Голубые глаза, золотые локоны, сколотые рубиновыми заколками. Алое нижнее платье, бархатное вишнёвое – верхнее, расшитое золотом. Королева – да и только.
Леолия ощутила укол неприязни, но удержала себя от её проявления. «Не спеши судить» – одна из важнейших заповедей милосердных дев. К тому же принцесса пока не знала, дозволят ли ей выбирать фрейлин по собственному вкусу.
– Рада познакомиться с вами, – мягко сказала она, сделав приглашающий жест рукой. – Надеюсь, мы с вами подружимся.
Алэйда гордо вскинула голову, а Ильсиния, кажется, искренне обрадовалась.
– Мне как раз нужна ваша помощь. Какое из этих платьев выбрать на сегодняшний обед? – Леолия немного отошла и стала наблюдать за новенькими фрейлинами.
– Фиолетовый вполне подойдёт вашей стати, Ваше величество, – процедила Алэйда, едва пробежавшись взглядом по дивану, на котором раскинули свои подолы наряды.
Леолии показалось, или гордячка чуть усмехнулась презрительно?
– А мне кажется, серебристое прекрасно почеркнёт нежный тон вашего лица. И потом, тёмный цвет хорош для вечерних приёмов, – не согласилась Ильсиния, – и он несколько взрослит обладателей тёмных волос.
– Благодарю вас, – кивнула Леолия и обернулась к застывшим в почтении швеям, – я выбираю серебряное. Но и фиолетовое тоже дошейте. Однако к нему добавьте кружевной воротник и серебряного цвета юбку.
Девушки помогли принцессе облачиться в серебряное платье и поспешно начали подкалывать его, отмечать, что необходимо и подшить.
– Кто сегодня приглашён присутствовать на обеде? – спросила Леолия, послушно поднимая или опуская руки и поворачиваясь.
– Его величество пригласил принца Калфуса, а также герцога Золотого, Серебряного и Медвежьего щитов, – отозвалась Ильсиния, – мы тоже будем присутствовать с вами.
– И всё? – изумилась принцесса.
Этот тесный кружок как-то мало походил на торжественный обед. Леолия, конечно, не помнила праздников своего детства, если она вообще принимала в них участие, но она много читала, а потому знала наверняка, что торжественный обед — это множество придворных, все щиты с семьями, музыканты и послы иностранных держав. Но никак не восемь человек, включая самого короля.
Алэйда насмешливо покосилась на неё, как бы говоря взглядом «Много чести для темноволосой уродины», и принцесса твёрдо решила поговорить с отцом о замене фрейлины в свите.
– Да, Ваше высочество, – отозвалась Ильсиния, – у нас с Алэйдой это вызвало недоумение, но, видимо, Его величество решил обсудить что-то очень важное и секретное. К тому же, гостей собрали поспешно. Мы попали в вашу свиту, думаю, потому, что гостили в столице в этот момент вместе с отцами, а герцог Медвежьего щита приехал спешно буквально вчера вечером.
«Может быть, мне наконец скажут, зачем я понадобилась королю» – понадеялась Леолия.
Швеи помогли снять платье, подхватили оба наряда и вышли, почтительно кланяясь.
Принцесса не знала, что ей делать с фрейлинами. Для чего они вообще ей нужны? Возможно, она смогла бы спросить об этом у Ильсинии, но присутствие надменной Алэйды её смущало. Дочь Золотого герцога и так смотрела на свою госпожу, словно та была необразованной деревенщиной.
– Присаживайтесь, – наконец решила Леолия, – и расскажите мне немного о себе и о своих семьях.
Девушки послушались, и Ильсиния начала рассказ. Но мысли принцессы витали далеко.
«Вчера герцог Медвежьего щита явно был шокирован нашей встречей в кабинете отца. Да он даже не знал, что я жива! – размышляла она. – А вот принц Калфус знал наверняка. Значит, они с отцом меня для чего-то оба ждали». Ей вспомнились его удивительные волосы и тёплые, зелёные глаза. Сердце странно стукнуло. Красивый и учтивый, как настоящий принц из сказки. В отличие от высокомерного грубияна Эйдэрда.
Она вздрогнула, когда Ильсиния прервала рассказ, поспешно вскочила и присела в реверансе. Леолия оглянулась на дверь и увидела вошедшего отца.
– Ну-ну, – добродушно заулыбался король, – не за чем так пугаться. Я рад видеть вас всё такими же свежими розами, дорогие дамы. Ильсиния, ты похорошела с прошлой зимы. А это платье просто бесподобно. Алэйда, я удивлён, что такую красавицу не похитили до сих пор. Что за поколение принцев нынче? Впрочем, не торопитесь, не торопитесь, милые. Порадуйте ещё взор старика своим цветением.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ильсиния зарделась, Алэйда гордо улыбнулась. Она была хороша, и знала об этом.
– И всё же я попрошу вас выйти, милые барышни. Мне необходимо переговорить с дочкой с глазу на глаз, уж простите.
Когда отец с доверью остались одни, любезная улыбка сползла с лица Эстарма. Он опустился в кресло и взглянул на Леолию блеклым взглядом. Побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.
– Что у вас случилось с Эйдэрдом? Я заметил, что вы уже встречались ранее, да и камердинер доложил о встрече в коридоре.
– Да, – Леолия не смогла удержаться от неприязни в голосе, – мы пересеклись по дороге в столицу. Стражники остановились поесть и покормить коней. Герцог, видимо, тоже решил позаботиться о лошадях. Он повёл себя со мной недостойно.
Если она ждала расспросов, что именно сделал недруг, то напрасно. Король кивнул, принимая её слова как должное. Видимо слова «недостойно» и «Эйдэрд» были синонимами.
– А принц Калфус понравился тебе? Что ты думаешь о союзе с его королевством, который предлагает нам принц?
Леолия чуть покраснела и задумалась.
– Принц показался мне учтивым и воспитанным человеком, – сказала осторожно, – но союз с кровавыми всадниками… Я ни разу не читала о подобном в истории.
Эстарм вздохнул.
– Но он необходим Элэйсдэйру. Королевство на грани гибели, дитя. Чума на юге, война на востоке, землетрясение на северо-востоке. Богиня отвернула от нас свой пресветлый лик. Засухи, а потом проливные дожди без конца – вот уже много лет наши многострадальные земли не видели плодородного года.
«Зачем он мне об этом говорит?» – тоскливо подумала Леолия.
Ей хотелось, чтобы он спросил, как она жила все эти десять лет. Ей казалось, отец должен был начать разговор со слов «Прости, я не мог иначе», а потом объяснить почему. Но король всё говорил и говорил о слабости и несчастиях королевства.
– Если Эйдэрд захочет, он может поднять свой щит на мятеж, как его прапрадед, и тогда Лия, у нас не найдётся сил дать ему отпор.
Её неприятно дёрнуло от сокращения имени. Так Леолию называла мать, и от этих трёх букв веяло надменным холодом и осуждением.
– Ты, верно, видела вчера, как ведёт себя герцог? Он обращается со своим королём так, будто уже завоевал Шуг. Будто я – его, а не он – мой вассал. И он знает, что может себе такое позволить. Мы полностью от него зависим.
Она смотрела на его дёргающиеся от напряжения губы, на рано постаревшее лицо, покрытое сетью преждевременных морщин, а в душе боролись жалость и разочарование.
– Чем я могу помочь? – спросила тихо.
Голубые глаза короля радостно вспыхнули. Он явно надеялся именно на такие слова.
– Выйди замуж за Калфуса.
Что?! Так он для этого… Он освободил её из обители лишь для того, чтобы отдать чужеземцу? В королевство кровавых всадников, о котором в книге писали одни лишь ужасы?
Но король не заметил выражения её лица. Он вскочил, и возбуждённо заметался по комнате.
– Кровавые всадники – единственные, кто может справиться с зазнавшимся герцогом. Ну или, по крайней мере, они отвлекут на себя часть его сил. И в их горах так же находят медвежьи камни. И лошади, понимаешь? Лучшие в мире рысаки… Мы сможем стать посредниками в торговле Кровавого королевства с Персиковым султанатом! Не через Южный, как всегда, а через Серебряный и Золотой щиты, по морю, минуя чуму. Это даст в казну приток золота, и тогда…
Леолия слушала мечты отца и понимала, что её согласия никто и не спрашивал. Её мнение, как обычно, никого не интересовало. Она – принцесса, а потому обязана спасти королевство.
– Хорошо, – ответила безжизненным голосом. Ей было невыносимо дальше слушать его надежды. – Я выйду замуж за принца Калфуса.
