же каменеет. Стараюсь переключить мысли, иначе меня просто разорвет от этого воспоминания.
Секунды кажутся часами. Она это сделала, она, вот только зачем. Что ее вынудило? Неужели можно так играть в невинность, прикрывая свое истинное лицо. Оказывается можно. Не дам я ей сдохнуть сейчас. Рано еще, не заслужила так просто выйти из игры, и долг свой в полной мере не отработала.
Сажусь на край одеяла, кладу ее руки себе колени. Открываю этот чертов пузырь от дока, и наношу мазь на нее руки. Кто бы увидел, не поверил бы, что Руслан Власов лично ухаживает за какой-то шлюхой малолетней. А нет, ей уже девятнадцать, вот только разница в семнадцать лет между нами меня ничуть не успокаивает.
Быстро забинтовываю обе ее руки. После войны я профи в этом. Живи сука, рано тебе подыхать, пока про Арсена мне не выложишь все, а ты все расскажешь, я сам позабочусь об этом.
Глава 10
Просыпаюсь от того, что мне жутко хочется пить. Во рту настолько сухо, что тяжело глотать. Губы пересохли и жестко потрескались, я облизываю их в попытке смочить слюной.
Открываю глаза. Голова просто гудит, а в висках неприятно пульсирует. На дворе уже день, и из окна ко мне доноситься яркий луч света. Как же давно я не была на улице. Оглядываюсь по сторонам. Я все еще в комнате моего палача, лежу на кровати, по грудь укрыта одеялом. Странно, почему он не велел отнести меня в мою камеру или вообще, не выкинул где-то у трассы. Я нисколько не сомневалась, что ему не нужна сломанная игрушка, разве что он еще не наигрался ею сполна.
Вижу неподалеку от себя бутылку с водой. Кто-то оставил ее здесь. Для меня? Не думаю. Взгляд невольно падает на руки. Моих старых самодельных бинтов нигде нет. Обе руки туго перебинтованы белоснежными бинтами. Пробую пошевелить пальцами. Все еще больно, но не так сильно. Прислушиваюсь к ощущениям. Мне точно немного легче, температура вроде бы спала, но даже малейшие попытки подняться с крахом проваливаются. Кажется, я сильно ослабла.
Перед глазами пролетают картинки воспоминаний. Кажется, я снова видела врача, ту самую строгую и жесткую женщину, что зашивала мне рану на лице без единой эмоции. Она что-то спрашивала у меня, вот только я уже не помню что именно. После докторша подала мне лекарство, после которого, наверное, я и отключилась.
Я не видела никаких снов. Только густая тьма, беспробудная, страшная и давящая, она окутывала меня все сильнее, заставляя умирать в ее объятиях. Я бы могла сдаться, я даже хотела этого, чувствуя сильнейшую боль, но не позволила себе перестать бороться. Не могу я. Не имею права.
Воспоминания наваливаются с новой силой, и перед глазами снова он. Кажется, палач приходил, чтобы убить меня, или мне просто показалось. А еще я помню, как Руслан сидел у моей кровати. Он точно трогал мои руки, касался меня…или мне это привиделось.
По коже проноситься мороз по коже от понимания, что зверь мог не остановиться, и сделать со мной все что хотел, даже будь я в отключке. Он хотел мен снова, но я бы не вынесла этого опять. На глаза наворачиваются слезы. Я совершенно беззащитна перед ним.
Резко поворачиваю голову, когда дверь отворяется. На пороге стоит Лиза. Ее выражение лица точно как на похоронах. Наверное, последнее, что она хочет сейчас видеть – это я. В ее руках поднос с чем-то дымящимся. Доноситься крутой запах бульона, и у меня все переворачивается в животе от голода.
Лиза ставит поднос на стул у моей кровати, раздраженно вздыхая, но я сразу вижу перемену в ее поведении. Он словно запугана. Или наказана. Я не жду от нее помощи, поэтому искренне удивляюсь, увидев ее в едой в руках.
– Ешь. И не вздумай вылить, а то меня потом Власов точно по стенке размажет. Чтобы к вечеру уже на ногах была, уяснила?
– Да, спасибо, Лиза.
– Спасибо на хлеб не намажешь, хотя чего с тебя взять-то. Руслан дал тебе отсрочку на пару дней, но сильно не расслабляйся, никто кроме тебя работу не сделает. Отрабатывать придется вдвойне.
– Я поняла. Спасибо за еду.
Лиза разворачивается и уходит, а я кое-как беру за ложку и начинаю медленно уплетать дымящийся, умопомрачительно пахнущий бульон. Горячая жидкость мгновенно согревает меня и кажется, я немного оживаю. Впервые поев за долгое время, я наконец, чувствую прилив сил.
Медленно поднимаюсь с кровати, придерживаясь за изголовье. В теле все еще чувствуется слабость, но времени, чтоб нормально отлежаться у меня просто нет. Захожу в ванную и обнаруживаю свежую повязку на щеке. Осторожно отрываю ее и закусываю губу. Новые швы наложены, рану снова зашивали, от чего рубцы стали еще грубее. Тяжело сглатываю. Мне больно видеть себя такой, истощенной, больной, но я не имею права отказаться. Не будет мне тогда прощения, сама себя изведу. Ему в сто раз хуже чем мне.
Весь день провожу в постели, периодически то засыпая, то просыпаясь. Вечером я уже практически уношусь в царство морфея, как дверь резко отворяется. Так входить может только он. Без стука, раскрывая дверь нараспашку и заполняю собой все пространство в одночасье. Я чувствую Руслана по одному только запаху, и с ужасом понимаю, что аромат мужчины я запомнила на всю жизнь, что еще страшнее – он мне не противен. Наоборот, притягивает магнитом, опасно маня к себе.
– Очухалась уже?
Опускаю глаза. Все еще не могу смотреть прямо на него. Энергетика мужчина подавляет меня, заставляет подчиниться. Руслан выглядит серьезным и хмурым, хотя впрочем, он всегда такой. Суровый, жестокий и холодный как лед. В его глазах сверкает что-то хищное, и это заставляет бояться.
Молчу. Я знаю, зачем он здесь. Пришел за тем, что в прошлый раз не получил. Он хочет меня. Свою бесправную игрушку.
– Вставай.
– Нет, пожалуйста…
Даже не представляю, как выдержу это снова, да еще в таком состоянии. Слезы наворачиваются на глаза. Он не пощадит меня.
– Села я сказал.
Медленно поднимаюсь, опускаю ноги с кровати. Уж лучше я сама, чем он будет касаться меня. Не позволю.
Мужчина берет стул и садится напротив. Даже так он кажется огромным против меня. Руслан медленно вынимает нож из кармана джинс, отчего я просто застываю на месте.
Это же то самое лезвие, которым он порезал мне лицо. Неужели он хочет закончить начатое? Вот так просто, я умру, сидя на кровати
