- Скоро? - спрашивает он.
- Нет еще, - отвечает Сьенг Мьенг.
А день уж к вечеру клонится.
- Скоро? - взмолился монарх.
- Тут, рядом, - сказал Сьенг Мьенг. - Вот за теми горами, еще часа три. Только мне перекусить надо. Я с собой взял крестьянский рис и простой соус.
- Ну-ка, дай мне, -сказал король и немедленно съел весь крестьянский рис с простым крестьянским соусом.
- Вкусно? - спросил Сьенг Мьенг.
- Очень! Никогда такой вкусной пищи не ел.
- Ну вот, - оказал Сьенг Мьенг, - ты и съел мое лекарство. Теперь можно возвращаться домой..."
Вечером, когда все уснули и бомбежка кончилась, писал корреспонденцию для "Правды". Завтра отъезд. Надо подвести итоги, записать впечатления.
...Сейчас в Лаосе идет 2510 год буддистской эры. В апреле, в пятнадцатый день Полной Луны, люди станут приветствовать Новый год - 2511-й... Если попробовать стать писателем-фантастом и допустить на мгновение, что, попав в Лаос, в районы, контролируемые Нео Лао Хак Сат, вы, таким образом, перенеслись в следующее тысячелетие, то каждому, кто знает сегодняшний день этой далекой горной страны, станет страшно. 2510 год отмечен горестным безлюдьем земли: ни одного человека вы не увидите на дорогах днем. Собственно, дорог как таковых нет - земля изрыта воронками от тонных бомб. Да и что такое лаосские дороги? В стране нет ни одного километра асфальта. Машины идут по узким долинам, стиснутым среди серо-голубых громадин скал. Поэтому бомбят все долины; это не преувеличение - американская авиация изменила тактику и вместо бомбежек конкретной машины, появившейся на дороге, или конкретной группы школьников, возвращавшихся из школы, теперь бомбит просто-напросто квадрат карты, перепахивает землю. А ее здесь очень мало - земли в горах. Эта земля кормит людей, а сейчас ей не позволяют кормить людей: рисовые поля, немыслимые без сложной лестничной системы ирригации, тоже изрыты бомбами. Самолеты ВВС США бросают тонные бомбы на скалы - туда, где, по агентурным данным диверсионных групп, заброшенных с американских самолетов, расположены госпитали, школы, общежития. Сейчас в этих районах Лаоса ни один человек не может жить в своем доме - все сожжено и разрушено, и людям приходится ютиться в холодных пещерах. Здесь изучают математику, здесь стирают белье, здесь рожают детей, здесь пишут книги и дают концерты. В пещере у Сисан Сисаны, выдающегося лаосского поэта, члена ЦК Нео Лао Хак Сат, стоит стол, на нем пишущая машинка и магнитофон: Сисана - руководитель Информационного агентства Нео Лао Хак Сат. Здесь же, в пещере, - нары. Это его квартира. На этих нарах живут пять сыновей Сисаны и трехлетняя дочка. А подле бледной, прозрачной его жены, которую зовут "Цветок лотоса", лежит маленький человек одного месяца от роду. Сисан Сисана назвал сына, родившегося в пещерах, - "Солнце".
Если во Вьетнаме американские бомбардировщики чувствуют себя теперь отнюдь не так вольготно, как в первые дни агрессии (недаром в Таиланде в барах на военных базах вошел в моду "смертельный коктейль" под названием "МИГ-21" шампанское с водкой!), то здесь, в Лаосе, где нет того шквала заградительной противовоздушной обороны, который так пугает американских летчиков во Вьетнаме, ВВС США упражняются в бессмысленной жестокости. Впрочем, я не берусь судить, бессмысленна ли их жестокость. Я прожил две недели в пещерах Лаоса и пришел к выводу, что действия американской авиации здесь нельзя расценить иначе, как продуманную подготовку лаосцев к рабству. Днем ревут реактивные смертоносцы, ночью надсадно, как бормашина у стоматолога, нудит в черном звездном небе "АД-6". Этот подолгу вертится на одном месте, прежде чем сбросить свой груз бомб, этот, в отличие от "Ф-105" и "тендерчифов", тщателен в выборе объекта бомбометания. Однажды ночью мы пробирались по узенькой лощине в скалы, где сейчас расположена школа. В кромешной тьме ночи плавали зеленые светлячки и надрывно трещали цикады. Если бы не комиссар охраны Сисук, вышагивавший впереди с автоматом на груди, то и светлячки эти, и цикады, и громадное, тихое, звездное небо - все это походило бы на Кавказ. И кажется: вот-вот повернешь за скалу - и замелькают впереди огоньки селения, и веселый горец скажет: "Гамарджоба, генацвале, ругу рахар", и поведет тебя на освещенную террасу дома, и нальет стакан синего вина, приглашая к неторопливой беседе. Мы действительно свернули за выступ скалы и увидели высоко в горах красный огонь костра, - видимо, жарили оленя, чтобы не разводить костер утром: дым в голубом небе заметен издалека, особенно сверху. Одновременно с этим багровым светом высоко в скале мы услыхали поначалу далекий, но все время приближающийся звук "АД-6". Комиссар охраны Сисук обернулся и крикнул по цепи:
- Фонари!
И мой товарищ Понг Сурин Фуми и Ви Лай выключили фонарики, а Сисук вдруг неожиданно громко закричал, сложив ладони рупором:
- Эй, в пещере, костер тушите!
Его там, видимо, не слышали: сидят себе люди у костра, смотрят завороженно, как выстреливают острые красные искры в ночную тьму, как жар ломает хворост и как обжаривается, запекаясь розоватой корочкой, оленья нога.
Самолет теперь ныл уже где-то совсем рядом. Сисук стащил с груди автомат и выпустил очередь метров на сорок выше костра, полыхавшего в пещере сине-багрово, дымно и жарко. Я увидел, как вокруг костра заметались зыбкие, расплывчатые тени людей. Пламя на мгновение сделалось очень ярким, а после в том месте вырисовывался жутко-зеленый провал темноты, - так бывает, если долго тереть закрытые глаза, а после их резко открыть, - и в это же время в мир пришел новый звук, знакомый мне с августа сорок первого.
Сисук что-то крикнул, - видимо, велел ложиться, - мы, попадав, успели чуть отползти от тропы к скале, и в это время земля дернулась, словно от острой боли, громыхнуло сразу в нескольких местах, - сработало эхо, стало на мгновение мертвенно, сине-светло, будто высверкнули сотни магниевых фотовспышек. Я запоздало закрыл глаза и открыл рот: в горных лощинах, где кидают тяжелые бомбы, были случаи, когда от взрывной волны выскакивали глазные яблоки и рвались барабанные перепонки, - но Сисук уже поднялся, проворчал что-то вслед улетавшему самолету и сказал:
- Можно идти, он улетает...
Так что, как я убедился, у ночных "АД-б" точность бомбометания исключительная: где есть огонь, там, значит, еще живут люди - это и бомби! Самыми первыми жертвами "АД-6" во время их ночных налетов стали буддистские храмы: люди приходили туда ночью, весь Лаос сейчас живет ночью, а "точные" американские летчики кидали свои тонные бомбы на эти огоньки света в храмах. Бонза Ки Кэо, глаза ассоциации буддистов в провинции Самнёа, рассказал мне о том, как авиация США воюет с религией. В пагоде Бан Бан в Самнёа шла служба. Б это время налетели "ЛД-G". Они сначала сбросили осветительные ракеты. Стало светло и холодно. Бонза Ин Тхонг и пять молодых монахов начали уводить верующих в убежище. Они в общем-то не очень верили, что будут бомбить: хотя американские летчики и христиане, но все равно они верующие люди - нельзя бомбить храм бога, даже если он имеет иной цвет кожи, нежели чем у Христа. Ко когда стало особенно светло, самолеты сбросили тяжелые бомбы. Бонза Ин Тхонг и пять монахов Были убиты, десять молившихся, не успевших спрятаться, тяжело ранены. В провинции Самнёа за последнее время разрушено 26 пагод, разбито 1660 будд - каждый из них принадлежит не только Лаосу, эти произведения народного искусства, имеющие двухтысячелетнюю историю, принадлежат мировой культуре. Во время бомбежек только в провинции Самнёа было сожжено более 9 тысяч бесценных буддистских рукописных текстов: по истории восточной медицины, философские трактаты, ботанические наблюдения, собиравшиеся столетиями. В провинции Луанг-Прабанг разбиты 2 старинные пагоды, памятники мировой культуры, - это Ват Тат Нханг и Мыонг Гноу; в провинции Луанг Нам Тха разбито 8 пагод.
...Девочку зовут Тонг Лыонг. Ей тринадцать лет, она учится в третьем классе. Тонг Лыонг говорит чуть хрипловатым голосом:
- Мы кончили заниматься, и учительница нам сказала, чтобы мы поиграли возле пещеры. Стали играть в то, как чистят рис. Играли, а в это время они прилетели. Мы успели забежать в пещеру, а девочка На Ли И очень испугалась и не успела, она упала на землю, когда засвистела бомба, и заплакала. Бомбы взорвались, и На Ли И очень закричала, потому что ее ранило в ногу осколком. Я побежала к ней и стала ее поднимать, а она не может. Но она маленькая, и я ее взвалила на спину...
- Они больше не бомбили? - спрашиваю я.
Девочка с ужасом бросает взгляд своих громадных глаз на низкий потолок пещеры и отвечает:
- Бомбили. Они после сбросили фосфорные бомбы около входа в пещеры...
Дым от фосфорных бомб медленно вползает в пещеру. Это тяжелый, удушающий дым, и страшен он в первую голову детям: они слепнут и теряют сознание. Погибало по десять человек в классах, в пещере. Учительница не может найти детей - тяжелый белый газ, как вата, стелется по пол}'.
