Несколько секунд Рассел молча всматривался в ее лицо.
— Имей в виду, Зоя, я собираюсь сделать наш брак самым что ни на есть настоящим.
Зоя подняла голову еще выше.
— Ты не можешь заставить меня силой.
Рассел покачал головой, усмехнулся и, понизив голос до интимного шепота, сказал:
— Конечно, не могу, но у меня в запасе несколько очень убедительных аргументов, которые, надеюсь, помогут мне добиться цели. — Он выдержал паузу, отпил немного сухого вина из бокала и многозначительно добавил: — Прежде они меня не подводили.
Зоя с ужасом почувствовала, что заливается краской. Воображение живо нарисовало ей Рассела в объятиях некой женщины без лица и имени — одному Богу известно, сколько их у него было, — и не просто в объятиях: Зоя отчетливо увидела их в постели, предающихся любовным утехам. Не зная, куда деваться от смущения, она попыталась спрятаться под маской сарказма:
— Представляю, сколько женщин будут огорчены известием о твоей женитьбе.
— Не так много, как ты, вероятно, думаешь. — Рассел лукаво улыбнулся. — Но все же достаточно, чтобы у тебя был повод ревновать.
— Я не ревную!
По насмешливому блеску, который появился в глазах Рассела, Зоя запоздало поняла, что ее возражение прозвучало слишком уж пылко. Он откинулся на спинку стула и с интересом посмотрел на ее раскрасневшиеся щеки.
— Конечно, не ревнуешь. Чтобы ревновать, ты должна была бы меня любить, а это не так, правда?
Не отвечая, Зоя подцепила вилкой кусочек сардины с тарелки. После затянувшейся паузы Рассел огорошил ее вопросом:
— Сколько у тебя было любовников?
Зоя дожевала кусок и только после этого подняла глаза на Рассела.
— Не так много, как ты, вероятно, думаешь, но достаточно, чтобы заставить тебя ревновать.
Рассел прищурился и чуть заметно улыбнулся.
— Браво, ответный удар достоин мастера.
Зоя взяла в руки бокал и покачала его так, что вино образовало воронку.
— Это не ответный удар, а правда. Мне странно, что мужчина интересуется подробностями интимной жизни его будущей жены, я думала, вы предпочитаете этого не знать.
Вместо того чтобы ответить очередной остроумной репликой, Рассел отложил вилку, поставил локти на стол и, подавшись к Зое, пристально посмотрел ей в глаза.
— Не знаю, как другие, а мне, пожалуй, было бы интересно узнать, с кем ты делила постель.
Зоя поспешно отвернулась. Рассел слишком проницателен, думала она в панике, не хватало еще, чтобы он узнал, что тот давний и весьма неудачный опыт интимной близости с мужчиной был для нее единственным! Гордость Зои не перенесла бы подобного унижения. К счастью, в это время официант пришел собрать грязные тарелки. Когда Рассел предложил заказать десерт, Зоя отказалась:
— По-моему, нам пора заканчивать с едой и отправляться на поиски Джоша… если ты, конечно, не передумал.
Рассел нахмурился.
— Нет, я не передумал. Если я обещал, что мы пойдем искать твоего беглеца вместе, значит, так оно и будет. Когда ты наконец перестанешь видеть во мне только безответственного плейбоя? — Не дав Зое возможности ответить, Рассел встал из-за стола.
Ей ничего не оставалось, как последовать его примеру.
Поездка на машине по улицам квартала, где мог поселиться Джош, не принесла результатов. Через полчаса бесплодных поисков Рассел предложил оставить машину на охраняемой стоянке и продолжить поиски пешком. Зоя с готовностью согласилась: она сама об этом подумывала, но постеснялась попросить. Ей было неудобно заставлять Рассела разгуливать по одному из самых неблагополучных районов города. Рассел взял ее под руку, и они пошли по улице, время от времени останавливаясь, чтобы расспросить прохожих. Зоя внимательно смотрела по сторонам, но каждую секунду чувствовала руку Рассела, продетую в сгиб ее локтя. По пути им встречались весьма колоритные личности, многие из которых могли быть опасны, но о Джоше никто ничего не слышал. По мере того как они углублялись в паутину узких переулков, Зоя все сильнее ощущала давление руки Рассела. После разговора с очередным прохожим, который проявил недвусмысленный интерес к Зое, но, как и все прочие, не смог сообщить ничего о Джоше, Рассел остановился на освещенном пятачке и развернул Зою лицом к себе.
— Хватит, возвращаемся. Так мы никогда не найдем твоего беглеца. Кроме того, мне не понравилось, как этот тип тебя разглядывал. Неужели ты заходишь в эти кварталы одна?
— Очень редко.
— Редко — это слишком много, — отрезал Рассел. — Пообещай, что больше не будешь заходить сюда одна.
Зоя попыталась отшутиться:
— Ты что, испугался?
Рассел нахмурился, но в его глазах вспыхнули насмешливые огоньки.
— Конечно, я не боюсь, но мне не нравится, что ты расхаживаешь в одиночку в местах, где порядочной женщине вообще нечего делать. Ты не представляешь, кто может попасться тебе на пути и какие у него могут быть намерения.
Зоя посерьезнела.
— Рассел, не будь снобом, здесь живут такие же люди, как и везде, только в свое время они наделали ошибок, потому и попали на дно. Любой из нас мог бы оказаться на их месте, повернись жизнь по-другому.
Рассел задумчиво посмотрел на нее, потом вздохнул.
— Наверное, ты права.
Зоя почувствовала, что за его словами кроется нечто большее, чем простая вежливость и нежелание затевать спор. Вероятно, в свое время Рассел тоже побывал в передрягах, но сумел встать на правильный путь. Она вдруг поняла, что так и не расспросила его о семье, в основном все их разговоры касались ее родственников. Когда они вернулись на стоянку и сели в машину, она решила наверстать упущенное.
— Как звали твою мать?
— Мэрил.
— Ты ее помнишь?
— Не очень хорошо.
— Что именно ты помнишь?
Рассел свернул на обочину так резко, что Зою отбросило в сторону. Он остановил машину и повернулся к Зое.
— Откуда вдруг такой интерес к моему прошлому?
Зоя скрестила руки на груди.
— Я просто поддерживаю разговор. Да и вообще, ты часто задаешь мне вопросы, почему бы и мне не поспрашивать?
В салоне автомобиля повисло напряженное молчание. Наконец Рассел вздохнул и примирительно сказал:
— Я просто не понимаю, какой смысл вспоминать столь давние времена — моя мать умерла почти тридцать лет назад.
— Извини.
— Кроме того, сценарий моей жизни не тянет на семейную мелодраму со счастливым концом.
В машине было почти темно, но даже в полумраке Зоя видела, что от внутреннего напряжения черты лица Рассела обострились.
— А Клайв? Вы с ним в детстве были дружны?
Лицо Рассела стало еще жестче.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
