Я поднимаюсь на ноги, но из-за приступа головокружения падаю обратно на кровать.
– Йен? – голос отца смягчается. – Что такое? – Он прижимает ладонь к моему лбу.
– Голова немного кружится. Уже все нормально. – Я опять пытаюсь подняться, на сей раз успешно.
– Посмотри сюда. – Папа разворачивает меня лицом к себе, смотрит мне в глаза. – Ты бледный. Голова болит?
– Нет, не особо. Просто мне нужно окончательно проснуться, и все будет в порядке.
– Ладно. Жду тебя внизу. – Он умудряется натянуто улыбнуться, после чего выходит из комнаты. Я целую минуту смотрю на закрывшуюся за ним дверь, гадая, кто, черт возьми, вселился в моего отца.
Десять минут спустя волочу ноги в кухню, накладываю себе порцию хлопьев, оставляю дозу обезболивающего напоследок. Подняв голову, замечаю, что за мной следят четыре пары глаз.
– Йен, отец сказал, что у тебя кружилась голова? – Мама, укутанная в пушистый банный халат, держит в руках огромную чашку кофе. Ее волосы до сих пор растрепаны после сна. Точно. Сегодня суббота. У нее выходной. Валери одета в спортивный костюм, ее темные волосы собраны в хвост, а Клаудия в пижаме с узорами из огромных красных губ.
Беру газету, лежащую на столе.
– Я в порядке. Просто голова немного побаливает.
– Я хочу, чтобы ты сегодня не перенапрягался. Эти шкафчики и завтра никуда не денутся.
– С ним все в порядке, Мэри. – Папа взмахивает рукой. – Ты готов?
Я замираю, не успев поднести ложку ко рту.
– К чему?
– Я тебя отвезу.
– Я сам могу доехать.
– Мог бы… если бы я доверил тебе машину. Чего я делать не собираюсь. Поэтому сам тебя отвезу.
Нет смысла спорить. Я проглатываю еще несколько ложек хлопьев, перелистываю несколько страниц газеты, затем следую за ним. Мы оба молчим по пути в школу. Приятная перемена после лекций, так что я не возражаю.
– Позвони мне, когда соберешься домой.
Кивнув, открываю дверь. Прежде чем успеваю двинуться, папа хватает меня за руку.
– Йен, звони, если опять почувствуешь головокружение. Понял?
– Ага, хорошо.
Он улыбается. Это настоящая улыбка. Не такая, будто у него запор, и не саркастичная.
– Йен, я горжусь тобой, потому что ты выбрал тяжелую работу, лишь бы не подвести своих товарищей по команде.
Я ерзаю на месте, отвожу взгляд.
– Эмм. Спасибо.
– Йен?
Оборачиваюсь, жду.
– Ты не знаешь, куда делась наша фотокамера? Хорошая? Для которой фотопленка нужна?
Я качаю головой.
– Понятия не имею.
Поджав губы, папа тоже качает головой.
– Я точно знаю, что она у нас есть.
Вылезаю из машины, смотрю ему вслед. Странно. Очень странно.
Спустя пятнадцать минут стою в главном коридоре на втором этаже, с отвращением глядя на тележку с принадлежностями для уборки.
– Выбрасывай в мусорный бак все вещи, которые ученики оставили в шкафчиках, – инструктирует меня уборщик Боб.
– Книги тоже?
– Кроме учебников. Их складывай сюда. – Он указывает на пустую полку под тележкой. – Освободив шкафчик, тщательно его дезинфицируй. Мы же не хотим спровоцировать какую-нибудь эпидемию.
Мои глаза округляются, завтрак едва не подступает к горлу.
– Ага. Понял.
Боб смотрит на свои наручные часы. Люди до сих пор носят эти штуки?
– Твой партнер опаздывает. Мне нужно сообщить об этом мистеру Джордану. – Он вздыхает, качая головой.
Я ковыряюсь в одном из шкафчиков, когда скрип подошв по линолеуму привлекает мое внимание.
– О, а вот и она, – констатирует факт Боб.
Ох, черт. Это Грэйс Колье. Вздохнув, задаюсь вопросом – чем, черт побери, я так разозлил Вселенную.
Заметив меня, она резко останавливается посреди коридора. Одна ее нога подергивается, словно Грэйс танцует, только я не вижу наушников, а эти причудливые серебряные глаза смотрят на меня так, будто я держу кнут и цепи. По крайней мере, сегодня она без своей подводки Клеопатры или черных губ.
– Ты – Грэйс? – спрашивает Боб, на что она кивает. – Ты опоздала. Мне придется доложить об этом мистеру Джордану.
Грэйс пожимает плечами, однако ничего не отвечает, даже не извиняется. Она снимает тяжелый на вид рюкзак и ставит его у стены. Пока Боб, вручив ей универсальный ключ, читает тот же самый урок по правилам чистки шкафчиков, который только что прочитал мне, я разглядываю ее. Она выглядит иначе. Обычно Грэйс носит много черной кожи, прям как какая-то байкерша. Но сегодня единственная привычная вещь на ней – кольцо в ноздре. Она собрала свои пышные волосы в хвост, надела спортивные штаны и просторную футболку, то и дело соскальзывающую с плеча. Напоминает мне о вчерашних девчонках из танцевального коллектива. Интересно, повезло ли Заку с обеими. Я сдерживаю ухмылку. Не удивлюсь, если повезло.
– Йен? Есть вопросы?
Боб похлопывает меня по плечу, отвлекая от размышлений о делах Зака. Грэйс смотрит на меня с отвращением. Я качаю головой.
– Ладно. Я отомкнул для вас туалеты на этом этаже. Можете сделать часовой перерыв на обед. На этом все. Чтобы вернуться в здание, воспользуйтесь ближайшей к игровому полю дверью. Я приду проверить вашу работу в районе четырех часов.
Грэйс натягивает резиновые перчатки, поправляет футболку и открывает шкафчик, расположенный рядом с тем, который мою я. Боб ее останавливает.
– Почему бы тебе не начать с другой стороны?
– Нет.
– Извини?
– Я сказала "нет".
Он хмурится поначалу, но в итоге пожимает плечами.
– Ладно. Хорошо.
Боб удаляется по коридору, а я возвращаюсь к работе, опрыскиваю шкафчик дезинфектантом и жду. Спрей пахнет апельсинами. Используя универсальный ключ, открываю следующий шкафчик, опрыскиваю его, затем возвращаюсь к первому, вытираю, скребу, промываю.
Во втором шкафчике нахожу кусок таинственной липкой, смолоподобной гадости, которая когда-то, берусь предположить, была жвачкой. Беру скребок с тележки, атакую эту гадость, бормоча ругательства себе под нос. Краем глаза вижу, как Грэйс передвигается на два шкафчика вправо от меня. Она опрыскивает один изнутри, но не может дотянуться до верха. Без своих байкерских сапог Грэйс стала гораздо ниже меня ростом. Никогда не замечал этого. Она ставит ногу на дно нижнего шкафчика, подтягивается, только все равно не достает.
– Давай вытру. – Протянув руку, чтобы стереть спрей с верхней полки, улавливаю ее запах. Сирень. Любимый цветок моей мамы. Оборачиваюсь к Грэйс, улыбаясь, но она стоит в метре от меня и смотрит так, словно я – бешеный пес с пеной у пасти. – Ох, эмм. Извини. Я просто пытался, эээ, помочь, наверно. – Поднимаю руки. Черт, что с ней такое? Хотя, знаете? Мне, вообще-то, плевать. Я возвращаюсь к своему шкафчику, предоставляя ее самой себе.
