тоски.
Наконец их троица приблизилась к месту захоронения усопших. Под сводами высоких деревьев, росших у потемневшей от времени железной ограды, было прохладно. Солнечный свет играл на листьях старых дубов и клёнов, и время от времени до ушей малышки доносились птичьи трели, сопровождаемые тихим шелестом листьев. Взрослые прошли через ворота и направились по дорожке, которая проходила между ровными рядами могил и выводила людей на небольшую площадку, где под лучами солнца ярко сияла крыша небольшого склепа, стены которого были окружены цветущими кустами сирени. С левой стороны от него возвышался высокий обелиск из черного гранита, установленный на небольшом белом постаменте. Подобная разница в цветах придавала всему облику обелиска довольно контрастный вид. В лучах утреннего солнца его блестящая поверхность сияла невероятным блеском.
Делия, следуя за своими спутниками, с интересом смотрела по сторонам. Сначала она была поражена суровой красотой надгробий, но вскоре детское любопытство уступило место другому чувству, близкому скорее к меланхолии. Несомненно, вид могил вызвал в душе девочки странное чувство, которое можно было бы описать ложной утратой — у девочки было ощущение, что как только она пересекла невидимую границу, отделявшую кладбище от всего остального мира, то она сразу прониклась жалостью ко всем, кто был похоронен здесь под тяжелыми плитами.
Возможно, это могло быть простым проявлением детского преклонения перед последним приютом усопших, но, так или иначе, дети чувствуют окружающий мир острее, нежели взрослые, поэтому объяснить простыми словами странные чувства, охватившие Делию в тот момент, было невозможно — хотя бы потому, что и она сама не смогла их никак выразить.
Тем временем процессия из двух взрослых и одного ребенка приблизилась к вожделенной могиле, каменная плита которой была скрыта под зарослями сорняков — очевидно, никому не было дела до матери какого-то несчастного культуролога. Посреди бурьяна виднелось довольно-таки простое и непритязательное надгробие из натурального камня с вырезанной на нем надписью «Джеанн Тёрлоу (21 июля 1946 — 24 августа 1984)». На фоне соседних, аккуратно прибранных могил, могила матери дяди Джо производило такое гнетущее впечатление, что казалось, будто здесь была похоронена не бедная, скромная женщина, но мерзкая преступница, которая вызывала отвращение даже после смерти.
— Боже мой! — воскликнула мать Делии, разводя руками.
— В чём дело? — очнувшись от оцепенения, спросил её дядя Джо.
— Вы вообще не следили за могилой своей матери! — укоризненно ответила ему женщина. — Когда вы были здесь в последний раз?
Последние слова она произнесла, повернувшись ко Джо. Делия увидела, как лицо её матери засветилось такой энергией и решимостью, что малышке стало ясно — эта женщина готова на всё, каких бы усилий ей это ни стоило. Девочка перевела взгляд на дядю Джо, который молча стоял, глядя прямо перед собой. Его плечи были расслаблены и опущены, из-за чего могло создаться впечатление, что он как будто мгновенно устал от происходящего.
После минутной паузы мать Делии безо всякого предупреждения бросилась к могиле Джеанн Тёрлоу и, захватив сразу несколько зелёных стеблей сорняков, с силой потянула их на себя. Раздался хруст, и комья земли полетели во все стороны. Делия, которая продолжала стоять рядом с дядей Джо, вовремя отскочила в сторону, и её сарафан остался чистым. Её мать продолжала энергично вырывать сорняки из земли, в то время как дядя Джо продолжал стоять в расслабленной позе и с недоумением наблюдал за этим. Делия искоса посмотрела на него — она была несколько смущена тем, что мужчина даже не попытался помочь женщине, которая была его соседкой и её матерью в одном лице!
— Дядя Джо, — вдруг сказала малышка, встав на цыпочки, чтобы заглянуть ему в лицо, — пожалуйста, помоги моей маме! Ты ведь сильный, я же знаю...
Её последние слова заставили дядю Джо улыбнуться — видимо, взрослому мужчине было забавно слышать, как маленькая девочка пытается возвать к его силе. Слегка склонив голову набок, отчего его волосы немного растрепались, он посмотрел на девочку сверху вниз, и ей показалось, что его лицо приобрела несколько самодовольное выражение.
— Правильно говоришь, дорогая, — вдруг раздался голос матери Делии.
Джо и Делия повернулись к ней одновременно и увидели, как она стояла у могилы. Её раскрасневшееся от работы лицо выражало заметное неудовольствие. Девочка заметила, что на черном шелковом платье её матери теперь были отчётливо видны неэстетично выглядящие пятна от влажной земли.
— Мамочка, ты вся испачкалась! — воскликнула Делия с некоторым испугом.
Женщина ничего не ответила своей дочери, только оглядела себя с ног до головы, словно удивляясь тому, как ей удалось перепачкаться, но так уж получилось, что мать Делии была настолько увлечена своей работой по выкорчевыванию сорняков с могилы, что совсем не обращала внимания на свою внешность. Девочка перевела взгляд на дядю Джо, который, повиновавшись какому-то импульсу, уже закатывал рукава, собираясь принять участие в уборке могилы.
— Как вам не стыдно, мистер Тёрлоу! — сказала мать Делии, выпрямляя спину. — Вы заставляете меня убирать могилу вашей матери в одиночку, пока сами...
Она вдруг прикусила язык, осознав, видимо, что в присутствии маленькой дочери разговаривать в таком тоне очень рискованно — ведь что будет, если её ребёнок нахватается грубых слов и, не зная их значения, будет использовать их в разговоре со всеми, кого встретит? Тем временем дядя Джо твердым и размеренным шагом приблизился к могиле свой собственной матери, на ходу расстегивая пиджак. Однако своим чутким взором Делия углядела во всей его фигуре некоторую нерешительность, словно его насильно заставили взяться за это дело. Джо наклонился и начал выдергивать сорняки голыми руками, а затем его напарница последовала его примеру.
Делия с едва скрываемым удовольствием наблюдала, как слаженно и энергично работают взрослые. Мужская помощь была действительно очень в тему — через несколько минут взорам всех присутствующих открылся вид на аккуратную гранитную плиту, инкрустированную виноградной лозой. Как оказывалось, за пять лет ветер и дожди почти не коснулись поверхности камня, разве что изысканные узоры были слегка испачканы грязью. Как только совместными усилиями Джо и матери Делии все сорняки были вырваны, девочка подошла к могиле Джеанн Тёрлоу и, преклонив колени, стала с интересом разглядывать рисунок, выполненный в граните.
Откинув со лба прядку чёрных волос, Делия протянула вперед левую руку и нежно провела кончиком указательного пальца по полированному камню, всё еще продолжая сжимать в другой руке букетик незабудок,
