Она непринужденно уселась напротив и без улыбки сказала:
— Меня зовут Наталья Романова. Вам должны были коечто сообщить насчет меня, если только это сообщение не затерялось в канцелярских джунглях.
— Это шутка, я понял и оценил, — сказал Бородин невозмутимо. — Ну, как же, как же…Правительственный агент с Севера. Позвольте проявить казенное гостеприимство? Прохладительные, алкоголь, чтото еще?
Марина молчала, разглядывая его столь же невозмутимо. Совершенно закрытый субъект — как рыцарские доспехи с опущенным забралом. В холодных серых глазах — ни тени интереса к высоко открытым короткой юбкой скрещенным ножкам. Вообще никакого человеческого интереса. Ноль эмоций. Если это отработанная маска, то она давнымдавно приросла к коже.
— Нет, спасибо, ничего не нужно, — сказала она. — Значит, вы и есть всемогущий Бородин?
— Простите?
— Ну, не скромничайте, я наслышана о вас и о вашей фирме, — сказала Марина, глядя продуманным вызовом. — Вы здесь — нечто вроде восточного султана, чувствуете себя полным владыкой и высокомерно третируете наших правительственных агентов.
— Интересно, кто это поливает меня грязью? Могу вас заверить, наша фирма всегда была лояльна к любым правительствам вопреки иным безответственным утверждениям. Простите, это ваша обычная тактика — начинать с пересказа сплетен?
— Ну что вы! — сказала Марина. — Простоя чувствую себя несколько неуверенно, это мое первое самостоятельное задание, и я никак не могу найти верный тон…
Она старательно изобразила застенчивую улыбку, сыграла ее в целой гамме чувств — кокетство, просьба подыграть, пойти навстречу, предложение держаться не столь официально…
Все ухищрения оказались напрасны. Человек за столом попрежнему разглядывал ее с холодным интересом энтомолога. Быть может, это была именно тактика — обдать ледяным холодом, заставить нервничать и совершать ошибки… То же самое, что она проделывала с Петром.
— Вы расследуете исчезновение Тимофея Сабашникова?
— Да, — кивнула Марина. — В том, что это именно исчезновение, никто не сомневается… Или вы другого мнения?
— Нет. Я тоже полагаю, что он исчез, и это, безусловно, вызвано неким внешним воздействием.
— У вас есть какието соображения?
— Ни малейших, простите. Видите ли, Наталья… Мы, разумеется, лояльны к вашему правительству и готовы при необходимости оказать любое содействие, но в этом мире каждый занимается своим делом. Мы не можем выполнять за ваше правительство его работу, у нас хватает своих забот. То, чем занимался Сабашников, не имеет к нам никакого отношения…
— А вы знаете, чем он занимался?
— Конечно, — сказал Бородин. — Он ведь встречался со мной и просил коекаких консультаций. Насколько я ориентируюсь, его послали собрать досье на члена Думы Кравченко, известного в некоторых кругах под кличкой Цезарь. Это пересекалось с областью наших интересов. И я, естественно, поделился всей информацией о здешних делах, какой располагал. Насколько я могу судить, господина Сабашникова это вполне устроило, и больше мы не встречались.
— Что его интересовало?
— Связи Кравченко, сделки, деятельность легальная и скрытая от общественности… Полный набор. Если хотите, я пришлю вам копии на дискетах. У вас есть ноутбук?
— Разумеется.
— Где вы остановились?
— В «Жемчужине Сибири». Номер тристашесть. Через час я там буду.
— Вот и прекрасно! Все материалы вам доставит ктонибудь из моих людей. Чтонибудь еще? — и он мельком, но демонстративно — выразительно посмотрел на часы.
— Нет, пожалуй, — сказала Марина, понятливо вставая. — Простите, что отняла у вас время…
— Всегда к услугам правительства Северной державы! Если понадобится чтото еще, обращайтесь без церемоний. Вот моя визитка. Всего наилучшего, госпожа Романова.
Оказавшись в коридоре, Марина вздохнула: полное впечатление, что ее взяли за шиворот и выкинули за дверь, как нашкодившего щенка. Но придраться совершенно не к чему: Бородин был предельно вежлив и лоялен, всецело готов к дальнейшему сотрудничеству, а то, что он лаконичен и неулыбчив — его личное дело. Ни единой щелочки в броне.
Ну и ладно… Она простонапросто хотела лицезреть этого субъекта в живую. Первоначальное впечатление подтвердилось полностью — такой будет шагать к своей очередной цели, перешагивая с невозмутимым видом через любые препятствия, независимо от того, бревна это или трупы. В конце концов, именно таким и должен быть начальник службы безопасности крупной компании, оперирующей «на варварских землях». Нефтяной бизнес Армию Спасения напоминает мало.
Но остается открытым одинединственный вопрос: чем этот субъект привлек внимание Тимофея Сабашникова? Настолько, что Тим стал незамедлительно выяснять о нем все возможное?.
Когда Петр отъезжал от исполинского куба из синего стекла, Марина старательно наблюдала в зеркала заднего вида, но не отметила ничего подозрительного. Слежки за ней пока что не было. Но это ни о чем не говорило…
— В гостиницу?
— Нет, — сказала она. — На квартиру, которую снимал Тимофей. Вы ведь знаете, где это?
— Конечно. Я ее сам подыскал.
— Тем лучше. Может, вы знаете и ту девуш.ку, с которой он встречался?
— Женю?
— Вот именно.
— Да, он нас както знакомил, мы случайно столкнулись в ресторане. Я живу неподалеку от той квартиры, что ему нашел, обедаю по устоявшейся привычке в одном и том же ресторанчике…
— И что она собой представляет? О ней не было никаких данных, только фото. Судя поснимку, она мне не показалась девочкой из бедняцких кварталов на окраине.
— Угадали. Золотая молодежь. Папочка — местный бизнесмен, самым активным образом сотрудничает с «Центром». Дочка живет в свое удовольствие. Вы, я так понимаю, захотите с ней встретиться?
— Естественно. Она — самый близкий человек к Тимо4юю. 1де ее можно отыскать?
— Я вам потом дам список заведений высокого полета. Я обычно бываю в местах гораздо скромнее, так что вы уж управляйтесь одна, вам будет легче.
— Потому что у меня ноги от ушей?
— Потому что у вас наглость бьет из ушей, — сказал Петр, пугаясь собственной откровенности. — У вас на лице написано, что вы страстно жаждете взлететь как можно выше, и ради этого проломите любую стену лбом!
— Ну, а что прикажете делать? — усмехнулась Марина. — Сидеть двадцать лет на одном месте, как тот гном на газоне?
— Это камешек в мой огород?
— Да что вы, Петр! Это жизненная философия, только и всего…
— В конце концов, каждому свое. Между прочим, согласно науке, чем выше взлетаешь, тем холоднее и меньше кислорода.
— Зато вид открывается великолепный.
— Я же говорю, каждому свое… Вот этот дом. Постойте! У нас ведь нет ключа от квартиры, а подъезд снабжен кодовым замком, это благополучный квартал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
