Ей достался еще один долгий поцелуй. Не такой яркий, как прежний, больше сердитый. Скорее, Дэн хотел, чтобы она замолчала и перестала извиняться.
— Как твое имя оказалось в книге ставок?
— Я не знаю.
Кэш приподняла бровь. Дэн мог делать вид, что непричем еще неделю или две тому назад, но не сегодня, когда она говорит, что заглядывала в тетрадь с благословения дядюшки Сэма.
— Я серьезно не знаю! Он отказывается говорить мне кто внес деньги и расписался моим именем.
— Такое разве возможно?
— Выходит, что да! — ответил он он чуть громче и резче, чем оно требовалось.
На них обернулись те самые ребята, что только что вывалились из бара и кажется, что собирались уходить.
— Почерк мне незнаком и…
Он взлохматил волосы, отвернулся и вновь посмотрел на нее. Весело..
— Поехали выпьем кофе?
— Все уже закрыто. Нет?
— Но не заправочная станция.
***
— Что тебе наговорила Хлоя?
Кэш помешала кофе ложкой, звякнув ей о блюдце и пожала плечами.
— Ерунду какую-то. Придумала подружку Ханну, рассказала о тайной влюбленности и очень серьезных попытках устранить соперницу.
Кэш поведала ему все, что помнила из того разговора. У нее перед глазами, как сейчас стояла Хлоя, курящая и такая напряженная. Ей не нравился эта картинка-воспоминание. От него веяло грустью.
— Теперь твоя очередь рассказывать, что тут происходит?
— О чем ты?
Кэш откинулась на спинку дивана, окинув взглядом сидящего напротив волка. От ее взгляда не укрылось происходящая с ним метаморфоза. Мышцы его лица выделились, взгляд стал таким колючим, жестоким, а движения… Он словно очень старался быть аккуратным и не разгромить ничего вокруг.
— Ни о чем.
Кэш поднялась из-за стола. Она не хочет повторяться. Ей не нравятся глупые шутки и когда из нее делают дуру.
— Сядь пожалуйста, — он посмотрел на поднявшуюся из-за стола девушку. — Сядь, я прошу тебя.
Он взял кружку с кофе, повертел ее в руках, посмотрел в темноту ночи.
— Хлоя — она моя сестра.
Ммм… Все стало понятно и не очень одновременно. Тем не менее, Кэш ощутила нечто сродни облегчению, но узел образовавшийся где-то в районе живота, пусть и ослаб, но не исчез окончательно.
— Сколько ей лет?
— Восемнадцать, нет, девятнадцать, — он потер лицо ладонями, вмиг став каким-то донельзя уставшим. — Я не знаю, по-моему девятнадцать.
Кэш только вскинула брови. Она видела девушку и не выглядит она подростком, однако, поступки говорят об обратном.
— Ты не знаешь, что это такое, — он замолчал, его щека конвульсивно дернулась, — когда в тебя влюблена сестра.
— Влюблена?
Она знакома с ревностью младших сестер к своим старшим братьям, но ведь Хлое далеко не двенадцать!
— Я знаю, что это выглядит не совсем нормально.
Кэш заставила себя улыбнуться. Это можно сказать, что мило, если бы не картинка воспоминаний из номера, а потом и сама волчица посреди дороги со смертельным оскалом белоснежных зубов.
— Что она хотела от тебя в баре?
— Ммм, она сыграла со мной.
Кэш вспомнила хмурую женщину, отчаянно пытающуюся быть крутой, дерзкой, такой уверенной в себе.
— И только?
— Была не в настроении. Может быть она хотела утереть мне нос и в очередной раз показать, что мне не место здесь. Партия была короткой и немногословной.
Он скрипнул зубами.
— Ты сказала, что видела ее в лесу.
— Да, извини.
Ситуация на дороге окончательно перестала быть забавной. Ей еще не угрожали объятые ревностью женщины. Но отчего-то эта ситуация напомнила ей случай, что произошел с ней и с Сиенной пару лет тому назад.
— Я не знала, что вы родственники, но даже если бы и знала, то все равно стала бы обороняться.
— О чем ты?
— Она догнала меня на дороге. Потребовала, чтобы я уезжала отсюда. Я не знала, что это Хлоя, предположила, что это она и…
Кэш стало жутко неудобно. Ну и что, что девушке девятнадцать и она несет ответственность за свои поступки!
— То есть ты не уверена?
Кэш пожала плечами. Она может ошибаться, но тогда это кто-то еще из семейства Дэна, кого бесит, что оскорбляют его близких родственников. Но это ерунда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я видела ее волком. Я ковырнула ее выходкой в номере и она ощерилась. По-моему выводы более чем очевидны…
Дэн мазнул по ней взглядом и отвернулся.
— Меня не было в городе в тот день. Она ничего не говорила об этом.
Кэш усмехнулась — оно и правильно. Кто хотел бы получить нагоняй от брата?
— А кровь?
— Считаешь, я должен был осмотреть ее? Но в любом случае дома ничего не говорит о том, что она была ранена. На волках, как и на собаках все заживает очень и очень быстро, еще быстрее.
— Ну-да.
Кэш выпила чрезмерно сладкие остатки кофе, раздумывая над всем. Чего добивалась эта девчонка? Просто вышла из себя и решила пригрозить ей? Или знала, как Дэн относится к приезжим “охотникам”, то есть угрозе извне и рассчитывала, что он разозлится? Но это не логично! Ей нужно бежать к нему в первую очередь, а не ждать, когда Кэш расскажет свою версию произошедшего.
— Ты извини, — повторилась Кэш. — Я не знала, что у вас все так сложно.
***
— Что я делаю?
Брэдфорд Пэйн провел по гладкой коже подбородка, только что лишенной привычной ему темной растительности. Ощущение чисто выбритой кожи было порядком забытым и отчасти неприятным. Лицо объяло холодом не прогретого номера.
— Сэм, что за манера экономить на всем?!
Он чувствовал волнение, а еще злое веселье от трансормировавшегося раздражения.
— Где Брэд?
Он замер, едва ли начав спускаться по лестнице и тут же ощутил досаду. Кто-то позвонил Минди и она примчалась в бар, видимо найдя себе подмену на ночную смену.
— Наверху! Бреется!
— Иди-иди!
Алекс представил ожидавшее его представление, тщательно скрываемые ухмылки.
“Может статься, что никто не станет таиться!”
Он решительно зашагал вниз. Ничего страшного и экстраординарного не произошло. Брэд и раньше играл в бильярд с местными, а что насчет “новенькой”, то он просто не рассчитал свои силы. Деньги остались целы. Да и чёрт с ними! Вышло как-то все очень глупо!
— Брэд?
Минди встретила его на лестничном пролете. На ее лице отразилось сначала удивление, потом непонимание, затем что-то сродни раздражению, а потом и вовсе обида.
— Ты сбрил бороду?
Она просила его побриться и не раз. Все ее просьбы он так и оставил без внимания. Точнее, он думал об этом в первые минуты, а потом забывал, засыпал или отвлекался на дела.
— Как видишь, — его волновало совсем не это. — Какого черта ты забыла тут?
Народ внизу шумел, как и в первый день его пребывания здесь. Все ждали, когда они спустятся и дадут в полной мере насладиться шоу в лучшем духе семейных скандалов.
— Ты не рад мне?
— Просто счастлив, — бросил он не без желчи, раздраженный оставшимся без ответа вопросом. — Но спросил совершенно про другое.
Минди отступила назад. Нижняя губка ее задрожала, взгляд стал стеклянным…
— Не смей!
Он ненавидел женские слезы, не знал, как реагировать на них и перестать чувствовать себя редкостным дерьмом при этом.
— Примчалась сюда по первому звонку своих подруженек?
— Они мне не подруги!
Этих слов оказалось достаточно, чтобы понять всё. Какой же дурой нужно быть, чтобы вести себя так! Чтобы приехать сюда с подачи злопыхателей и острословов!
— Где она?!
Брэд резко повернул ее к выходу с лестницы. Он наклонился к ее уху и заговорил старательно спокойно, шепотом, чтобы во вдруг образовавшемся звуковом вакууме никто не смог услышать сказанных им слов.
— Не будь дурой. Сейчас мы спустимся вниз и ты будешь весела, как никогда. Улыбайся. Начни улыбаться уже сейчас! Вытри слезы ради Бога!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Минди поспешно кивнула. С ней никто и никогда не разговаривал так. Грубо. Холодно. Так, чтобы она и думать забыла о слезах.
— Представим, что все это было шуткой.
