— С другой стороны открой, — без эмоций и не открывая глаз пробурчал викариус.
Я улыбнулся и тут же передвинулся на другой край скамьи. Сидеть, тупо глядя на стенку кареты, я не мог, в голову тут же лезли все эти чревловы мысли. Но едва я отодвинул деревянную перегородку, как карета остановилась. Через пару секунд мимо окошка пронесся храмовник на логе.
— Эй, твою сурдетскую мать! — послышался его крик уже впереди кареты. — Чего развалился посреди дороги?
— Да колесо вот, — прозвучал в ответ испуганный мужской голос.
— Ну так надевай!
— Так как же ж я в одиночку-то? Я и приподнять не в силах. Тут подпорки нужны осо…
— Я те дам щас подпорки! Эй, парни!
Викариус открыл глаза и подался вперед. Открыв дверцу, он выбрался наружу.
— Ой, извините, — тут же залепетал наткнувшийся на него один из новобранцев.
— Да ничего, — спокойно ответил Артуно и крикнул храмовнику: — Что там?!
— Да колесо вот у обозника тут слетело с телеги.
Я заинтересованно высунулся из кареты почти наполовину. Мимо пробегали наши новобранцы, спеша к преградившему путь гужевому транспорту. Повернув голову и вытянув шею, я увидел сильно накренившуюся телегу, груженную мешками, которые были навалены большой горкой. Рядом с ней, скукожившийся от испуга, мужик лет пятидесяти. Но мой взгляд тут же оторвался от места происшествия и устремился вперед, потому что там были вещи намного интереснее, начинавшиеся примерно в полуриге от нас. Одновременно с увиденным, ушей коснулся негромкий монотонный шум, но в нем чувствовалась мощь. Наверное, так же издалека слышится шум большого водопада.
Сотни разного цвета палаток, от снежно-белых до уныло серых, сотни повозок, сотни фигурок людей, занимающихся своими делами. Над некоторыми палатками развевались флаги, которые отсюда казались цветастыми носовыми платками. Я перевел взгляд чуть влево и вдалеке, почти на грани видимости, увидел несколько тысяч человек, построенных в боевые шеренги. Похожи они были больше на оловянных солдатиков, как будто кто-то смешал несколько сотен наборов и расставил их на поле. Вдруг одна из шеренг, точнее, что-то напоминающее римскую когорту, быстро двинулась вперед, и через несколько секунд до меня донесся приглушенный расстоянием рев сотен мужских глоток. Но даже от него по спине побежали мурашки. Ну здравствуй, Шан-Эрмиорд.
Пока я разглядывал «солдатиков», парни успели дружно приподнять телегу и поставить колесо на место. Наш храмовник тут же заорал на бедного мужичка, заставляя того убрать телегу с дороги. Мужичок в ответ что-то лепетал, но его никто не слушал. Двое парней, видимо, не понаслышке знавшие, как управляться с подобным транспортом, быстренько свели логов вправо, освобождая нам проход.
— Все! Гвидо, поехали! — крикнул Артуно и, легонько толкнув меня в плечо, протиснулся обратно в карету. — Мне еще вас нужно успеть сдать, — пробормотал он недовольно. — Да и о тебе доложить. «Стул правды» тебе все же придется пройти, извини. Здесь не игрушки.
Ну и зачем сейчас напоминать? Мне и так стало сильно не по себе от увиденного.
Когда наши парни вернулись к телегам, карета двинулась дальше. Теперь уже с каждой секундой я слышал, как нарастает гул. Гул человеческих голосов, крики, рев и прочие животные звуки. Через минут десять слева показались первые повозки. Они стояли прямо на лугу, сначала две-три, потом десять — двадцать, а потом вдруг я перестал даже понимать, сколько их. Потому что их было море. Возле повозок крутились люди — мужчины, женщины, бегали дети. Артуно подался вперед и выглянул в окно.
— Обозники, — проговорил он и зевнул. — Ты в другое окно глянь, военный лагерь там.
Но глянуть я не успел. Карета снова остановилась, сквозь гул я услышал крик того храмовника, что не стал рубить голову тавманте в зале.
— Так, Ант, слушай, — громко проговорил Артуно, — на сегодня твой непосредственный командир — Гвидо. Держись своих новобранцев. Завтра вас распределят, а пока вы будете в «отстойнике». Вечером я найду тебя. И не делай глупостей. Иди.
Он открыл правую дверцу, и я, поднявшись, занес ногу для шага в новую жизнь, но викариус остановил меня, мягко ухватив за локоть.
— Что? — обернувшись, спросил я удивленно.
— Меч возьми, — с улыбкой проговорил он и подмигнул. — Не боись, прорвемся.
Знакомое выражение, земное. Удивляясь ему, я выбрался из кареты с прижатыми к груди ножнами.
Наши новобранцы уже выстроились в шеренгу у края дороги, а рядом с ними стояли спешившийся Гвидо и еще два незнакомых храмовника в синих плащах, наверное, местные. Они придирчиво оглядывали парней, иногда тыкали пальцем в сторону кого-нибудь и что-то спрашивали у Гвидо.
Я подскочил к шеренге, пристроился с краю. Один из храмовников с толстой бульдожьей мордой посмотрел на меня недовольно, а я в ответ только сделал лицо еще непроницаемей. Карета с викариусом и телеги двинулись дальше к самому городу, стены которого виднелись в риге отсюда. В окошке я увидел Артуно. Он высунул руку и показал мне здешний жест — все нормально. Указательный и средний палец, поднятые вверх. Я кивнул.
— Двадцать два! — крикнул толстомордый своему напарнику, хотя тот и был от него всего в нескольких шагах, и что-то записал на куске пергамента. Потом указал на меня и обратился к Гвидо: — Это кто?
— Обычный новобранец, просто у него дела с викариусом.
— Понятно, — кивнул толстомордый и обвел нас взглядом. — Так, воины. Сегодня вы можете отдыхать, а завтра готовьтесь к суровой, но необходимой муштре. Вам, как «последкам», придется попотеть, — он криво улыбнулся, повернулся к Гвидо и протянул ему пергамент. — Все, веди их в «отстойник».
— Парни! — тут же прокричал наш временный командир. — Спина! — Он запнулся. — В смысле развернулись и за мной. Сегодня вам еще разрешается ходить как стадо крог, — он коротко хохотнул и направился в глубь луга, усеянного серыми палатками, ведя за поводья своего поджарого скакуна. Двадцать два напряженных, обеспокоенных и взволнованных рыла направились следом, беззастенчиво пялясь по сторонам.
Но ничего сверхинтересного в пределах видимости не наблюдалось. Судя по всему, здесь везде был «отстойник». Несколько сотен таких же, как мы, разношерстных парней, стоящих кучками у палаток, редкие крикливые аржанты, которые все время кого-то пытались собрать и построить.
Я плелся чуть позади остальных. Моя поездка в карете уже проявляла себя не лучшим образом — никто особенно не спешил заводить со мной знакомства. Сами же парни между собой, судя по коротким фразам, которыми они время от времени перебрасывались, — успели перезнакомиться в пути. По крайней мере, ехавшие на одной телеге — сто процентов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});