Коломбина напряглась в моих руках, не пытаясь, однако вырваться, потом чуть ослабла и неожиданно впилась мне в губы долгим поцелуем.
Когда я вернулся с вязанкой хвороста, Фриц уже устроился спать, а Мартин, дождавшись меня, сунул мне в руки миску с похлебкой и не глядя на меня ушел. Что-то он странный сегодня, подумал я, неужели подглядывал. Уже засыпая, мелькнула мысль, "а Мартина-то Коломбина не расскусила".
На следующий день мы расстались с нашими попутчиками, благо в небольшом городке их позвали на очередную свадьбу. Мы к тому времени уже были достаточно близко к цели нашего путешествия Мюнхену. Здесь в богатых и многолюдных владениях Вительсбахов мы надеялись окончательно затеряться и обдумать дальнейшие действия. То, что патрули уже давно нас не беспокоили, тоже внушало определенный оптимизм. Как только мы сочли, что достаточно отдалились от комедиантов и неожиданная встреча нам не грозит, мы с Мартином вернулись к своему исходному состоянию. То есть переоделись. Мартин в свой, а я в костюм того молодого стражника, того самого, которого оставил изображать свой труп. Теперь мы выглядели как средней руки горожане и ничем не напоминали тех милых девушек разбивших сердца молодых комедиантов. Изготовили мы и новые документы, дело это оказалось совсем не сложным. Фридрих предложил назваться горожанами города Стрелица. Когда Мартин робко спросил, как быть с печатью, мой старый слуга усмехнулся и вытащил на свет шкатулку с драгоценностями. Так уж случилось, что я совершенно равнодушен к разного рода побрякушкам, будь то кольца, перстни, броши или серьги. То есть с моей точки зрения это все женские дела. Так что, зная о шкатулке в принципе, я совершенно не интересовался содержимым. Ну, есть немного ювелирки на черный день и слава богу. Как оказалось зря. В моем "приданном" было: большая парадная золотая цепь, которую следовало одевать на всякие важные мероприятия. Две цепи поменьше, одна золотая, другая серебряная, предназначенные, соответственно, для мероприятий попроще. Три браслета. Серьги с довольно крупными брильянтами. Серьги эти, почему то считались мужскими, но слава создателю принц проколоть уши не удосужился. Ну и наконец, пять ужасно крупных перстней, трое из них камнями, вроде бы рубинами. Двое же были печатками. Одна из них с фамильным гербом Мекленбургов, другая с гербом Стрелица. Блин, Стрелиц же мой город, можно сказать вотчина!
Остановились мы в непритязательном трактире на окраине, заняв одну комнату на троих. Лошади заняли место в конюшне, а фургон во дворе. Фридрих пообещал разведать обстановку и целыми днями где-то пропадал. Мы же с Мартином оказались предоставлены сами себе и целыми днями слонялись по городу. Мюнхен еще не стал тем Мюнхеном, каким мы знаем его в нашем времени. В XIX веке Вительсбахи едва не довели своих подданных до революции, отстраивая и украшая столицу, вкладывая в это астрономические средства к вящему неудовольствию своих налогоплательщиков. Позже эти вложения со сторицей вернулись потомкам налогоплательщиков став приманкой для туристов. Увы, я не побывал в будущем Мюнхене, поэтому просто бродил по городу, глазея на его дворцы и храмы. На Мартина город и вовсе произвел ошеломительное впечатление. Никто не обращал внимания на двух бедно одетых подростков гуляющих по улицам большого города. Однажды мы загулялись и изрядно проголодавшись, решили зайти перекусить в харчевню. Цены там кусались, но голод был, совершенно не выносим. Пристроившись в углу и жадно поглощая, что то вроде мясного рагу я неожиданно услышал речь, показавшуюся мне знакомой. Прислушавшись, я понял что за соседним столом говорят по латыни. Сам я в древних языках, что называется ни в зуб ногой, а вот принц Иоган Альбрехт похоже латынь учил в серьез. Так что, прислушавшись, я стал понимать смысл и едва не подпрыгнул от неожиданности. Неопределенного возраста монах и явный военный говорили обо мне. Очевидно, военный был осведомителем священнослужителя и подвыпив выбалтывал ему военную тайну.
- ... уж очень хитрой бестией оказался этот еретик, падре, даром что принц! Представьте, он переодел убитого им стражника в свою одежду вплоть до белья и изуродовав до неузнаваемости оставил на дороге. И клянусь всеми святыми, его дьявольская хитрость удалась бы, если бы тело случайно не опознала его мать по родинке, которую поставили обмывать тело перед погребением. Ибо этот несносный вероотступник все же принц. Да и вина его не была изобличена в священном трибунале.
- Так вы полагаете, сын мой, что принцу удалось ускользнуть?
- Вне всякого сомнения, падре! Причем это отродье сатаны пока мы со всем тщанием искали его на севере и западе отправился на юг.
- Откуда вам это известно?
- Мы нашли лошадей стражников, которых принц и его слуга продали местным крестьянам. На вырученные деньги они купили фургон и кучу всякого вздора, что бы запутать следы. Увы, мы с упорством ослов искали этот фургон где угодно, но не на южной дороге. Когда я сказал о своих подозрениях капитану, тот поднял меня на смех, а когда в его пустой башке стало ясно, что я был прав, время было упущено! Будь проклят этот капитан, из-за него мы потеряли надежду на вознаграждение.
- А из за чего вся эта суета, сын мой? Уж чего нет недостатка в Священной Римской Империи так это в принцах, причем обвинения в ереси можно предъявить любому из них. В такие уж ужасные времена мы живем, что истинная вера ослабела и в нобилях и в простолюдинах.
- Не знаю падре. Похоже у принца, несмотря на юный возраст, есть враги, которые отрастили на него большой пребольшой зуб!
- Интересно, а где же сейчас принц?
- Да где угодно! Захохотал военный. - Может за соседним столом, и уж поверьте мне эту хитрую бестию так просто не поймать!
Дослушав собеседников я решительно встал и не обращая внимания на жалобные стоны Мартина потащил его в наше пристанище. Нужно было срочно что-то решать.
Когда, мы добрались до нашего трактира, Фридрих был уже на месте. Я не теряя ни минуты, рассказал ему и Мартину о случайно подслушанном мною разговоре. Тот внимательно выслушал и, подумав, сказал.
- Что же, хотя нам не удалось обмануть преследователей мы все же выиграли время. Я тут кое-что разузнал в городе. Твой дядя Георг II Померанский князь Дарлова собирается жениться. Свадьба состоится зимой, там будут очень многие владетельные особы, но главное что там обязательно будет ваша мать герцогиня Браунгшвейг-Вольфенбютельская . Кто бы ни были ваши враги, как бы они не были влиятельны, но она ваша мать. Вы всегда сможете найти у нее защиту и покровительство.
- Моя мать... но я ее совершенно не помню.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
