Несколькими минутами позже она уже думала, что скачка — это совсем неплохо. Она продолжала ударяться о седло, зубы скрипели, но в общем это было восхитительно. Мейбл пахла довольно гнусно, но она потихоньку привыкала к этому запаху. Мэтт и его лошадь были как одно существо, в то время как Трейси походила на человека, играющего на цимбалах, но, черт возьми, это было здорово.
— Наша ферма расположена на черноземных почвах Техаса, — сказал Мэтт. — Это самая плодородная земля во всем штате.
— Что же вы здесь выращиваете? — спросила Трейси, охватывая взглядом зеленые пастбища, выглядевшие, как хорошо ухоженные площадки для гольфа в Мичигане.
— В основном это пастбища для скота. Мы используем их поочередно, чтобы не испортить почву. Самое главное здесь — вода. Она важна и для скота, и для человека. Без воды здесь нельзя далеко уходить от дома, Трейси, а также нужно всегда носить шляпу.
— Ты какой-то слишком серьезный.
— Да, ты права. Жара, солнце, отсутствие воды могут убить тебя, но у вас в городах есть свои опасности, например, большое уличное движение. Эти деревья направо — наши своеобразные фруктовые сады.
— Фруктовые деревья на животноводческой ферме?
— Да. Мы продаем фрукты, жертвуем на благотворительные нужды, а еще Элси печет такие сладкие пироги — пальчики оближешь. В общем — вкусные фрукты. У нас держат цыплят, кур, свиней, немного молочных коров. Здесь есть все, Трейси, почти все, что нужно человеку для жизни, и здесь он видит, как все расцветает под его руками.
Трейси взглянула на Мэтта, услышав в его голосе гордость, потом ее взгляд вновь переключился на землю, простиравшуюся перед ней. Трудно было даже представить, что «Рокочущее «Р» имело такие неограниченные возможности. То, что Трейси привыкла покупать в овощном магазине, сейчас было перед ней в натуральном виде. Но, если бы ей нужно было приготовить цыпленка, она бы предпочла своего, городского, в отличной целлофановой упаковке.
— Почему бы нам не остановиться передохнуть? — спросил Мэтт.
— О нет, мне так нравится скакать на лошади.
Они все ехали и ехали, и на протяжении всего пути картина не менялась, только кое-где попадались одинокие кусты, да еще то, что Мэтт называл хлопковыми деревьями. Трейси казалось, что они ходят по одному большому кругу — так все было однообразно. Мэтт вдруг показал на большую группу деревьев, стоящую впереди.
— Вон там хорошее местечко. Давай остановимся там ненадолго.
Когда они подъехали к этому тенистому островку зелени, Мэтт соскочил с седла привязал поводья к ветке и только потом протянул руки, чтобы помочь Трейси сойти на землю. Она даже не шевельнулась, и он с удивлением приподнял край своей шляпы, с любопытством глядя на Трейси.
— У тебя какие-то проблемы?
— Я не могу сдвинуться с места.
— Что?
— Ноги меня не слушаются.
— Да?
— Мэтт, я говорю совершенно серьезно. О Боже, я теперь не сдвинусь с места и останусь так сидеть до конца жизни. — Ай-ай-ай, — закричала она, когда Мэтт приподнял ее и поставил на землю.
— Вот так, — уверенно произнес он.
Трейси нагнулась, посмотрела на свои ноги, щупая их пальцами, как бы ожидая, что их может не быть на месте.
— Ничего не чувствую, они парализованы, — с ужасом сказала она.
— У тебя просто плохо циркулирует кровь. Иди сюда, посиди на траве, — позвал Мэтт.
— Я не могу идти.
Со вздохом Мэтт поднял Трейси на руки, понес ее сквозь деревья к приютившемуся под ветвями ковру густой травы и осторожно усадил на землю. Трейси откинулась на землю, оперлась на руки и, бросив шляпу на траву, с жалостью уставилась на свои онемевшие ноги.
— Я сейчас же вернусь, — сказал Мэтт, исчезая за деревьями.
Вскоре он вернулся с ружьем в руках.
— Не пристрели меня, ладно? — смеясь, сказала Трейси. — Я не лошадь с переломанными ногами. Зачем тебе ружье?
— Мы не можем сидеть без защиты, — объявил Мэтт, опуская ружье на траву рядом с собой. Никогда не узнаешь, откуда может появиться нежданный гость.
— Да?
— Не волнуйся. Я с тобой.
— Но я хорошая добыча для какого-нибудь ужасного зверя. Я ведь даже не могу двигаться.
— С тобой все в порядке, — сказал Мэтт, становясь на колени рядом с ней. — Ты просто слишком крепко сжимала колени.
— Но…
— Я тебе помогу, — сказал он.
В следующее мгновение Трейси знала, что Мэтт собирался сделать, и открыла рот, чтобы громко протестовать. Но, когда его большие руки опустились на ее бедра и начали нежно массировать ее тело, она не могла произнести ни слова. Она быстро взглянула Мэтту в лицо, но оно не выражало ничего, что дало бы ей ключ к чувствам, возможно, переполняющим его. Зато у нее никаких сомнений не оставалось в том, как он действовал на нее. Ее переполняло желание, а руки Мэтта гладили икры ног, потом снова вернулись к бедрам. Она едва могла дышать. А ведь он еще не брался за ее правую ногу. К подобным ощущениям невозможно было привыкнуть. Она или умрет, или сама начнет срывать одежду с Мэтта.
— Уже гораздо лучше, — сказала она, надеясь, что ее голос звучит ровно.
— Так быстро? А как насчет другой ноги?
— С ней все отлично, — сказала она, поднимая ногу и вращая ею в воздухе. — Как новенькая.
— Вздор! — улыбаясь, сказал Мэтт. — Я знаю, что это не так, ведь я достиг почти совершенства в массаже.
— Мэтт, прекрати. Ковбои вообще-то не говорят таких слов, как «вздор» или «чепуха», не так ли?
— Говорят. Это вообще-то неотъемлемая часть ковбойского кодекса.
— Да? Может быть, ты расскажешь что-нибудь еще о ковбойском кодексе для моей статьи?
— Может быть, — медленно процедил он, кладя шляпу на землю и садясь рядом с ней. — Специальный ковбойский кодекс дает точные выражения для обозначения различных состояний и понятий:
— Каких, например?
— Неужели ковбой, оказавшийся вдруг по воле случая в тени деревьев с хорошенькой женщиной, будет рассуждать об особенностях местных диалектов вместо того, чтобы целовать ее?
— Правда? — прошептала Трейси.
— Правда.
Он был, действительно, готов целовать ее.
Мэтт обнял ее за шею, привлек к себе и нежно прикоснулся к ее спине. Он поцеловал ее страстным поцелуем, губы его были горячими и пахли чем-то очень вкусным. Трейси вдруг почувствовала, что Мэтт увлекает ее за собой на мягкую траву, но не сделала ни малейшей попытки этому воспротивиться и обняла Мэтта за шею. Он понемногу перемещал центр тяжести и наконец положил свою огромную тяжелую ногу на ноги Трейси. Облокотившись на траву, он взял ее голову в ладони и, разжав ее губы, нашел язык. По ее телу прокатилась волна страстного желания. Пальцы Мэтта скользнули вниз, на минутку задержавшись у основания шеи, на пульсирующей вене. Затем его пальцы двинулись вниз, расстегнули блузку. Он приподнял голову и посмотрел на ее полную грудь, просвечивающуюся сквозь кружево бюстгальтера. Его глаза были светящимися и голубыми, когда Трейси встретилась с ним взглядом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
