— Не хочешь идти ты, схожу я. Скажу этому гондону штопанному, чтобы забыл о тебе раз и навсегда. И попрошу быть мужиком, сменить квартиру, — решительности подруге было не занимать. Отговаривать её бесполезно.
— Свет, да подожди ты! — откапываю из шкафа две пары домашних тапочек, обуваю одни на ноги, другие подставляю Свете. — С тобой пойду. Что я правда, как трусиха, вечно от всего бегаю. Только молчи! Ладно? Я сама всё ему скажу.
Пока поднимаемся по лестнице на этаж выше, я успеваю дюжину раз передумать и еще больше раз заворачиваюсь обратно, но Светка непреклонно стоит на своем: «раз решилась, иди, не будь страусом!».
Поднимаюсь, отсчитывая ступени ударами бешено-колотящегося сердца.
Мне страшно. Страшно посмотреть правде в глаза.
Никогда мне еще не было так страшно, кого-то потерять. Даже мужа, с которым прожила столько лет, спокойно отпустила. Без сожалений и истерик. Не скучала по нему ни единого дня.
А тут. Ощущение, что с нашим разрывом и мир рухнет, и жизнь закончится. И я сама попросту перестану быть…
Отчаяние крепко обнимает меня сразу всю своими цепкими лапищами, сковывая движения. Каждый шаг дается с таким титаническим усилием, словно свинца в подошвы залили.
Страх — быть без него — душит, обхватывая горло цепкими корявыми пальцами.
— Ты долго тянуть будешь? — чувствую, как Света кладет ладонь мне на спицу и слегка подталкивает вперед. — Перед смертью не надышишься! Так что давай, сопли на кулак намотала, в глаза этому утырку посмотрела и исчезла из его жизни навсегда.
Молчу. Что тут скажешь? Врать не хочется, а правду самой себе страшно признать.
Просто хочу, чтобы все это оказалось страшным сном.
Шаг за шагом, оказываемся у двери в квартиру Вадима. Из-за которой доносятся приглушенные звуки музыки и гнусавый женский смех. Такой громкий, что у меня противно закладывает уши.
У меня есть от неё ключ, но о нём я вспоминаю только сейчас. Пойти за ним обратно? Не вариант! Слишком тяжко дался мне этот путь. Рискую растерять те малые крохи смелости, которые привели меня сюда.
Ну вот что я ему сейчас скажу? Ума не приложу. И надо ли вообще, что-то говорить в таком случае. Молча развернусь и уйду, принимая поражение. Сил на борьбу у меня уже не осталось.
С шумом выдыхаю из легких застывший воздух. Оказывается, какое-то время, стояла затаив дыхание. Поднимаю руку и быстро жму на кнопку дверного звонка. Он такой резкий, громкий, что я вздрагиваю от неожиданности. Впервые пытаюсь попасть в эту квартиру таким способом.
Звуки по ту сторону двери стихают, и всё вокруг словно поглощает вакуум. Или это всё только у меня в голове?
Время тянется беспощадно медленно, словно густая патока. Секунда, две, три…десять. Прошла уже, наверное, не одна минута нашего ожидания под дверью. Я как могу прислушиваюсь, но шагов за дверью так и не слышу.
— Так, понятненько! — Светочка, теряя своё хваленое терпение, подходит ближе к двери, кладет палец на звонок и беспрерывно на него давит. — Проверим голубков на прочность, — ухмыляется она.
Не проходит и пары минут, как за дверью раздается громкое шлёпанье босых ног и несдержанные в выражениях ругательства.
Слышится писк электронного замка, и входная дверь распахивается настежь. На пороге появляется крепкое мужское тело в домашних штанах и голым торсом. Удивленный мужской голос, словно сквозь плотно набитую стекловату, просачивается мне в уши:
— Женя?!
Глава тринадцатая
Волна нереального облегчения обдаёт меня с ног до головы флёром сумасшедшей эйфории.
— Максим?! — не менее ошарашено звучит мой удивленный голос.
На пороге стоит двадцатилетний сын моего Вадима, с которым мы знакомы только заочно, и только через Skype.
С меня разом падает весь груз с напряженного тела, которое от небывалой лёгкости вот-вот грозится воспарить над полом.
Вадим не говорил, что Максим приедет. Может и сам не знал?
Молчание между нами затягивается. Даже Светочка онемела, в недоумении подпирая стенку рядом с дверью. Видимо ей безумно любопытно, что здесь происходит, но она усердно молчит, держится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Эм, — пытаюсь подать голос, но не знаю, что говорить в подобной ситуации. Понимаю, что оторвали молодого человека от очень важного мероприятия. — Мы, наверное, пойдем. Извини, что побеспокоили.
Беру подругу под руку и веду в сторону лестницы.
— Женя, подождите. А, что произошло? — выходит из немого ступора Макс, останавливая нас почти у лестницы. — Я думал, вы знаете, что отец вернётся в лучшем случае только завтра.
Останавливаюсь, переводя задумчивый взгляд на сына своего мужчины, как две капли воды, похожего на него. Замечу, что не только внешне. Гы, повадки у них тоже схожи.
Вот совершенно не хочется сознаваться в недоверии к его отцу. Но и знакомство с вранья не хочу начинать. Всё равно узнает, Вадим расскажет.
— Между нашими квартирами очень плохая шумоизоляция. Подумала, воры… — мило улыбаюсь сыну своего возлюбленного. Всю правду тоже говорить не собираюсь, не на исповеди.
Молодой человек молниеносно краснеет, но тут же берет себя в руки и, смущенно улыбаясь, произносит:
— Я хотел сюрприз отцу сделать, — оправдывается Макс. — Если вы не против, давайте оставим эту историю между нами?
— Я не против, — выпаливаю быстрее чем нужно, одновременно расплываясь в широкой улыбке. — Я — могила! — показываю жестом, что мои губы закрыты на замок.
Максим так же широко улыбнулся и тут же скрылся в квартире, закрывая за собой дверь.
Мы со Светой возвращаемся ко мне квартиру гораздо быстрее чем добирались сюда.
Как только за нашими спинами закрывается входная дверь, мы, не сговариваясь, начинаем громко ржать. Я — истерично, от отпустившего нервного напряжения. Светка — со всей нелепости сложившейся ситуации, раздутой почти из ничего хроническим недоверием и моей мнительностью. А не поленились бы сходить в ресторан, ничего бы этого не было. Ну, кроме беременности, конечно.
— Ой, я не могу! — Отсмеявшись, произносит Света. — Это ж надо было такому произойти. А ты чуть шмотки не собрала и не умчала в закат.
— Да, глупо получилось, — виновато опускаю голову.
— И ничего не глупо, Жень! Просто, иногда не нужно рубить с горяча. Всегда нужно убедиться в своей правоте, прежде чем принять окончательное решение. Увидеть, спросить, выслушать. Не лениться и не включать излишнюю гордость. Посмотреть на ситуацию со всех сторон, а потом уже принимать решение. Зачастую, поспешность непоправимо меняет нашу жизнь. Чаще всего в худшую сторону.
Подруга подходит ко мне и крепко обнимает за плечи.
— Спасибо, — произношу тихо, начиная всхлипывать. Гребаные гормоны и резкие перепады настроения. — Спасибо, что заставила подняться и спасла от непоправимой глупости. Как представлю, каких дел могла натворить, мороз по коже.
— Пойдём, моя хорошая, я тебе чайку с ромашкой организую, успокоишься.
Света ведет меня почему-то не на кухню, а в спальню. Расстилает кровать и укладывает меня, накрывая одеялом по самые уши.
— Жди здесь, сейчас всё будет!
Пока девушка ходит за чаем, я еще раз перевариваю всю ситуацию.
Боже, а я ведь реально могла потерять Вадима, по собственной же глупости. Если бы не Света, в жизни не додумалась бы подняться наверх. И точно не поверила бы после ни одному его оправданию.
Я очень гордая и уж совсем не смелая. Хотелось бы быть другой — легкой и непосредственной, например… Но все эти недостатки с годами глубоко укоренились во мне, и только сегодняшняя ситуация пробудила во мне желание меняться.
Моё самобичевание прерывает, вернувшийся рыжий ураган «Светлана».
— А вот и чай! — громко оповещает о своем возвращении. — Ну а я, как обычно, по винишку. А ты давай, пей ромашку и укладывайся спать. Тебе нервы надо восстанавливать. Ребёнку совсем неблагоприятны подобные срывы.
Ребенок! Так странно представлять себя беременной. Никогда не думала, что стану мамой еще хоть раз. Но Света права, такой нервяк может очень негативно отразиться на малыше.
