Ладно, тут разобрались… – Перес повернулся к Лину: – Так, не понял, а ты почему еще тут?
Лин одним глотком допил обжигающий кофе и улыбнулся, напоминая:
– Миге, Ник выбрала меня.
Тот буркнул:
– Иди! Не хочу быть причиной ранних родов. И уговори её уже подрасти на пару дюймов. Ты не Зак, ты лгать можешь. Наври, что любишь высоких девчонок. Ну, не мне тебя учить! Вали, я сам с твоими парнями поговорю… И кинжал у Ник изыми – скажи, что регулярная проверка работоспособности…
– Да-да, я не Зак, я лгать могу. И… – Лин серьезно посмотрел на Заката, – ты мог попросить меня поговорить с Мике. Поверь, я бы справился – меня тоже не прельщала возможность быть живой бомбой.
Закат скривился, обдумывая этот вариант:
– Как там? Орки рогатые? Об этом я не подумал.
Лин пошел прочь – хорошо все то, что хорошо заканчивается. Даже если началось не очень из-за глупости одного лорда. Или все же двух?
…Ник ждала его в кресле – задремала в полумраке комнаты, пока он добирался домой на такси. Ники была такая хрупкая, тонкая, домашняя… Умиротворенная… Лин тихо присел на корточки перед ней, осторожно поправляя сползший легкий плед. Ник открыла глаза, сонно зевая:
– Вернулся? – рука осторожно отпрянула в сторону от кинжала – тот лежал в складках пледа. Просто на всякий случай лежал.
– Вернулся, – подтвердил Лин.
– Хвосты надрали?
– Еще нет, – честно признался он. Заку еще только предстоит познакомиться с гневом парней.
– И что же вы тогда все это время делали?
– Не поверишь – загорали на солнце.
– И вам за это даже заплатят?
– Миге обещал премию выписать. А что?
– Ну вы даете! – Ник обиженно фыркнула: – Пффф… А меня заперли в четырех стенах и никуда не берут. Даже загорать!
Лин выпрямился и протянул ей руку:
– Пойдем. Хотя нет – подожди пару минут, я душ приму и переоденусь.
В любом случае ночной Либорайо ни капли не хуже вечернего.
Глава 7 Воспоминания
Его руки тяжело легли ей на плечи, губы чуть приоткрылись, она подалась ему навстречу и…
И тут раздался писк, вырывая Сэм из сна.
– Проклятье… - прошептала она, садясь в кровати и направляясь к дочери, лежащей в корзине.
Солнце еще даже не встало, в комнате царил сумрак, а малышка уже заходилась в диком плаче, требуя внимания. Сэм, безбожно зевая, взяла её на руки и занялась привычными делами – сменить подгузник, переодеть, накормить, положить на плечо, чтобы срыгнула, попытаться вновь уложить спать. Баюкать, баюкать, баюкать и баюкать, постоянно зевая и боясь провалиться в сон. Это лето было к ней немилосердно. Вместо материнской радости, обещанной книгами по воспитанию ребенка, ей достались постоянная усталость и непреходящее желание выспаться. Она крутилась, как белка в колесе, и все равно ничего не успевала. Дом зарос пылью, на кухне творился сущий ад, список дел постоянно нарастал, а ей еще и на охоту надо. И выспаться. Выспаться хоть чуть-чуть. Спать хотелось постоянно и необоримо – ей, а не дочке.
Вот и сейчас, убаюкав малышку у себя на плече и боясь перекладывать её в корзину для сна, Сэм села в кресле, крепче обнимая дочь и почти моментально погружаясь в легкий, тревожный сон. Перед глазами все плыло, в мыслях был сумбур, а уши еще слышали, как сопела во сне малышка – абсолютно ручная, болезненная, постоянно страдающая от колик, недоедания и еще непонятно чего, денег на доктора все равно не было. Сэм пыталась справляться со всем сама, но силы её уже давно были на исходе. Мир сузился только до дома, на большее Сэм была не способна. Жизнь превратилась в невыносимое повторение одних и тех же действий: умыть, покормить, переодеть, усыпить, помыть, постирать, попытаться хоть что-то приготовить, быстро поесть, успеть помыться самой, и снова писк и недовольный плач – помыть, покормить, усыпить… А деньги на исходе, и где их найти на очередную пачку смеси и подгузники, непонятно. Ей надо на охоту, ей срочно надо на охоту, но с собой малышу не возьмешь, а одну не оставишь. Но ей кровь из носу надо на охоту! Иначе им не выжить.
В ухо громко всхлипнули, и Сэм бросило в холодный пот, вырывая из сна. Нет, показалось, спит – это малышка плакала во сне. Сэм скосила глаза на спящую на плече дочь, и что-то теплое, щемящее на миг поселилось в её сердце – малышка была такая смешная, маленькая, беззащитная, с мелкими, невероятно крошечными пальчиками, вечно сжатыми в кулачки, один из которых она сейчас нагло сосала. Сэм хотела убрать ладошку подальше, но потом все же передумала – пусть сосет что хочет, лишь бы спала. В конце концов Сэм никогда не стремилась стать матерью года. Она и матерью не стремилась стать – просто так получилось. Малышка на плече заерзала, поморщилась и вытащила кулачок изо рта. Сэм нашла в себе силы улыбнуться – малышка была такая смешная… Наверное, все же и ей даровали кусочек материнского счастья. Или гордости. А гордиться было чем – они, несмотря ни на что, выжили. И выживут и дальше, даже если отдельные наглые зеленоглазые личности, обязавшиеся защищать, не вернутся за ними. Они выживут сами. Потерпеть бы первый год, потом, если верить книгам, малыши становятся самостоятельными, потом станет легче… Или… У неё есть запасной вариант. Спорный, но точно запасной.
На глаза попался прикрепленный к стене список требований к принцу. Наверное, его давно надо было сорвать, но она так привыкла, что он всегда висит на стене – еще с детства. Пусть будет – странный кусочек дома, больше ничего на память об Убежище не осталось. Хотя глупо она подписала про вороного коня в попытке вернуть Клауда. Знала, что не поможет, знала, что принц не приедет, но надеяться на чудо хотелось.
Сэм поудобнее устроилась в кресле и позволила себе чуть-чуть поспать. До рассвета, наступающего даже в конце лета очень рано, время еще есть.
…Ей снова снился дом. В этот раз она смотрела, как нелюбящий белых коней Закат зло мчится прочь из их Убежища. Оно было почти заброшенным – сломанная портальная система, система вентиляции и репликации нанов. Принцу придется долго скакать на своем вороном жеребце до
