Тиффани посмотрела — за черную накидку и черепа, и резиновую паутину, и черные цветы, и повязку на глазах, и истории — и увидела маленькую, глухую и слепую женщину.
Боффо менял все дело… не только всякие безделушки, но та его часть, что касалась мышления, — слухи и истории. Мисс Тенета была могущественной потому, что люди считали ее таковой. Все было так же, как и с обычной ведьминской шляпой. Но мисс Тенета пошла еще дальше.
— Ведьме не нужны устройства, мисс Тенета, — сказала Тиффани.
— Не пытайся умничать со мной, дитя. Разве девица Ветровоск не говорила тебе об этом? О да, тебе не нужна ни волшебная палочка, ни Запутка и даже остроконечная шляпа, чтобы быть ведьмой. Но они помогают ведьме войти в образ. Люди ожидают чего-то такого. Тогда они поверят в тебя. Я бы не стала тем, кто я есть, в чепчике и полосатом переднике! Я соответствую их ожиданиям…
Снаружи, со стороны сыроварни, донесся какой-то шум.
— Наши маленькие синие друзья? — спросила мисс Тенета, поднимая брови.
— Нет, им абсолютно запрещено входить в любую сыроварню, где я работаю, — сказала Тиффани, направляясь к двери. — О, боже, надеюсь, это не Горацио…
— Говорила я тебе, что от него ничего, кроме беды, не дождешься? — прокричала мисс Тенета вслед заторопившейся Тиффани.
Да, это был Горацио. Он опять просочился из своей клетки. Когда ему было нужно, он становился довольно текучим. На полу валялась разбитая масленка, но масла в ней уже не было, только жирный след на полу.
В темноте под раковиной раздавалось торопливое чавкание — нямнямнямнямням…
— Так теперь ты охотишься за маслом, Горацио? — сказала Тиффани, беря в руки метлу. — Ты знаешь, что это, фактически, каннибализм?
И все-таки лучше масло, чем мыши, призналась она себе. Уж больно печально было натыкаться на кучки крошечных, обглоданных костей. Даже мисс Тенета не смогла найти этому объяснение. Она смотрела глазами мыши, подбирающейся к сыру, но в какой-то момент все погружалось в темноту.
Потому что этим сыром был Горацио.
Тиффани знала, что Ланкрские Голубые сыры всегда были полны жизни и иногда их приходилось прибивать гвоздями к месту, но…
Даром что она была мастерица по сырам, но Горацио без сомнения удался на славу. У него были просто бесподобные голубые прожилки, что придавали ему пестроту, вот только Тиффани не была уверена, что они должны светиться в темноте.
Она потыкала в темноту палкой от метлы. Послышался треск, когда она вытащила метлу, от конца было отгрызено дюйма два. Затем раздалось громкое «Тьфу!» - и отгрызенный кусок вылетел из под раковины и врезался в стенку напротив.
— Что же, молока тебе больше не будет, — сказала Тиффани, выпрямляясь.
Про себя она размышляла:
«Он пришел, чтобы вернуть мне мою лошадку. Зимовой пришел только для этого».
Хм…
Когда начинаешь думать об этом, то находишь все довольно… впечатляющим.
Ему надо заниматься всеми этими снежными лавинами и бурями, придумывать новые узоры для снежинок, но он нашел время, чтобы прийти и вернуть мне мое ожерелье.
Хм…
И он только что стоял здесь.
И затем он просто исчез — то есть исчез полностью.
Хм…
Она оставила Горацио, бормочащим что-то глухо под раковиной, и приготовила чай мисс Тенете, которая снова села за свой станок. Потом она бесшумно вернулась к себе в комнату.
Дневник Тиффани был толщиной в три дюйма. Аннаграмма, еще одна ведьма на обучении и ее подруга (более или менее), говорила, что дневник должен называться Книга Теней и писать его надо на пергаменте магическими чернилами, что продаются в Магической Лавке Закзака Сильнорука по Приемлимым Ценам — по крайней мере для самого Закзака цены были вполне приемлимы.
Но Тиффани не могла себе этого позволить. Все, что у вас есть, — это ваши ведовские таланты, но вы не должны ими торговать. Мисс Тенета не возражала против продажи сыров, но все равно бумага была слишком дорога в этих краях и у странствующих коробейником не было особого выбора. Но у них обычно продавалось одна-две унции зеленого купороса, из которого получались неплохие чернила, если смешать его с давленными чернильными орешками или кожурой грецкого ореха.
Дневник Тиффани был толстым, как кирпич, потому что она вклеивала в него дополнительные страницы. Она рассчитала, что сможет пользоваться им еще года два, если будет писать мелко.
На кожаном переплете своего дневника Тиффани вывела раскаленной спицей «Фиглам глядеть запрещено!». Но это нисколько не помогало. Они считали такие надписи своего рода приглашением. Поэтому она стала записывать некоторые события секретным кодом. Чтение давалось фиглам Мелового Холма нелегко, так что им нипочем не удалось бы разобраться в коде.
Она внимательно огляделась по сторонам, так, на всякий случай, и отперла огромный висячий замок, который застегивал цепь, обернутую вокруг дневника. Тиффани перелистала страницы, обмакнула перо в чернила и написала: «Встреча с *»
Да, снежинка подходящий шифр для Зимового.
Она продолжала размышлять — он просто стоял.
И потом он убежал, потому что я закричала.
Что было хорошо.
Хм…
Но…
Лучше бы я не закричала.
Тиффани разжала ладонь. Отпечаток лошадки все еще виднелся, белый, как мел, но боль уже прошла.
Она поежилась, но тут же взяла себя в руки. И что такого? Она встретила духа зимы. Она ведьма. Такое иногда происходит с ведьмами. Он вежливо вернул ей ее собственность и ушел. Нет никакого повода для волнений.
Она написала: «Псм от Р»
Тиффани очень аккуратно вскрыла конверт, что было не трудно, так как слизняк был не таким уж и клейким. Она с успехом могла бы еще раз использовать этот конверт. Потом она сгробилась над письмом так, чтобы никто не смог прочитать его из-за плеча. В заключение Тиффани сказала:
— Мисс Тенета, пожалуйста, не могли бы вы освободить мои глаза? Они нужны мне в личное пользование.
После паузы снизу донеслось бормотание и глаза перестало щекотать.
Всегда… хорошо, когда приходит письмо от Роланда. Да, письма были в основном про овец и всякие местные дела, но иногда в письмо был вложен засушенный цветок — колокольчик или примула. Бабушке Болит это бы не понравилось, она всегда говорила, что если бы холмы хотели, чтобы люди собирали цветы, они выращивали бы их в большем количестве.
Письма всегда вызывали у нее тоску по дому.
Однажды мисс Тенета спросила ее:
— Этот молодой человек, что пишет тебе… Он твой аматёр?
Тиффани пришлось замять вопрос, пока ей не удалось посмотреть в словаре значение слова, а потом ей еще пришлось выждать, пока румянец не прошел.
Роланд был… Что касалось Роланда… Дело было в том… Он был там.
Да, когда она в первый раз встретила его, он был довольно беспомощным и глуповатым увальнем, но что вы хотите? Во-первых, он целый год был узником Королевы Эльфов, разжиревшим и ополоумевшим от сладостей и отчаяния. А во-вторых, его воспитывала пара чванливых тетушек, так как его отец — Барон — больше интересовался собаками и лошадьми.
Но он более-менее изменился с тех пор: стал более вдумчивым, менее грубым, более серьезным, менее глупым. У него также были очки — первая пара, когда-либо появившаяся на Мелу.
И у него была библиотека! Более ста книг! На самом деле библиотека принадлежала замку, но никто кроме него ей не интересовался.
В библиотеке имелись огромные древние тома в деревянных переплетах, с большими черными буквами и цветными изображениями удивительных животных и видов заморских стран. Была там и «Книга Особых Дней» Васпмайера и «Почему Все Так, а не Иначе» Крамберри, и все тома «Энциклопедии Омнианства», кроме одного. Роланд был изумлен ее умением читать иностранные слова, а она тщательно следила, чтобы не проговориться ему о существовании доктора Суетона.
Дело было в том… Суть в том, что… В общем, с кем еще они могли дружить? Роланд не мог, просто не мог иметь друзей среди деревенских мальчишек, будучи сыном Барона и все такое. А Тиффани теперь носила остроконечную шляпу, что значило много.
Народ на Мелу не особо жаловал ведьм, но она была внучкой Бабушки Болит, правильно? И кто знает, чему старая пастушка могла ее научить. А как они любили рассказывать о том, что она умыла нос всем этим ведьмам в горах! Помните прошлогодний окот овец? Да она оживила мертвых ягнят лишь взглянув на них! И она из Болитов, а у них наши холмы в костях. Так что она заслуживает доверия. Она наша, понятно?
Все это было прекрасно, но старых друзей у нее не осталось. Те деревенские дети, что раньше дружили с ней, стали относиться к ней… почтительно из-за шляпы. О чем они могли разговаривать? Она бывала в таких краях, что они и вообразить себе не могли. Большинство из них не бывали даже в Двурубахах, до которых всего-то полдня пути и о чем они совершенно не переживали. Они собирались продолжить дело своих отцов или растить детей, как их матери. И это просто замечательно, быстро добавила про себя Тиффани. Но им не пришлось решать, чем заняться. Все решалось само собой, а они даже не замечали этого.
