– Нет, не надо. Если он в коме, то это, скорее всего, надолго. Где Хамза?
– Он и его люди в районе Цумады, в одном из заброшенных сел.
– Уберите их.
– Всех?
– Хамзу обязательно.
– Его род может начать мстить.
– Нам?!
Грузин ничего не ответил, хотя в душе подумал – американцы. Сколько их не клевал жареный петух, а так и не поняли ничего. Ни-че-го. Русские в этом вопросе гораздо быстрее соображают…
– Алекс пойдет с вами.
– Зачем?
Американец разозлился, но вида не подал.
– Надо заснять тропу, пробить маршрут по GPS, составить описание. У нас ничего нет по этому району.
– Он будет нам обузой. Может провалить нас всех.
– Не говори чушь! – разозлился американец. – Он из десятой горной, альпинист, инструктор! Еще вас поучит!
Грузин смирился.
– Хорошо, сэр.
– Как обстоят дела с базовыми лагерями?
– Два готовы. Делаем еще два.
Американец протянул руку – и грузинский спецназовец вложил в нее флешку. На ней – все данные, координаты в GPS, видеосъемка, ориентиры.
– Деньги получите, как обычно, на карточку. Работу надо ускорить.
– Не все так просто, сэр. В горах спецназ.
– Каждый решает свои проблемы. За Хамзу получите еще пятьдесят, если все сделаете чисто.
– Понял, сэр.
Американец смягчился.
– Поняли, с кем контактировал брат Хамзы?
– Нет, сэр. Съемку мы вели, как вы и приказывали. Вот…
Из рук в руки перекочевала еще одна флешка, большая, на шестьдесят четыре гигабайта.
– Мадлобт[17].
Ночь на 21 мая 2018 года
Дагестан, Россия
Продолжение-2
– Что ты задумал…
Перед тем как заговорить, я подумал, что кое-что, но все же меняется в лучшую сторону в наших органах. Выражение «Я начальник, ты дурак, ты начальник, я дурак», вместе с горькой правдой о том, как инициатива имеет своего инициатора, появилась в органах, видимо, с приходом туда партийных деятелей, и сразу старшими офицерами, когда партийный стаж засчитывали за выслугу лет и могли сразу дать генерала. Теперь такого нет, и кое-что, но все же меняется к лучшему. На руководящих постах появляются люди, начинавшие снизу и знающие, как идиотские приказы оборачивались потерями, а самодурство стоило человеческих жизней.
Когда понимаешь это, рулишь совсем по-другому.
– …все эти программы реадаптации и прочая дребедень – наполовину средство попила денег ДУМом[18] и местным муфтиятом, частично – бред, частично – прикрытие для спускающихся с гор боевиков, которым нужно легальное прикрытие. Все это напоминает мне лечение алкоголика сварливой женой – с известным результатом. Много нервов, и ничего.
– Ну?
– Главная наша проблема – это появление по ту сторону границы лагерей подготовки боевиков. И действия грузин и американцев против нас. Особенно – американцев. У них слишком большие возможности, особенно по перехвату. Согласен?
– Допустим.
– Но американцы кое в чем ошибаются. Они думают, что они знают местное сопротивление и как с ним работать, а на деле они ни хрена не знают.
– Поясни.
– То сопротивление, которое я видел в Ираке и Сирии, – конкретные отморозки. Но у них есть одно очень существенное отличие от нас – они родились в исламском обществе, ходили в медресе, если вообще ходили, а вот наши родились в светском обществе. И плохо или хорошо – они ходили в светскую школу. Из этого и разница: там – верят. А для наших ваххабизм – это просто еще один из методов выживания. Совершил какое-то преступление, в тюрьму идти неохота – поднялся. Менты запрессовали – поднялся. Ваххабиты – это круто, они вымогают деньги, у них полные карманы денег, они заступаются друг за друга и никого не боятся. Вот почему здесь есть джихад. А не из-за Аллаха – Аллах тут и рядом не стоял. Конечно, есть и действительно верящие отморозки, но их очень немного. В основном у нас джихад – это писать флешки и зарабатывать деньги, те, кто действительно хочет воевать, выезжает на Ближний Восток. А американцы хотят действительно заставить этих боевиков воевать с нами, чего они не хотят. Это – первое.
…
– Второе. В исламе существует понятие «асабия», национализм. Это тяжкий грех, караемый смертью. Сказано: предупредите их, а если не прекращают – убейте их. Но это для арабов, там многие мечтают о единой арабской нации и арабском государстве. А здесь национализм – это образ жизни. Каждый знает, из какой он семьи, рода, туххума, народа. Без этого здесь не выжить, даже боевикам. Тех, кто отрекся от семьи и рода, не поймут. И третье – дагестанцы все-таки выходцы из нашего общества, нашего пространства, русского. Со всеми нашими прибабахами. Американцы – даже если они им помогают – навсегда останутся врагами. Грузины – скорее всего тоже. На этом и надо играть.
– Как?
– Расколоть движение джихадистов. И первое, что надо сделать, – объявить всем, что Ваха мертв…
– Зачем?
– Первое – убийство брата наложит на Хамзу обязанность кровной мести, от которой он не сможет уклониться. Второе – он захочет разобраться в том, что произошло. А это автоматом приведет его людей ко мне.
– И?
– Дальше я скажу ему, что его брат на самом деле жив. И расскажу, что произошло. А дальше… дальше по обстановке.
– Это мне не нравится. Нужно просчитать операцию до конца.
– До конца? Я хочу повернуть по крайней мере часть местных джихадистов против тех, кто засел в лагерях в Грузии. Устроить шариатский суд и осудить на нем американцев и грузин. Если это получится, проблема баз будет снята надолго. Обжегшись, еще долго не сунутся…
– Рискованно.
– Тогда зачем Хамза послал нам эти видео? Что он нам хотел этим сказать, а?
Зазвенел телефон, Андрей взял трубку, выслушал, сказал – ага, давайте.
– Обработали данные с твоего регистратора. Говорят, есть кое-что интересное. Аналитик сейчас поднимется…
Современные технологии позволяют обходиться без лабораторий и без техники, все что надо – это мощный комп и набор программ по обработке изображений. И технический специалист, способный это делать.
Весь этот набор у нас был…
– Значит, вот это – машины, которые за вами следили. Всего мы насчитали три машины, которые могли следить за вами в этот день.
Мы просмотрели фото… номера почищенные, хорошо видны. Два местных, дагестанских, один осетинский. Осетинский можно сразу откидывать.
– По базам пробили?
– Так точно, все три номера реальные, в угоне не числятся, ничего на них нет.
Конечно, за мной могут следить самые разные люди, в том числе и местное МВД или ФСБ – им контроль федерального центра совсем не нужен. Но ФСБ или МВД вряд ли станет в меня стрелять. А у боевиков вряд ли будет достаточно возможностей, чтобы вести меня тремя чистыми машинами…
– Теперь вот этот момент.
На экране – человек, которого я запомнил: тот самый, с бородой. Только тогда у него была непокрытая голова, а видеорегистратор в моей машине снял его с головой покрытой. На голове – не чеченский пяс и не кепка-аэродром, а черная флисовая шапочка. Я хорошо знаю, что это такое – ее носят и отдельно, и как утеплитель под шлем.
Никак не «аллахакбар».
И судя по дате снимка на видеорегистраторе, он уже был там, когда я парковал машину. Значит, они не следили за Вахой, а знали о месте встречи заранее. И появились там раньше Вахи и даже раньше меня.
– Дальше.
– Теперь – стрелок. Мы почистили, как смогли – но… сами понимаете. После первых же выстрелов через лобовое было не разглядеть ничего.
Стрелок. Куртка – худи с капюшоном, наброшенным на голову, теперь уже видны детали – платок, прикрывающий нижнюю часть лица и очки, скорее всего – стрелковые. Видна винтовка, видны рука и хват за цевье, видна даже застежка на рукаве, регулируемая, с липучкой, позволяющая плотно затянуть рукав и чтобы одежда не болталась. Картинка – хоть сейчас на киноафишу.
– Американцы, – сказал я, – его учили американцы. И учили неплохо. Совсем не наша школа и не пакистанские лагеря.
– Похоже… – согласился Андрей.
Информация к размышлению
Документ подлинный
Есть небольшой рассказ «Если бы Пророк пришел к тебе». Многие из вас стали бы прятать фотографии, выключать музыку, убирать с виду то, что запрещено в исламе.
Это, конечно, правильно. Мне представилось, что было бы, если Пророк (да благословит его Аллах и приветствует) пришел в сегодняшний Дагестан.
На первом же Южном посту Махачкалы (Шамилькалы) его задержали бы за внешний вид: красивая борода, къамис, одежда выше щиколотки. Сегодня тех, кто следует этой сунне посланника Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует), называют почему-то не мусульманами, а вахабитами.
