– Дерьмо ваша реклама, - патриотично заявил Дамкин. - И "Мальборо" ваше - дерьмо! Трава. "Беломор" и то лучше. Дешево и сердито.
– О да, "Беломор" - это, как у вас говорят, - Джек снова заглянул в блокнот, - весьма круто! Но простые американцы курят почему-то именно "Мальборо".
– Хотел бы я посмотреть, как живут ваши простые американцы, - Дамкин побарабанил пальцами по столу. - Давненько хочу съездить к вам в Штаты на пару недель.
– Это правильное решение, - одобрил Фондброкер. - Приезжайте в июле ко мне на виллу. Я думаю, вам там понравится.
– Непременно понравится, - ответил за Дамкина Стрекозов.
– Мне весьма лестно иметь ваши автографы, - сказал мистер Фондброкер и достал уже знакомую книжку. - Купил на Кузнецком мосту. Всего два долларз!
– Два доллара! - простонал Дамкин. - Вот засада!
– Ты ему напиши что-нибудь про дружбу народов, - подсказала Зинаида. Американцы это любят.
– Книжку с вашими автографами он продаст в Америке за сто баксов! пошутил пьяный Сократов. - Это у них называется "сделать бизнес".
Дамкин поставил закорючку. Стрекозов подписал: "Американцу Джеку от русского Стрекозова".
– Большое спасибо, - мистер Фондброкер горячо пожал руки литераторам. - Не могли бы мы завтра пообедать в ресторане?
– Отчего ж не пообедать, - согласился Дамкин. - Только завтра у нас тут бардак будет, придется разбираться в квартире. Может, сегодня в ресторан сходим? Еще не поздно, можем успеть.
– Дамкин, - толкнула литератора Зина. - Он и так уже в задницу пьяный. Куда ему в ресторан?
– Молчи, женщина! - шепотом отозвался Стрекозов. - Когда еще удастся пожрать в валютном ресторане? Сейчас он пьяный, а завтра вдруг передумает?
– Я есть пьяный, как ты сказала, Анжела? В задницу? - Джек опять раскрыл блокнот. - Это надо внимательно записывать.
– Джек, - проникновенно сказал Дамкин. - Я тебе таких выражений на три блокнота наговорю. Пошли в ресторан.
– Хорошо, мы идем в ресторан! - покорно согласился Фондброкер и встал, едва не опрокинув стол. - Прощайте, друзья! Я очень любить ваша замечательная страна, в которой живет ваш замечательный народ!
– Совсем ужрался иностранец, - пояснил гостям Стрекозов. - Надо его проводить к такси, а то пристанут гопники.
– Вы уж тут без нас посидите немного, только не хулиганьте, - добавил Дамкин.
Литераторы подхватили мистера Фондброкера под руки и повели к выходу. Зинаида, захватив сумку клиента, последовала за ними. Друзья спустились вниз, и вскоре с улицы послышались пьяные вопли Фондброкера:
– Алло! Такси!
Гости продолжали пить водку. Шлезинский ухаживал за девушками редактора Однодневного, который печально курил на балконе, и за секретаршей литераторов. Карамелькин ел, тщательно выбирая самые калорийные, по его мнению, кусочки. Сократов, Дюша, доктор Сачков и одна из девушек затеяли преферанс. Остап с лошадиным лицом пил, как лошадь. На все это ласковыми глазами смотрел добрый художник Бронштейн. В его бритой голове медленно зрел замысел новой картины. Картина обещала быть удачной.
Глава следующая,
в которой литераторы посещают валютный ресторан
Посмотришь на русского человека острым глазком... Посмотрит он на тебя острым глазком... И все понятно. И не надо никаких слов. Вот чего нельзя с иностранцем.
В. Розанов "Уединенное"
Разумеется, до ресторана они поехали на такси. Ресторан находился на первом этаже гостиницы "Измайлово", где остановился Джек Фондброкер.
Литераторы со своим новоявленным американским другом и Зинаидой вышли из такси и поднялись по мраморным ступеням к роскошному, светящемуся неоновой рекламой входу.
– Для кого реклама? - размышлял Дамкин. - Для иностранцев? Так им кроме как сюда и пойти некуда, разве что ко мне на день рождения. Для русских? Так их и не пустят в такое заведение.
– Рылом не вышли, - горько подтвердил Стрекозов.
Джек Фондброкер под руку с Зиной, пыхтя, как паровоз, взошел, наконец-то, по ступенькам и важно проследовал в отворившиеся двери.
– Пошли, - бросил он литераторам, и те не заставили себя долго ждать.
Швейцар с бульдожьей физиономией наметанным глазом определил иностранца, приподнял фуражку и сладким голосом пропел:
– Добро пожаловать, гости дорогие!
И, пропустив американца с девушкой, закрыл своим телом вход в ресторан перед бедными Дамкиным и Стрекозовым, словно амбразуру вражеского дота.
– Куда!
– Что значит "куда"? - возмутился Дамкин. - Одни, значит, у вас "гости дорогие", а другие что же, "гости бедные"?
– Мы, может, есть немножко американ! - сказал Стрекозов, подделываясь под акцент мистера Фондброкера. - Мы есть хотеть кушать в ваш очень хороший ресторан.
Неизвестно откуда появился милиционер с киргизской, а может татарской, внешностью. Надвинув фуражку на самые брови, он хмуро спросил:
– Что такое? Хулиганы?
– Мы не хулиганы, - с достоинством ответил Дамкин. - Мы честные советские граждане.
– Пропустите! Это есть со мной! - послышался голос Джека из ресторанного холла. - Это есть мой советский друзья!
– Мы есть с ним, - подтвердил Стрекозов.
– Есть мы сюда пришли! - пояснил Дамкин.
– А! - швейцар и милиционер расступились. - Что ж вы сразу не сказали?
Дамкин и Стрекозов прошли в холл. Джек развалился в мягком меховом кресле, ожидая, пока его ненаглядная Анжелика причешется и накрасит губы перед огромным зеркалом.
– Глянь, Дамкин, - Стрекозов восхищенно обвел холл рукой. - Живут же некоторые! Товарищ милиционер!
– Да! - отозвался киргиз, появляясь перед Стрекозовым и отдавая честь.
– Как ты думаешь, этот ресторан построен на народные деньги или на деньги этих иностранцев?
– Не знаю, - сознался милиционер. - Когда этот ресторан строили, я еще не работал в милиции.
– Вот как, - Стрекозов тоже погляделся в зеркало. - А как же ты стал милиционером?
– После армии. Служил во внутренних войсках, - охотно ответил скучающий на посту милиционер, быстро найдя общую тему для разговора - он стал рассказывать о себе. - После службы вызывают к начальству, а там майор милиции мне и говорит: "Хибабулин! Хочешь быть милиционером в столице Советского Союза городе Москве? Мы тебе дадим комнату в благоустроенном общежитии, года через три станешь старшиной. Согласен?". Я подумал, все равно ничего делать не умею, так что работа в милиции как раз для меня. И согласился.
– Ну, и как, стал старшиной?
– Пока нет, - серьезно ответил Хибабулин. - Еще год остался.
– Дамкин, может нам тоже в милиционеры пойти?
– Пошел бы ты лучше, Стрекозов, в задницу! - учтиво предложил Дамкин.
– Я готова, - наконец-то сказала Зина.
– Хороша! - оценил Стрекозов. - Прям королева Англии.
– О, да! - очнулся Джек. - Русский женщина - это...
Фондброкер пощелкал пальцами и перешел на английский. Судя по его интонациям, американец был без ума от русских женщин в лице Зинаиды. Но необразованные литераторы этого не поняли.
Они прошли в зал, залитый светом хрустальных люстр. Подскочил услужливый официант, провел их к столику. На белоснежной скатерти стояла ваза с яблоками и маленькое ведерко со льдом, в котором нежилась бутылка золотого советского шампанского. В глубине зала находилась небольшая сцена, на которой две полуобнаженные красотки сладострастно извивались под медленную музыку, исполняемую тремя молодыми парнями в красных рубашках.
– Что будете заказывать? - спросил Фондброкер.
– Я бы пельменей съел, - сознался Стрекозов.
– Что есть "пельмени"?
– Шутит он, - сказала Зинаида и, обращаясь к официанту, стала цитировать меню. - Нам рагу из баранины, почки говяжьи в соусе с луком, рыбки красной, блины с икрой, да закусить салатиков каких по вашему усмотрению.
– Что-нибудь выпить?
– Вино какое-нибудь легкое, лучше грузинское, марочное.
– И коньячку, - добавил вальяжно развалившийся Дамкин. - Лучше "Камю", но если такого нет, сойдет и "Наполеон".
Послушный официант ушел.
– Дамкин, не борзей, - предупредила Зина.
– А чего такого? - сказал Дамкин. - У меня сегодня день рождения или нет?
– О, день рождения! - восхитился мистер Фондброкер. - Я уже делал подарок?
– Делал, делал, - сказала Зина.
– Но только очень маленький, - вставил Стрекозов и показал пальцами, насколько мал был американский подарок.
– О! Я есть хотеть подарить вам... Что вы хотите?
– Ну, - задумался Дамкин, не обращая внимания на Зинаиду, толкающую его ногой под столом. - Стрекозов, чего у нас нет?
– У нас много чего нет. Машины нет, телевизора нет, магнитофона нет...
– Стрекозов, кончай... - не выдержала Зина.
– Анжелика, - строго сказал Дамкин. - Не шути так пошло!
