Софья опустила голову и перечитала последний абзац. Мысль была дельная, поэтому она достала телефон и сфотографировала ее. Это помогало потом систематизировать новые знания и внедрять их в работу. По книге о построенных навечно у Софьи уже имелся приличный конспект.
Из динамиков пилот поприветствовал пассажиров, представил экипаж, сообщил тайминг полета. Началась демонстрация средств экстренной защиты и запасных выходов. Демид протянул длинные ноги, откинул затылок на подушку кресла и глянул на Софью. Она очень внимательно слушала запись бортпроводника и наблюдала за жестами стюардессы. Ответственная, внимательная. Гордая, чтоб ее. Запах знакомых духов возбудил чувства Чернова, напомнил то, о чем он целенаправленно и с огромными усилиями воли планомерно забывал целый месяц. Даже снова курить начал, за что получил от Влада на последней тренировке капитальную взбучку.
Демид сощурился. Что в ней такого интригующего? Просто дотошная вредина. Может быть, эта внимательность и ответственность в любом деле, которым она занималась? Или преданность, неподкупность? HR "Лекто" неоднократно делал попытки переманить Софью. Этот охотник за головами целую аферу организовал, даже Чернова вовлек и заставил назначить ей просто баснословный оклад. Гордячка отказалась. Сразу и без обсуждений. Теперь Демид был рад, что так сложилось. Кто знает, что бы произошло, случись Софье Андреевне работать у него под боком. Вернее, Чернов знал, что бы произошло. И это паршиво.
Демид отвернулся к иллюминатору, когда самолет двинулся к взлетной полосе. Вытеснив мысли о Софье, заставил себя вспомнить задачу – утвердить на кубинском рынке позиции "Лекто". Впереди его ждали непростые переговоры, несколько потенциальных партнёров очень хотели встречи с ним.
Перелет был длинным и изматывающим, несмотря на удобное кресло, кофе, хороший сервис и интересную книгу. К концу девятого часа Софья уже не могла читать, а уши болели от песен и наушников. Чернов стучал по клавишам своего макбука, как молотком по гвоздям. Трактат он там писал что ли? Сколько часов человек в принципе может работать без остановки? Стюардесса в очередной раз принесла ему бутерброд "за счет авиакомпании". Очевидно, "счёт" этот открыт на имя Чернова, ибо самой Софье подарки в таком количестве авиакомпания не делала. Встала, потянулась, отправилась в комнату раздумий. Ещё бы – столько выпитого кофе!
Именно там все это и началось. Софья уже шла обратно, когда самолет вдруг тряхнуло. Сильно, она чуть не упала. Бортпроводник быстро прошел между рядами.
– Девушка, займите, пожалуйста, место, – сказал он и промчался мимо.
Софья вернулась к своему креслу как раз под речь пилота про зону турбулентности. Сев, она посмотрела в иллюминатор. Облака белыми ватными клоками расстилались далеко до горизонта. Обычно созерцание неба умиротворяло. В этот раз все было иначе. Во-первых, самолет затрясло сильнее обычного. Софья вцепилась в подлокотники кресла. Потом облака задвигались, как будто забурлили. Да, странная ассоциация, но выглядели они именно так – летали быстро-быстро, пузырясь в воздухе и лопаясь с брызгами. Самолет резко ухнул вниз, так что желудок подпрыгнул к самому горлу. Софья повернула голову и встретила сосредоточенный взгляд Демида.
– Пристегнись, – сказал он впервые за последние 9 часов, сложил макбук в сумку и поднял столик.
Софья щелкнула ремнем. Что-то ударилось об иллюминатор снаружи. Глянув в стекло, увидела вырывающиеся пламя из двигателя.
– Мы горим, – сказала она.
Демид протиснулся мимо нее и тоже заглянул в иллюминатор. Софье пришлось распластаться по креслу, чтобы дать место большому гибкому телу Чернова.
– Дело дрянь, – сказал он, затем вдруг замер прямо напротив, молча проверил ремень Софьи, положил руки ей на плечи и несколько секунд просто смотрел в глаза.
Она думала, что-то скажет, но Чернов молча вернулся в свое кресло – как раз в тот момент, когда сверху на них свалились жёлтые кислородные маски. Софья схватила свою, натянула на лицо. Демид сделал то же самое. Самолет резко накренился и снова потерял высоту. Бортпроводница пробежала мимо в кабину. Пилот объявил о частичной разгерметизации салона. По его словам, волноваться не стоило. Второй двигатель самолета работал в штатном режиме. Но речь его прервал громкий свист, и лайнер стремительно полетел вниз. Крики о помощи и визги наполнили салон. Вещи, которые не лежали в отсеках ручной клади, попадали в разные стороны. Началась настоящая болтанка. Свет заморгал. Из динамиков неслось шипение. Было совсем неясно, где земля, а где небо. Казалось, море было везде – сверху, снизу, повсюду. Софья всегда думала, что в авиакатастрофе она бы не прожила слишком долго, что сразу отключилась бы от страха и гибель свою не застала бы. Но нет. Сейчас чувства были, напротив, возбуждены и очень остры, предоставив Софье созерцать крушение с шиком, достойным категории бизнес-класса.
Громкий гул наполнил салон, а потом самолёт резко дернулся, подпрыгнул, как будто болтался на резинке, выровнялся. И вдруг наступила нечеловеческая тишина… Она продолжалась несколько минут. Как будто все звуки вдруг исчезли из мира. И невесомость. Упавшие вещи вдруг поднялись в воздух, плавно заскользили.
Софья посмотрела на Демида, он повернул к ней голову и внезапно протянул ладонь. Софья чуть не заплакала, встретив такое участие. Вложила руку в его крепкие пальцы, и Чернов сплел их.
Лайнер снова размеренно поплыл по воздуху, будто ничего не произошло. Сквозь шум в голове Софья прослушала объявление о том, что самолёт удерживает достаточную высоту, что работа второго двигателя восстановлена, и скоро они приступят к экстренной посадке.
Когда шасси коснулось земли, люди заплакали, засвистели от счастья, отстегнули ремни и принялись обниматься. Чернов сжал пальцы Софьи, которые по-прежнему были сплетены с его.
– Поздравляю, – шепнула она.
– Поздравляю, – кивнул и отпустил ее.
Скатившись с надувного трапа на землю, Софья чуть не упала и не расцеловала ее. Никогда в жизни еще она не была настолько близка к гибели. Никогда не была так счастлива, что жива. По небу летели птицы, легкий ветер холодил щеки. Как хрупка жизнь и как прекрасна!
Пребывая в безграничной эйфории, Софья не заметила того странного факта, что трансфер за ними не приехал. И вообще, никаких пожарных и машин скорой помощи тут не было. Должно быть, из-за экстренной посадки местные службы еще не успели сориентироваться. Пришлось идти за толпой пассажиров по направлению к низенькому обшарпанному аэропорту. Софья много разных зданий повидала за время своих путешествий, но таких не встречала ни разу. Ничего себе аэропорт – одноэтажная развалюха, криво сложенная. Кое-где даже не было стекол в окнах. Асфальт, по которому Софья шла, был весь в рытвинах, и вообще, складывалось впечатление, что у подрядчика не хватило гудрона. Странное дело. Куба была довольно развитой страной, и от нее ожидали признаков цивилизации. Люди в толпе стали ворчать. Тем более, что солнце вышло из-за облака и принялось жарить путников, как на сковороде.
Софья уже хотела пуститься бегом в спасительную тень аэропорта, когда кто-то задержал ее за руку. Обернувшись, с удивлением обнаружила Чернова с макбуком наперевес. И как нашел его в болтанка самолета.
– Подожди, – шепнул он, заставив чуть отстать.
– Что?
Демид посмотрел в небо и чуть прищурился:
– Слышишь?
– Нет.
– Стук. Как будто группа лошадей.
Теперь Софья услышала. Да, больше всего было похоже на топот копыт. Впереди появилось пыльное облако, Демид вдруг резко дёрнул на себя. Софья знала здесь только Чернова, и что бы там между ними ни было, но инстинктам и чутью его она доверяла.
Отошли назад. Несколько человек из пассажиров самолёта тоже насторожились и остались с ними. Так, небольшой группой они укрылись за массивным валуном, обросшим барвинком и кустарником. Облако пыли приблизилось и окутало остальных пассажиров. Это, действительно, была конная группа. Лошади громко заржали, встретив незнакомую толпу людей. Видимость сошла на нет, но крики, визги и свист лассо были слышны довольно хорошо.
