– Гляди-ка, признал! А то я думал, вопросы начнешь задавать – сколько раз ты с голяком (веник ВМФ) в казарме по палубе шуршал, волны разгоняя!
Совершенно не боясь, Кузнец встал и, закинув автомат на плечо, пошёл к незнакомцам, успев шепнуть:
– Свои! Я курсанта своего узнал! Но все равно, командир, держи на мушке – мало ли что…
От берега в сторону старшины направилась черная фигура. Теперь понятно, почему незнакомцы блестели при лунном свете – они были в гидрокостюмах.
Две фигуры подошли достаточно близко, короткий разговор, начали обниматься, хлопая друг друга по спине. Кузнец помахал руками мне. Мошарук, появившийся из моря, махнул своим..
Советская малошумная подводная лодка из состава дивизиона обеспечения вывода разведывательного пункта специального назначения Краснознамённого Тихоокеанского Флота две недели назад приняла на борт группу водолазов-разведчиков и, отшвартовавшись от судна обеспечения, ушла в глубину.
Диверсанты были изолированы от экипажа и закрыты в отдельном специально оборудованном отсеке. Через несколько дней перехода лодка вступила в подводный бой с несколькими вражескими судами. Американские подводные лодки проекта «Пермит» атаковали сразу с нескольких сторон. Разведчики все время находились в каюте и абсолютно не ведали, что творится на борту. Дрожали переборки, стальные борта вздрагивали от гидроударов. Из боя наши подводники вышли, удачно торпедировав одного из американцев. Потом чуть ли не трое суток лодку «глушили» с воздуха и надводных кораблей. Всплытий для забора воздуха, заводки дизелей для подзарядки аккумулятров больше не было. Электрический свет в каюте разведчиков становился всё тусклее, воздух стал пресыщаться углекислым газом. Вскоре по всему корпусу лодки раздался страшный скрежет, появился дифферент на нос и заметно ощутимый крен на левый борт. Лодка ложилась на грунт, постепенно переворачиваясь. На вызовы переговорного устройства из экипажа никто не отвечал. Водолазы оказались заперты в стальной мышеловке. Вскрыть изнутри специально оборудованную каюту было абсолютно невозможно. Через несколько часов диверсанты все должны были умереть от недостатка кислорода. Командир группы принял единственно правильное на его взгляд решение – раздал всем шприц-тюбики морфина с ядом. В момент, когда уже вся группа готовилась одновременно сделать себе смертельную инъекцию, заскрипела кремальера и кто-то с обратной стороны откинул входной люк. Это оказался штурман подводной лодки капитан-лейтенант Крючков.
– Мы на месте высадки, – прохрипел он, – все торпедные задраены и заклинены. Выйти сможете только с левого борта – лодка легла на него, но чувствую есть там щель, можно попытаться. Я пойду первым. Если не вернусь, то – или застрял, или вышел. Берег, по моим расчётам, в нескольких сотнях на запад.
Каплейт, шатаясь, побрёл в торпедный отсек. Водолазы начали осматривать лодку. Весь экипаж был мёртв: моряки лежали на своих постах неестественно скрюченные, словно бились в агонии. Разбираться в причинах гибели всего экипажа времени не было. Отговаривать каплейта идти на верную смерть никто не собирался. Не та обстановка – всё равно все погибнут. Офицеру помогли переодеться в матросскую робу, натянули свитер и гидрокостюм, повесили на грудь дыхательный аппарат. Торпедный отсек был наполовину заполнен забортной водой. Перед тем как нацепить водолазную маску, капитан-лейтенант попросил водолазов уничтожить всю шифровальную аппаратуру и документацию подводного корабля.
– Если выйду, я по обшивке отстучу, – предупредил он и, нацепив маску и схватив фал, которым должен был обозначать безопасный проход, погрузился. Водолазы начали ползать по каютам и боевым постам, разбивая шифровальные аппараты, средства связи и раздирая корабельные журналы на мелкие клочки.
Вскоре по обшивке раздались гулкие удары. Штурман смог выбраться наружу. Обратно он не вернулся. Первым за борт пошёл матрос Мошарук. Пробрался под водой по полузатопленному отсеку, прополз по фалу через трубу торпедного аппарата и протиснулся между обломком скалы и бортом лодки. Каплейта нигде не было. Мошарук решился на всплытие для определения своего местоположения. Глубина оказалась небольшая. Остров действительно был рядом. Моряки сделали своё дело – скрытно вывели группу в район выполнения боевой задачи, – но при этом погибли все, подарив жизнь группе водолазов. Разведчики на борту подводной лодки стащили весь мёртвый экипаж в одну из кают и наглухо её задраили. Собрали все не взорвавшиеся и пригодные к использованию аппараты регенерации воздуха и самоспасения. На всех подводных кораблях во время войны устанавливались системы самоподрыва. В точках инженерного сопряжения были установлены специальные инженерные заряды, которые мог подорвать только капитан судна и особист-контрразведчик. Оба офицера были обнаружены мертвыми на посту управления. Командир подводной лодки сжимал в руках листок с кодом запуска системы подрыва. Водолаз-подрывник быстро разобрался с системой и подготовил лодку к уничтожению.
Три дня назад группа вышла на сушу в районе скальных рифов и выбралась на прибрежную полосу. Среди камней на берегу нашли тело капитан-лейтенанта. С утра решили захоронить. Однако с утра наблюдатель отметил проход самолёта-разведчика, потом появился катер. По результатам ведения наблюдения пришли к выводам, что о высадке группы диверсантов на остров противник ничего не знает. Скорее всего отрабатывают плановые осмотры акватории, но не исключена возможность, что на остров передали информацию о блуждающей советской подлодке. Труп штурмана оставили на берегу, укрыв его от посторонних глаз, и снова ушли на затопленную лодку.
По мере возможности лодка была подготовлена как подводная база. На ней при существующих запасах воздуха в «воздушных пузырях» можно было продержаться ещё неделю. Принято решение – обследовать остров, провести тщательную разведку военно-морских объектов и попытаться установить связь со своим «Центром», благо радиостанции разведывательной группы повреждений не имели и находились в рабочем состоянии. Всего в группе было пять человек. Двое оставались на лодке – минёр и водолазный специалист, – трое выходили на сушу для ведения разведки. Минёр на затопленной базе был в постоянной готовности подорвать себя и подводную лодку, водолазный специалист занимался системой жизнеобеспечения подводной базы. Командир, радист и мичман, заместитель командира группы, сейчас сидели на нашей базе и жадно хлебали горячий чай из американских кружек.
Абсолютно седой капитан третьего ранга, командовавший группой водолазов-разведчиков, увидев, как я достал из пачки сигарету и принялся разминать её в пальцах, вздохнул и попросил закурить:
– На первом курсе бросил, – пожаловался он, с удовольствием затягиваясь дымом, – а сейчас подумал: на хрена мне мои здоровые лёгкие, когда воздуха нет ни хрена?
Мошарук и Кузнец о чём-то оживлённо беседовали между собой вполголоса. Рыхлый опять ушёл в охранение, восприняв появление советской группы водолазов-разведчиков как должное. Бахраджи полулежа подкидывал щепочки в бездымный костёр, кипятил ещё воду для чая и, вслушиваясь в рассказ командира, покачивал головой:
– Вай-вай, – то и дело бормотал он, – молодые совсем, а волос седой! Кушай рыбку, дорогой, кушай! – с усердием потчевал мичмана, заместителя командира, – Слушай, джан, лицо у тебя такое – не армянин ли случаем, а, дарагой?
– Да нет, с Осетии я, с Орджоникидзе родом, – отвечал мичман, с удовольствием жуя и запивая чаем.
– Ай, земляк совсем, – обрадовался Ара.
Мы потихоньку обсуждали с капитаном третьего ранга сложившуюся ситуацию.
Абсолютно не скрывая каких-либо деталей, командир водолазов посвятил меня в задачи своей группы. Они должны были выйти на южную оконечность острова к расположенной там морской базе. Изучить рельеф дна. Изучить систему охраны и обороны, попытаться установить возможности причальных сооружений по приёму грузовых и военных транспортов. Составить схемы проходов. Попытаться выйти на берег, изучить возможности установления радиосвязи как с «Центром», так и с группировками надводных и поводных сил флота. В установленное время выйти на связь с разведывательным управлением флота и ожидать дальнейших указаний. Подводная лодка рассчитана на полтора месяца автономной работы и должна использоваться не только как средство вывода и возвращения, но и ещё как база. В принципе она сейчас и используется таким образом, только экипаж мёртв и лодка легла на грунт.
Из-за отсутствия морской подвижной компоненты, а именно подводной лодки, разведгруппа тихоокеанцев оказалась в затруднительном положении.
Посовещавшись с командиром, мы пришли к выводу, что двум группам стоит слиться в один разведывательный отряд. Получится два подразделения. Водолазы будут отрабатывать свой сектор, мы будем работать в своём направлении, оказывая посильную помощь друг другу. При удачном выполнении своей задачи мы помогаем и обеспечиваем водолазов и докладываем на «Центр» А вот пусть там уже принимают решение – эвакуировать только нашу группу или всех вместе. На нашем плотике группа в девять человек уже никак не поместится. Иванов, командир группы водолазов, выслушав мои соображения, чуть усмехнулся и покачал головой.
