула. Ее лицо выражало одновременно облегчение и тревогу.
– Я никогда не думала, что буду причиной таких событий. Я не знала, кто ты и где ты, затем Атеф нашел меня, и я позволила ему думать, что Фара его дочь, в то время как она моя… моя…
– Ваша приемная дочь. В действительности – ваша настоящая дочь. Наше с вами биологическое родство не дает мне права так называться. Я всегда считала, что родители – это те, кто вырастил, а не те, кто родил.
Анна помрачнела.
– Ты не хочешь, чтобы нас что-то связывало, кроме общих генов?
Элия тронула за локоть.
– Напротив, очень хочу, но не думаю, что когда-нибудь смогу относиться к вам как к матери. У меня уже есть мать, которую я очень люблю. Да, они с отцом причинили мне вред, но я знаю, что они хотели видеть меня здоровой и счастливой.
Анна печально улыбнулась.
– Тогда, кроме тебя, у меня есть с Бахией еще что-то общее. Я принимала такое же участие в жизни Фары, как она в твоей.
Элия улыбнулась.
– Значит, у меня есть еще что-то общее с Фарой. Я не могу дождаться встречи с ней.
– Она тоже ждет не дождется, но не хочет тебе навязываться.
Элия озорно рассмеялась.
– О, это я буду ей навязываться. У меня есть всего три дня на подготовку к свадьбе века и целый список указаний, который дал мне жених. Я бы не отказалась от помощи.
За окном послышался шум подъезжающих автомобилей.
Камал вернулся. Элия это знала. Она подняла бровь.
– Как вы смотрите на то, чтобы размять ноги?
Кивнув, Анна поднялась и вышла вслед за Элией на огромную веранду, с которой вела тридцатифутовая лестница в сад с яркими экзотическими цветами и редкими растениями.
Анна была настолько погружена в свои мысли, что, казалось, не замечала автомобилей, остановившихся у главного входа во дворец.
Элия глубоко вдохнула, когда из среднего лимузина вышел Камал. Он увидел ее сразу как только выпрямился, его лицо выражало недовольство. Очевидно, ему не понравилось, что она нарушила обычай. Должно быть, он верил, что, если жених увидит невесту в последние пять дней перед свадьбой, брак будет неудачным.
Она не стала отворачиваться и уходить. Ее глаза словно говорили Камалу: «Что, я тебя уже разочаровала, мой дорогой?»
Его глаза засверкали от гнева, плечи напряглись. Было видно, что он хочет немедленно дать ей очередное указание. Тогда она сделала гримасу, отбросила назад волосы и повернулась лицом к Анне.
– Кажется, твой жених рассердился, – сказала та.
– Не обращайте внимания, он всегда такой, – усмехнулась девушка.
– Я думала, ты насквозь прожжешь его взглядом.
Анна улыбнулась.
– Признайся, этот брак для тебя не вынужденная мера. Ты хочешь его, но боишься, что у вас ничего не получится.
Анна правильно разобралась в ситуации, но Элии от этого легче не стало. Она в последний раз посмотрела на Камала. Вся его фигура выражала угрозу. Еще бы, невеста нарушила древний обычай!
Ее улыбка одновременно выражала покорность и вызов.
– Глупости.
ГЛАВА ПЯТАЯ
– Значит, ты моя сестра?
Подняв голову, Элия принялась с интересом изучать молодую женщину. С волосами, сочетавшими в себе разнообразные оттенки от золотистого до бронзового, и изумрудно-зелеными глазами Фара обладала нетипичной красотой, и это роднило ее с Элией.
И это не было самолюбованием. Элия никогда не понимала, почему все вокруг так ею восхищаются. Но, похоже, западный мир был другого мнения. Представители СМИ и рекламного бизнеса ценили ее экзотическую красоту и платили ей большие деньги за то, чтобы ее изображение украшало обложки журналов и буклетов. Благодаря этому она могла обходиться без материальной поддержки родных и даже заниматься благотворительностью.
