— Ты мне льстишь, — сосед улыбнулся так обаятельно, что я забыла на мгновение про снежный шар.
Егор симпатичный, конечно, но я на радио работаю, и работаю давно. Потому знакома со многими селебрити. В тусовке редко можно встретить некрасивых людей. То есть, прививка у меня есть, и на внешность я не ведусь лет с двадцати.
Но в этом мужчине… нет, я не влюбилась, едва ли я сейчас вообще не это способна, сердце еще кровоточит, но я не могу не заметить, что в Егоре есть не только внешность. Есть самое главное — обаяние и, пожалуй, доброта.
От доброты я отвыкла еще в детстве, наверное. Мужчины этого качества обычно стесняются. Рисуются бэд-боями, или выпячивают цинизм. А добро если в них и есть, то они тщательно его скрывают за ухмылками и раздевающими взглядами, к которым я тоже привыкла.
А этот мужчина… непривычный, пожалуй. Да, именно непривычный для меня, не вписывается он в ту картину окружения, которое я долгие годы видела рядом с собой.
Может, у меня обморожение? Или я на зимнем солнышке перегрелась? Или меня так пришибло радостью за дочь, что я делаю такие выводы о незнакомом мужчине после получаса общения?
Нет, — подумала я, глядя в его глаза. Мне это точно не мерещится. Мы с Катей встретили хорошего человека, который, возможно, станет нашим другом.
— Еще немного, и голова будет готова. Пойду Кате помогу, — сказал Егор.
Катя обрадовалась помощи, вместе они долепили шар, а затем мы, посмеиваясь, слепили все запчасти в одно целое.
— Так, нужны глаза и нос. Угольки и морковь, да?
— Еще ведро бы, — сказала я.
— А давайте слепим снеговику снежную бабу и маленького снеговичка, а? — предложила Катя.
Мы с Егором переглянулись. Я уже было хотела переключить Катю на что-то другое, ведь как бы я ни дорожила тем, что мой ребенок заговорил, границы нужно видеть. Егор сюда приехал отдыхать, у него могут быть иные интересы. Да и добрый он, это я уже поняла. А добрые люди редко могут отказать, оттого им на шею и садятся такие вот наглые девочки, как моя Катя.
— Кать… — начала я, но Егор покачал головой, намекая мне, чтобы я замолчала.
— Предлагаю вот что: мы заходим в дом, пьем чай, греемся. Затем я найду бутафорию для снеговика, доделаем его, а то бедолага без лица стоит. И подумаем — готов ли он к тому, что к нему присоединится снежная баба, или снеговик останется гордым одиночкой. Ну как вам мое предложение?
Мужчина кивнул на свой дом, но я вспомнила о гостеприимстве. И, что не маловажно, о том, что обычно, каким бы мужик не был добрым и обаятельным, обычно у них у всех ничего нет к чаю, а в холодильнике из продуктов только майонез и покупные пельмени.
— А давай лучше ты к нам. У нас с Катей и чай, и кофе, и горячий шоколад. Да и пообедать бы не помешало. Приглашаем к столу, — я несколько смутилась, но не отступила от идеи отблагодарить Егора за состояние моей дочери, пусть бы и таким пустяком как обед.
Он не стал отказываться. И, опираясь на трость, пошел вместе с нами к дому.
— Мам, он классный, — прошептала Катя, но так громко, что её, я уверена, Егор услышал. — Скажи же, да?
Спорить я не стала. Классный, да.
Какой-то женщине точно повезет встретить этого мужчину.
